– Чёрт их знает, – ответила Натали. – Сейчас выясним. Если только нас не затопчут или не изнасилуют.

Опасения Натали не были беспочвенными. На прошлой неделе полиция арестовала около семиста демонстрантов, которые запрудили проезжую часть в попытке пересечь Бруклинский мост. Помимо этого, участников движения задерживали за такие преступления как поджоги, сексуальные нападения, кражи и вандализм.

– Знаю я эту робин-гудовскую породу, – усмехнулась Линн. – Они воруют не только y богачей. Они себе подобных обирают на ура. Говорят, они собираются разбить палаточный городок в Зукотти-парке и торчать там всю зиму.

– Всё это громкие слова. – Натали была настроена скептически. – Вот увидишь, когда похолодает, они живо разбегутся. Мы вовремя пришли. Сейчас цирк в самом разгаре. У тебя фотоаппарат заряжен?

– Есть, сэр! – Линн встала по стойке смирно и шутливо отдала честь.

В глубине души она нервничала. Это была её первая вылазка в народ. Она боялась, что её драгоценную аппаратуру разобьют в толпе. Девушкам предстояла нелёгкая задача найти в толпе демонстранта, который согласился бы дать официальное интервью журналисткам с консервативного канала.

Перед ними прошёл студент в маске Гая Фокса с плакатом, на котором было написано: «Продажные нас боятся. Честные нас поддерживают. Храбрые к нам присоединяются». Похоже, молодой человек не собирался вступать в диалог с прессой. Линн поспешно щёлкнула несколько фотографий и прильнула к своей напарнице.

– Теперь куда? Веди.

– Вон туда, – ответила Натали, показывая пальцем на палатку, украшенную флагами мусульманских стран. – У меня предчувствие, что нас там ждут с нетерпением.

При виде лозунгов на арабском языке, Линн заколебалась.

– Может не надо? Вдруг там исламские экстримисты прячутся?

– Наверняка, так оно и есть. Но ты должна привыкать к элементу риска, если хочешь стать серьёзной журналисткой. Иначе ты будешь освещать цветочные фестивали для «Дамского журнала». – Откашлявшись, Натали включив микрофон и просунула голову в палатку. – Тук-тук. Можно к вам?

В ноздри ей ударил запах мочи и испорченного собачьего корма. Навстречу им выбежала хромая шавка, облизывая грязное рыло и повизгивая. Линн брезгливо отпрянула, но Натали протянула руку и погладила дворняжку. На куче тряпья, подложив под голову рюкзак, спал парень. Густая чёрная борода скрывала его нижнюю челюсть. Из под покрывала торчали кеды с рваными носками. В ногах у него валялись пустые бутылки из под пива. Линн сообразила сфотографировать эту колоритную картину.

– Мы с пятого канала, – представилась Натали. – У вас найдётся пару минут с нами поговорить?

Парень судорожно дёрнулся, и из его груди вырвался хриплый кашель. Уронив каплю кровавой слюны на рюкзак, он растянулся на всю длину палатки.

Линн потянула напарницу за рукав.

– Пошли отсюда. Кажется, он не хочет говорить. Пусть дальше спит.

Натали мягко оттолкнула её руку.

– Погоди. Он нездоров. Мы не можем его просто так оставить. Смотри, он уже кровью харкает. У него лицо жёлтое, а губы синие. Не нравится мне это.

– Слушай, подруга, я обожаю работать с тобой, – сказала Линн, закрывая объектив фотоаппарата, – но иногда я тебя не понимаю, ей-богу. С какой стати тебе вдруг захотелось играть в иргу «Врачи без границ»? Я уже забыла, с какой целью мы сюда пришли. Спасать демонстрантов?

– Это не просто демонстрант.

– Ты его знаешь его? – изумилась Линн.

– Да, мы учились вместе.

– Он тоже из Тарритауна?

– Его отец работает на моего отца. Это долгая история.

– С ума сойти …

Бесцеремонно оттолкнув напарницу плечом, Натали вышла из палатки и выкрикнула на всё горло: – Эй! Борцы за справедливость! Тут человек умирает. Найдутся среди вас желающие помочь?

На неё никто не обратил внимания. Все глаза были устремлены на толстую девчонку с оранжевыми волосами, стоявшую на баррикаде из пластмассовых контейнеров. На её майке был лозунг, «Биржей владеет сатана».

Не теряя больше времени, Натали достала из кармана телефон.

– Алло? Это Натали Хокинс с пятого канала. Мы в Зуккотти-парк. Тут молодой человек в тяжёлом состоянии. У него дыхательная недостаточность. Кашель с кровью. Приезжайте по возможности скорее. Мы в палатке с турецким флагом напротив Старбакса.

Вызвав скорую помощь, Натали вернулась в палатку. Линн Морган тихо выпадала в осадок, глядя как её напарница и села на пол рядом с боротадым парнем, сняла с него вязаную шапку и принялась гладить его засаленные волосы.

– Грег, не бойся. Всё будет в порядке. Я с тобой.

***

Пресвитерианский госпиталь Нью-Йорка, нижний Манхэттeн

После трёх часов ожидания в приёмной у Натали сдох телефон, а зарядное устройство у неё, как на зло, выпало из карманa по дороге в больницу. Работникам скорой помощи составило немало усилий чтобы пробраться с носилками через толпу. Вместо того чтобы расступиться, протестующие, казалось, нарочно блокировали медикам дорогу. В конце концов, Грегори вытащили из палатки и отвезли в Пресвитерианский госпиталь на Уильям-стрит. Натали пустили в машину и разрешили сопроводить его. Линн Морган осталась в Зуккотти-парке, всё ещё надеясь, что один из демонстрантов согласиться дать ей интервью.

Потягивая омерзительный больничный кофе, Натали прогуливалась по коридору. Ей не нужен был лишний кофеин. Она просто пыталась заглушить ароматы уличной революции, которые её одежда успела впитать. А ведь день начался вполне заурядно и не обещал ничего особенного. Если бы она встала на полчаса позже? Ну и вляпался Грегори на этот раз! Интересно, были ли его родители в курсе его социальных экспериментов. Натали ещё не решила, передать ли его в руки родителям сразу или немножко помучать.

– Мисс Хокинс! – окликнула eё медсестра. – Ваш друг постепенно приходит в себя. Bы можете зайти к нему в палату. Ему приятно будет увидеть знакомое лицо, когда он откроет глаза.

Критически обезвоженный пациент лежал под капельницей. Его синие, растрескавшиеся губы шевелились, и с них слетало одно слово, «Азиза». В это имя он вкладывал столько нежности и тоски. Натали решила, что это была какая-то девчонка из мусульманской организации, с которой Грегори закрутил роман.

– Мы его только что из радиологии доставили, – пояснила медсестра. – Ему делали снимки грудной клетки. Их сейчас рассматривает пульмонолог.

– Ясно. Спасибо, что приняли его сразу.

– Мы всё ждём капитальную волну пострадавших. – Увидав значок пятого канала на пиджаке Натали, медсестра узнала в ней родственную душу и позволила себе немного откровения. – Развели базар любители свободной речи. Скоро пойдут ножевые раны. Это должно случится рано или поздно. Тогда весь коридор будет забит койками.

В эту минуту пациент задрыгался под покрывалом.

– Азиза! – Сложив сухие губы в трубочку, он попытался свистнуть. – Иди сюда, девочка. У меня для тебя лакомства.

Натали разобрал смех. Теперь она поняла, кого Грегори звал в бреду.

– Не волнуйся, найдём мы твою Азизу, – сказала она, поглаживая его по колену сквозь одеяло. – Обязательно приведём её к тебе. Даже если мне для этого придётся задействовать полицейского сыщика.

– Она не может быстро бегать, – простонал Грегори, ещё не открыв глаза. – Ей на лапу наступили какие-то придурки. Она так выла … Мне как нож по сердцу. Ей нужен особый корм. Ей нельзя абы что. У неё почки слабые.

Видя, что пациент почти пришёл в себя, медсестра продолжила обход этажа.

– Удачи вам, мисс Хокинс. Я ваш блог читаю. Вы такая же красивая в жизни, как и на фотографии.

***

Оставшись наедине со своей спасительницей, Грегори чувствовал себя как еретик перед инквизитором. Закутанный одеялами, опутанный проводами от капельницы, он был во власти республиканки. Сначала ему пришла мысль прикинуться спящим, а ещё лучше мёртвым, лишь бы избежать разговора с Натали, но он знал, что её было трудно обмануть. Судьба подсунула ей прекрасный шанс поиздеваться над ним. Вот она подошла к его постели, присела на краешек, скрестив длинные ноги, неторопливо убрала прядь волос за ухо. Он знал, что она копалась в своём арсенале инструментов пытки.