Посреди ночи она услышала сквозь сон, как скрипнула дверная ручка. Первым делом ей пришло в голову, что один из перепивших клиентов заблудился в поисках унитаза.

– Туалет налево, – пробормотала она, тыкая пальцем наобум. – В конце коридора. Только там лампочка не работает. Бумажные рулоны в ящике под раковиной, если что.

– Все клиенты разошлись, – последовал ответ. – Это всего лишь я. Не бойся, я не надолго.

Где-то над головой у неё щёлкнул ручной фонарик. Синти протёрла глаза и увидела перед собой Джея Вудли.

– Ты на Грегa не сердись, – сказал он, присаживаясь на матрас. – Он делает это тебе во благо.

– Я не сержусь. Разве я выгляжу сердитой?

– Ну и правильно. – Джей похлопал её по коленке. – Лично я Грегoм восхищаюсь, хоть он и наврал про свой возраст. Для восемнадцати лет он вполне зрелый. Он решил взяться за ум и заработать денег для своей семьи.

Синти продолжала тереть глаза. Светло-голубой луч фонаря в темноте отзывался болью в висках.

– Не понимаю, о чём ты. Нет у нас никакой семьи. Мы не разговариваем со своими родственниками. Они толком не знают где мы.

– Ты знаешь, как это случилось? Ты таблетку забыла?

– Какую таблетку? Для головы, что ли? Только аспирин. Все таблетки, которые прописал невролог, остались в доме моего дяди.

– Я про другую таблетку, противозачаточную.

– Мне нельзя. От них поправляются. Для фигуры не полезно.

– Глупая! – усмехнулся Джей. Его ухмылка исчезла, как только он положил ей руку на живот. Синти слегка напряглась, но не отпрянула. – А ходить беременной, думаешь, полезно для фигуры?

– Зачем ты это говоришь? Я не беременна.

– Я давно за тобой слежу. Тебя постоянно мутит.

– Это всё от головы. Там сейчас перестройка идёт. Меня с самого начала тошнило. Пока вестибулярный аппарат не восстановится … Врач сказал, что это ещё будет долго тянуться.

– Это не всё. – Джей потянулся рукой к воротнику её пижамы и ловко расстегнул верхнюю пуговицу. – Посмотри в зеркало.

– Что ты делаешь?

– Посмотри на свою грудь. Она за последний месяц на два размера выросла. И соски торчат как боеголовки. Грег таких вещей не замечает, а я замечаю.

Скрестив руки на груди, Синти мотнула головой.

– Это тебя Касси науськала. Это она послала тебя, чтобы потрепать мне нервы. Ты нарочно говоришь мне гадости. Я не верю, что беременна. Это невозможно.

– Я знал девчонку, которая тоже не верила до последнего, пока у неё не отошли воды. Всё думала, рассосётся. На таком сроке оно просто так само не рассасывается. Если ты надумаешь этот процесс остановить, не каждый врач возьмётся. Хотя, есть одна врачиха, которая не побоится. Только дальше тянуть уже некуда. Поверь мне, я тебе зла aбсолютно не желаю.

Синти уже подняла руку, чтобы указать ему пальцем на дверь, но вспомнила, что Джей находился на своей территории, и мог её в любую минуты выставить.

– Мне нужно выспаться, – сказала она наконец. – Мне Касси задала задание организовать ящики на кухне. Там банки с просроченным соусом. Неудобно будет, если посетители отравятся.

На следующий день Джей сообщил Синти, что ей больше не придётся драить кухню, и отвёл её в застеклённую будку над сценой.

– Вот твоё новое рабочее место. С тех пор как твой кавалер заделался странствующим музыкантом, я вновь остался без технаря. Улыбнись же! Это повышение.

И Синти улыбнулась, склонившись над распределительным щитом, покрытым рычагами и кнопками. Ей казалось, будто она попала в кабинку космического корабля. Джей стоял у неё за спиной. Синти чувствовала на затылке его дыхание. Сквозь стекло они видели, как Касси кружилась вокруг пустого бара, распихивая табуретки.

Вдруг Синти напряглась и щёлкнула пальцами.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил Джей.

– Пакетик целлофановый … Меня сейчас вырвет. Не хочу испортить тебе аппаратуру..

Джей помял ей спину.

– По крайней мере ты уже не отрицаешь своё положение. Если я правильно понял, ты не собираешься ничего по этому поводу делать? Решила оставить всё как есть?

Обхватив её за плечи, он вытащил её из будки на улицу. Запах осеннего Квинса только усилил тошноту. К счастью, под боком оказался мусорный бак. Несколько минут она стояла над ним, сложив руки на животе и позабыв о стыде.

– Знаешь, мой первый парень, который уже не мой, всегда брал это бремя на себя, – сказала она, когда волна тошноты наконец отступила. Вид у неё был смиренный, пусть не совсем довольный. – Надо отдать ему должное. Он мужественно терпел резинки. А с Грегом мы это дело как-то не успели обсудить. Всё быстро закрутилось.

– Будешь ему говорить?

– Скажу. Чего таить? Если позвонит, конечно. У него старый мобильник сдох, а на новый он не раскошелился. Сказал, что будет звонить с дороги прямо в клуб.

– И он тебе уже звонил?

– Пока нет. Наверно, он очень занят.

– Да, скорее всего. Ты лучше его знаешь.

Синти пожала плечами и потянулась в карман за жвачкой.

– В том-то и дело, что не знаю.

Джей решил, что это был не самый подходящий момент озвучить свои мысли. Его бы очень удивило, если бы Грегори вернулся. Обычно с гастролей не возвращаются. Став однажды странствующим музыкантом, парень, как правило, уходил в чёрную дыру, и возвращается только если у его подруги большие деньги и своя квартира.

– Когда Грег вернётся, – сказал Джей, – он обнаружит, что ты украла его работу. Тогда мы его отправим на кухню разгружать посудомойку. Как тебе такой план? А если серьёзно, ты не позволяй Касси собой помыкать. Слышишь? Она тебе не начальница, хоть и работает у нас полтора года.

– Вы с ней дружны, – отметила Синти.

– А что с этого? Мы вообще-то со многими дружны. Но даже в таком душевном коллективчике как у нас нужно помнить, кто главный. Иногда Касси забывает своё место. Водится за ней такой грешок. Но ничего, я ей напомню, если что.

***

Тарритаун

После фиаско с выпускным вечером, Натали посвятила всё лето ликвидации последствий. Она так и не простила брату за то, что тот выложил её фотографию в окровавленном выпускном платье на всеобщее обозрение. Несколько раз Кит пытался завести диалог о примирении и размягчить её сердце самыми замысловатыми иллюстрациями для газеты, но Натали оставалась неприклонна. Кит уже давным давно удалил дурацкую фотографию со всех страниц, и жители Тарритауна уже успели забыть проиcшествие, но Натали держалась зубами за старую обиду.

– Ну хватит уже злиться на брата, – упрекнула её мать однажды.

– Нет у меня брата.

– Нельзя так. Кит уже сто раз извинился. Ты же знаешь, он любит дурачиться.

– На этот раз он перешёл все границы. Мне надоело быть предметом его идиотских шуток.

Когда погода менялась, тонкий розовый шрам на её запястьe чесался, напоминая ей о её позоре. Как она могла начать студенческую жизнь в Колумбийском колледже с таким багажом? Первым делом нужно было устранить бывшую себя. Нужно было убить ту дуру в шёлковом платье с высокой причёской. Преследуя цель изобрести себя заново, Натали обрезала свои роскошные пшеничные волосы и выкрасила их в оранжевый цвет.

Вторым шагом было лишение девственности. Кит был в одном прав. С этими викторианскими пережитками нужно было покончить как можно скорее. Для этой цели она выбрала Мартина Зелинского из Белых Равнин, игравшего на электронном пианино. После распада безымянной группы, которая так и не дождалась контракта от продюсеров, у него появилось много свободного времени. Нелюдимый, склонный к депрессии Мартин был идеальным товарищем для сексуальных экспериментов. Он жил достаточно далеко, всё правильно понимал, лишнего не спрашивал и ни на что не претендовал. B отличие от своих сверстников, которые обычно обитали в родительских подвалах, Мартин занимал каморку на чердаке, ближе к звёздам. Он считал себя язычником и поклонялся древнеславянских богам. Стены его конуры украшали изображения Перуна, Велеса, Сварога, Леля. Мартин подробно рассказал биографию каждого из богов Натали. Его маленький переносной холодильник был забит чешским пивом. С тех пор как Натали повадилась к нему ходить, он держал игристое итальянское винцо. Старая кровать, на которой корчились в экстазе столько девчонок, былa до такой степени разбитa, что даже не скрипелa.