Синти склонила голову и печально ухмыльнулась.
– По-хорошему не всегда получается. Для меня походы по врачам слишком дорогое удовольствие. Ведь у меня нет страховки.
– Мой отец жмот, каких поискать, – вздохнул Джей и пробежался пальцами по спящим рычагам. – Не предлагает социальный пакет своему персоналу. Ничего не поделаешь. Я отвезу тебя в одно место, где берут и без страховки. Пошли.
Не задавая вопросов, Синти послушно последовала за ним, еле передвигая ноги.
Подняв капюшон куртки, купленной в том же пункте «Гудвилла», в котором она приобрела остальной свой гардероб, oнa дрожала, хотя обогреватель в машине Джея был включён на полную катушку.
Через десять минут oни подъехали к одноэтажному бараку, над которым висела вывеска «Осознанное материнство». Белым по синему. И внизу подзаголовок «Забота … при любых обстоятельствах».
Синти расстегнула ремень, но не спешила выходить из машины.
– Зачем ты меня сюда привёз? Я же сказала …
– Не дёргайся. Тут не только аборты делают. Я договорюсь с девчонками. Они о тебе позаботятся. Давай, не выпендривайся.
Джей открыл дверь, вытащил Синти из машины и за руку провёл её внутрь. За стеклянной перегородкой в приёмной сидела толстая деваха. При виде живота Синти eё глаза-щёлочки стали ещё уже.
– Не смотри на меня так, Рейчел, – сказал Джей. – Мы на этот раз не прерывать пришли, а сохранять.
Синти покосилась на своего спутника. Значит, это место было ему хорошо знакомо. Он был в списке завсегдатаев. Интересно, сколько девчонок он сюда успел привести. Пока Синти заполняла бумаги, Джей болтал с толстухой через стекло.
– Ты куда исчезла, подруга? Сто лет в клубе не была. Приходи. Я тебе твой любимый коктейль забацаю.
– Я с этим делом завязала. Мне похудеть надо. В твоих коктейлях тонна сахара.
– Ну вот, а я тебя искушаю. – Просунув руку в окно, он схватил горсть мятных дроже из фарфоровой мисочки. – Такой поганый, испорченный парень. Дурно влияю на приличных девушек.
– Не бреши. Приличные девушки в таких местах не работают. Они складывают кашмировые свитера в бутике на Пятой авеню.
– Я нахожу приличных девушек скучными. А в тебе, подруга, есть изюминка. Не вздумай отнекиваться. Эх, была бы ты …
– На сто фунтов полегче? – Рейчел договорила за него фразу.
– Чего ты так сразу? Я вовсе не это имел в виду.
– Ладно, не прикидывайся. Я вижу тебя насквозь. И ничуть на тебя не в обиде. Нужен ты мне. Думаешь, тебе на том свете зачтётся доброе дело?
– Какое такое доброе дело?
– Что с толстухами флиртуешь. Думаешь, Бог тебе грехи твои отпустит?
– Сколько же толстух я должен перетрахать, чтобы искупить все свои грехи? Да во всём мире не наберётся столько толстух. Ладно, шутки шутками. – Джей хлопнул рукой по стойке и выпрямился. – Я тут пытаюсь напряжение разрядить. Девчонка-то совсем зелёная. Недавно школу закончила. А тут, бац, такая оказия.
– Волнуешься?
– Чуток, – признался Джей неохотно. – Ты там чего не подумай. Залетела не от меня. Я её просто поддержать хотел по-дружески. Её парень откололся. Она у меня нынче в будке сидит, рычаги перебирает. Неплохая девчонка, толковая, быстро всё схватывает, просто очень зелёная.
В эту минуту в приёмную вышла невысокая пуэрториканка с пигментными пятнами на лице и грамотно накрашенными губами.
– Bан Воссен? Проходи в третью палату, милочка, на ультразвук.
Синти с трудом поднялась из кресла и потащилась за белым халатом. Пациентки, которые пришли до неё, недовольно переглянулись. Даже в женской клинике предпочтение отдавалось тем, которые приходили в сопровождении мужиков.
Через минуту Синти уже лежала на кушетке, переoдевшись в застиранную рубашку, которую ей выдали. Обшарпанная палата не внушала доверия. Стены, похоже, были покрашены в последний раз в начале девяностых годов. Аппарат для ультразвука тоже выглядел допотопным. Пожалуй, глупо было ожидать высококлассную аппаратуру в клинике, куда приходили наркоманки и проститутки.
– Не дрыгайся, дорогуша, – сказала узистка-пуэрториканка, намазав ей живот ледяным гелем. – Не так уж тут и холодно. Приходится экономить на электричестве. Так, что у нас тут? Всё ясно. Как я и думала, мёртвый плод. Хочешь знать пол? Женский. Предположительный срок двадцать две недели. Беременность замерла около пяти дней назад. Начальная стадия сепсиса у пациентки. – Озвучив диагноз вполголоса, медсестра взглянула на Синти. – Тебе повезло. Заботливый друг тебе попался. Он тебя вовремя привёз. Ещё пару дней, и тебя бы не было в живых. Плод начал разлагаться. Отсюда и озноб. Но ты не бойся. Мы это дело утрясём.
У Синти так стучали зубы, что она почти ничего не слышала. Ей казалось, что над головой у неё крутился огромный пропеллер, который вот-вот её затянет и раздробит на куски. Она изо всех сил держалась за края кушетки.
Видя ещё состояние, узистка открыла дверь и рявкнула на весь коридор.
– Линдзи! Зайди в третью палату. Тяжёлый случай. Замершая беременность на втором триместре. Поставь ей капельницу с окситоцином, чтобы всё вышло поскорее. Заодно введи жидкость. А то у неё обезвоживание. Синие губы, низкое давление. Уже и судороги начались. Поторопись. Нам ещё фатального исхода не хватало.
В какой-то момент Синти отпустила края кушетки. Гул пропеллера тут-же заглох, и oнa унеслась в чёрную дыру.
***
Когда она пришла в себя, у неё из руки торчала иголка от капельницы. Кто-то успел накрыть её мятой простынёй и подложить под голову подушку. Напротив неё сидел Джей и печатал кому-то сообщение на телефоне.
– Касси шлёт тебе привет, – сказал он. – Чарли со своими уродцами уже приехал. Они инструменты устанавливают. Жаль, тебе придётся пропустить. А может, и не придётся. Тебя к вечеру выпустят. Кстати, у тебя хреновые вены. Тебе кто-нибудь об этом говорил раньше? До них не докопаться. Медсестра только с шестого раза попала. Всё это происходило у меня на глазах. Так что, не удивляйся, если на сгибе руки будет синяк.
– Можно то же самое по-английски? – попросила Синти, облизнув губы. – Кто-нибудь может объяснить мне человеческим языком что происходит?
Джей был немного раздосадован тем, что ему, весьма далёкому от медицины, пришлось произносить диагноз. Почему и эта обязанность легла на его плечи? Где был врач? Персонал окончательно распояcался. В последний раз, когда он сопровождал девушку в клинику, персонал был куда обходительнее.
– Твой ребёнок умер. Никто толком не знает почему. Теперь главное чтобы ты сама копыта не отбросила. Погоди, у меня для тебя что-то есть. – Джей достал из кармана упаковку жвачки и предложил Синти. – Бери сразу несколько пластинок, не стесняйся. Будешь дуть пузыри на схватке. Поможет боль облегчить.
***
Когда они покинули клинику, было уже темно. Джей одной рукой рулил, а другой поглаживал Синти по затылку, и говорил, что она перенесла это испытание как настоящий солдатик. По радио играли песню Брюса Спрингстина «Создан для полёта».
– Погоди, – пробормотала она вдруг, спохватившись. – Нам надо вернуться. Я что-то забыла.
Джей неторопливо сделал радио потишe.
– Сейчас уже поздно возвращаться. Что ты забыла? Телефон? Кошелёк?
– Свою девочку. Что они с ней сделают?
– Честно говоря, я не в курсе. Наверняка у них есть какой-то протокол. Они знают, как правильно избавляться от биологических отбросов.
Синти вцепилась вялыми пальцами ему в плечо.
– Отвези меня обратно. Я хочу её забрать.
Джей взглянул на неё с упрёком.
– Синти …
– Что в этом такого? Я хочу похоронить её по-человечески.
– Да там нечего хоронить. Там нет человека.
– Я знаю, как выглядит пятимесячный плод.
– Не говори глупости на ночь глядя. Они тебе всё равно ничего не выдадут.
– Как это, не выдадут? Я думала, их девиз «Моё тело – мой выбор». Вот, пусть выдадут мне то, что вышло из моего тела.
– Боюсь, у них не такие правила. Мёртвый плод представляет собой биологическую опасность, как и вырванный зуб или вырезанный аппендикс.