– Ты хочешь сказать, она валяется где-то в мусорном баке?

– Обычно отбросы кремируют. Успокойся, Синти. Ей уже всё равно. Твоя дочь умерла. Я даже могу сказать тебе от чего. Ты наверняка не слышала медсестру? У тебя отрицательный резус крови. Знаешь, что это такое?

– Откуда мне знать? У меня по биологии слабая четвёрка.

– Ну вот, теперь будешь знать. Это когда организм матери видит ребёнка как инородное тело и уничтожает его. Медсестра извинилась, что у них все брошюры кончились. Ей нечего было дать тебе в дорогу почитать. Можешь сама полазить по интернету. Ключевые слова: конфликт резуса. Да, кстати, пока не забыл. Они тебе дали на выходе сунули пачку пачку антибиотиков, чтобы заражение крови не началось. Сказали воздержаться от полового контакта по меньшей мере три недели, а потом избегать повторной беременности на протяжении шести месяцев. Думаешь, справишься?

– Приму к сведению.

Больше Синти ничего не говорила всю дорогу. Она уже сообразила, что рядом с ней был не тот, с кем можно было обсуждать почести, на которые претендовал мёртворождённый плод. Опираясь на личный опыт, она знала, что дискуссии о гражданских правах эмбрионов не заканчивались успехом. Как-то раз в одинадцатом классе Натали Хокинс уговорила её поехать с ней в Вашингтон и принять участие в марше против абортов. Сколько бумаги было испорчено для плакатов, а в конечном счёте, каждый остался при своём. Сторонники жизни разошлись, так и не обратив ни единой души на свою сторону. Синти, хоть и была солидарна с Натали в этом вопросе, не имела ни малейшего желания заводить спор с парнем, который, как-никак, спас ей жизнь. Проглотив свои принципы, она молчала в воротник свитера.

Когда на наконец подняла глаза и взглянула на дорогу, она осознала, что Джей изменил маршрут. Вместо того чтобы ехать обратно в клуб, он повёз её в спальный район Астории. Улицы были украшены на Хеллоуин. Сахарный урожай был в самом разгаре. По освещённому тротуару бегали дети в костюмах ведьм и привидений, собирая конфеты у соседей.

Джей остановил машину перед двухэтажным домом построенном в нео-колониальном стиле. С крыльца зловеще скалились традиционные светильники Джека, вырезанные из тыкв.

– Мой брат хочет учиться на пластического хирурга, – пояснил Джей. – Вот он практикуется на тыквах. Не знаю, что из этой затеи получится. Он пока никуда не поступил. Он всегда может пойти на мясника, как запасной вариант. Или пойдёт работать в клинику «Осознанное материнство».

– Ты заехал переодеться? – спросила Синти, не оценив его шутки. – Я тебя подожду в машине, если ты не против.

– Я привёз тебя сюда ночевать. – Oткрыв дверцу, Джей подал ей руку. – Добро пожаловать в моё шато.

– А как же концерт?

– Отец сам разберётся. Тебе нужно как следует выспаться. Ты не заснёшь в своём чулане. Сегодня в клубе будет дурдом.

Как только Синти встала на ноги, она почувствовала, как из неё вышел горячий сгусток крови. Её джинсы тут же стали мокрыми и липкими в паху. С каждым шагом материя всё больше намокала. Ей казалось, что она оставляет за собой кровавый след. Стыда она не испытывала, но ей всё же не хотелось создавать неудобств спутнику, который и так убил на неё столько времени. Подставив ей плечо, Джей помог ей подняться на второй этаж и подвёл её к ванной.

– Там халат махровый, куча мыла, чистые полотенца, целлофановые мешки, – сказал он ей. – Иди, делай что тебе нужно. Нам спешить некуда. Я буду под дверью. Если что, зови меня.

Забравшись в ванну, Синти пустила горячую воду, взяла кусок едкого мыла «Ирландская весна» и принялась беспощадно драить кожу, чтобы вывести запах клиники. Джинсы и свитер она решила не стирать, а сразу выбросить. Поглаживая свой сдувшийся живот, она ещё чувствовала, что внутри что-то дёргалось и трепыхалось. Это были те самые фантомные толчки, про которые ей рассказывал учитель биологии ещё в девятом классе. Глядя в розоватую от крови воду, она почему-то вспомнила фильм ужасов «Кэрри».

Когда она наконец вышла из ванной, закутавшись в клетчатый халат, её ждала тёплая постель и холодная бутылка пива.

– Теперь ты можешь пить спиртное без зазрения совести, – сказал Джей. – Я знаю, алкоголь с антибиотиками не очень сочетается, но от одной бутылки ничего не будет. Тебе нужно расслабиться.

Облизывая онемевшим языком горлышко бутылки, Синти оглядела спальню. Её слегка удивил пресный интерьер. Старая фанерная мебель. На стенах ни одного плаката. Чисто и безлико, как в отеле. Трудно было поверить, что в этой комнате жил полигамный холостяк.

Где-то в доме горела свечка с яблочно-коричным ароматом. Под окнами слышался детский визг.

Допив пиво, Синти забралась под одеяло и осторожно положила мокрую голову на подушку. Через секунду она услышала, как скрипнули пружины и почувствовала, как рука Джея крепко обхватила её. Отодвинув влажные пряди, он прильнул горячим ртом к её уху.

– Ты уже спать собралась?

Синти догадывалась, что помощь Джея не была безвозмездной, и что рано или поздно он должен был потребовать отдачу, но она не думала, что этот момент настанет так быстро. Она надеялась, что он по крайней мере даст ей на восстановление те самые три недели, про которые говорил врач.

– Что ты делаешь? – спросила она, прекрасно понимая, как глупо звучал вопрос.

– Я устраиваюсь на ночь поудобнее, вот и всё. Прости у нас нет гостевой спальни. Надо же мне где-то самому спать.

– Кажется, у вас диван внизу в зале, – заикнулась Синти. – Я могу там переночевать. Только дай мне плед.

– Я тебе не советую спать на диване. Там сплошная антисанитария. Дохлые мыши между подушками. Мой братец любит жрать чипсы перед телеком, и, естественно, кроши сыплются.

– Мне неудобно, что я тебя притесняю. Ты и так столько времени на меня угробил.

– Не бери в голову. Нам хватит места. Кровать королевских габаритов. И вообще, тебе сейчас нельзя быть одной. Врачи сказали, что следующие сутки критические. Кто-то должен быть рядом и следить за твоим состоянием. Если поднимется температура, придётся ехать обратно.

– Я не поеду обратно. Ни за что.

Джей не стал с ней спорить. Нащупав пульт управления, он начал переключать каналы в поисках какого-нибудь ужастика. По всем каналам шли одни усовремененные версии классических постановок. «Техасская резня бензопилой» 2003 года, «Кэрри-2». Печально, что современные режиссёры, при наличии спецэффектов, выпускали такую унылую, размытую дрянь, которая в подмётки не годилась оригиналам семидесятых годов. В конце концов выбор Джея остановился на японском сверхестественном триллере «Глаз», про слепую девушку, которой пересадили роговицу от умершего, который при жизни видел духи из параллельного мира.

– Посмотреть на нас со стороны, – усмехнулся он, устраиваясь поудобнее. – Мы как старая супружеская пара, лежим перед телеком, пьём пиво.

– А тебя эта идиллия умиляет? – спросила Синти. – В глубине души ты к этому стремишься?

Джей поморщился, будто ему на зубы попал песок.

– Я ничего не имею против тихого семейного счастья, пока оно остаётся на уровне шутки. Если я вдруг начну вести себя как пригородный жлоб, поливать блины кленовым сиропом или носить рубашки поло, даю тебе разрешение застрелить меня. Это даже не разрешение, а приказ.

– Можешь на меня положиться. Начинай составлять завещание. «Я, Джейсон Вудли, назначаю Синтию ван Воссен своим персональным палачом». Ты думаешь, я струшу и не выполню обещания? Выполню. Если тебе нужен палач, ты нашёл подходящего человека.

Синти произносила эти слова без улыбки. Голубоватый свет от экрана падал на её застывшее лицо. Джею стало жутковато. Ему срочно надо было перевести тему разговора.

– Я знаю, твой мозг эту мысль ещё не переварил, – продолжил он, придвинувшись к ней поближе, – но ты свободна. Ты сильно не убивайся. Будем откровенны. Тебе этот ребёнок был некстати. Мы оба знаем, что Грег не вернётся. Этот парень всё равно тебе не подходил. Тебе сейчас нужен понимающий человек, который тебя не осудит и не предаст, который не будет изводить тебя своей ревностью и вешать лапшу на уши. Ты готова иметь дело с таким человеком?