В эту сказочную прокуренную нору Грегори и приволок Синти в ночь выпускного бала. Когда они прибыли, вся коробка ходила ходуном от афро-латинских барабанов.

Длинноносая официантка с вампирским макияжем проводила их на второй этаж в подобие чулана с отдушиной вместо окна. Стены были покрыты плакатами, скрывавшими трещины в штукатурке. В углу стояла тумба со сломанной дверцей. На полу валялся матрас, покрытый подозрительными пятнами.

– Как тебе наш новый дом? – спросил Грегори, когда они остались одни. – Здесь мы будем жить. Вот что нам выделил старик Вудли.

Синти опустилась на матрас и тут же завалилась на бок. Вибрация и глухие удары раздававшиеся с первого этажа усугубляли головокружение.

– Прикинь, технаря посадили за наркотики, – продолжал Грегори, растянувшись рядом с ней. – Чувак ещё не скоро выйдет на волю. Должен же кто-то обслуживать аппаратуру. Ну там, звуковые колонки, подсветку, дымовую машину. Вот он и нанял меня. Мы с ним договорились на двести долларов в неделю. Нормально так. Плюс, жратва с кухни в любые сутки. Кукурузные чипсы, крабовые котлеты, даже пиво. Старик не знает сколько мне лет на самом деле. Я сказал ему, что двадцать два. Эта халтура подвернулась мне в самый подходящий момент. Как видишь, на всё воля Аллаха. Здесь нас никто не найдёт. Эй, Синти? Скажи хоть что-нибудь?

Не получив ответа, Грегори встряхнул её за плечо и вдруг понял, что она спала, хотя глаза её были открыты.

***

К часу ночи музыканты завершили представление, а к двум часам oхранники выпроводили последних посетителей из клуба и заперли дверь. Носатая официантка-вампирка высвободила распухшие ноги из кандалов лакированных туфель на платформе и беззвучно прокралась через зал к сцене. Джей, двадцатитрёхлетний сын хозяина, сматывал провода и отключал колонки. Услышав деликатное покашливание, он поднял голову.

– Эй, Касси … Ещё не спишь?

– Я поздно встала, после полудня.

– Прости, я забыл. Вампиры спят днём. Ты пришла мне что-то сообщить?

Касси присела на край сцены, скрестив ноги, и принялась заплетать кончики волос.

– Да так, ничего. Ты мне за весь вечер ни слова не сказал. Даже наряд мой не похвалил.

– А то ты не видела, какой сегодня был дурдом? Я с семи часов метался между сценой и звуковой будкой. Зацепился ногой за провод от микрофона и чуть башку себе не разбил.

– Вечно у тебя отговорки.

Джей прекрасно понимал, что Касси дурачилась. Ей нравилось шутливо пилить его, как жена пилит мужа.

– И вообще, нам не нужны разговоры, – подыграл он ей. – У нас с тобой телепатическая связь. Мы читаем мысли друг друга, без хрустального шара. И мне кажется, тебе приглянулся наш новый квартирант. Он же по совместительству технарь.

– Симпотный, – призналась Касси неохотно. По правде говоря, Грегори ей показался не просто симпотным, а охренительным. – Лишь бы не загремел в тюрьму как предыдущий.

– Этот не загремит, – успокоил её Джей. – Я с ним провёл воспитательную беседу. Чистый пацан. Ничем кроме травы не баловался. Толковый ко всему прочему. Руки золотые – хоть и растут из задницы. Ничего, я ему покажу аппаратуру. Научится. Будет ещё на гитаре бренчать. И всё это за двести долларов в неделю. Выпивка не в счёт. Это как бонус. Он сказал мне, что ему за двадцать. Думает, что я не знаю. Мы с ним успели банку пива распить. Он пьёт как школьник. А пыжится! Умора.

Пока Джей рассказывал про нового работника, лицо Касси мрачнело под слоем белой штукатурки.

– Слушай, а что за девку он с собой приволок? Ты в курсе, что он приехал не один?

– А как же? Я видел эту девку краем глаза. Мне известна их история. Беглая пара. Ромео и Джульетта из Тарритауна, едрить их мать. А зовут эту кралю Синтия ван Воссен. Тоже мне имечко.

– А чего она такая варёная на вид? Пьяная что ли?

– Нет, у неё мозг повреждён. Её бывший парень уделал. Она изменила ему с этим новеньким, и её тогдашний парень взорвался. Не бойся, его арестовали. Скоро суд будет. Про этот казус была огромная статья в «Гудзонском вестнике». Разве не читала?

Касси хмыкнула и пожала плечами. Её не шибко интересовалo тo, что происходило за пределами Квинса. Тарритаун для неё был так же отдалён как Чикаго или Лос Анжелес. Её волновал другой вопрос.

– Раз у неё в голове желе … она теперь будет ссать на матрас? Мазать стены своей менструальной кровью?

– Не нагнетай. Не так всё безнадёжно. Оклемается девка. Ей отлежаться надо. Неделю-другую, и будет бегать как коза.

– И когда это случится, надеюсь, ты её загрузишь по полной. Не будет же она питаться на халяву и пользоваться служебным туалетом.

– Я предупредил Грега, – усмехнулся Джей, – что буду вычитать из его зарплаты за каждый квадратик туалетной бумаги.

– Пусть хоть на кухне полы моет, – заявила Касси тоном злой мачехи из сказки про Золушку. – А всё же … какой надо быть шлюхой, чтобы изменить своему парню?

Джей не понял вопрос, или притворился, что не понял.

– Это ты меня спрашиваешь? Ты считаешь меня авторитетом в плане интимной морали? Ты думаешь, мы с тобой имеем право вякать на эту тему?

Касси шлёпнула его по груди, выбив невольный смешок.

– Не смейся. Мы как раз имеем право, как никто другой. У нас всё по-другому. У нас всё заранее оговорено. Hикакой ревности, никакой лжи. Всё честно. Открытая полиамория. А тут вестчестерская фифа обещала парню верность, а сама ножки врозь. Думаю, это её не последний поход налево. Рано или поздно, Грег сам узнает.

– И ты, естественно, будешь на подхвате, когда это случится?

– С чего ты взял? – Голос Касси дрогнул, а взгляд скользнул в сторону. – Имела я его в виду. Не мой тип абсолютно. Душманистый какой-то, аль-каидовский. Небось, его настоящие имя не Грегори, а какой-нибудь Абдул или Омар.

Проникнувшись жгучим сочувствием к сотруднице, Джей вздохнул. Он был знаком с ней уже полтора года. За это время сотни парней прошли через служебный вход клуба: певцы, музыканты, бартендеры, технари. С рядовыми клиентами Касси не заводила романы, только с сотрудниками и артистами. Джей не помнил, чтобы она так стремительно и пылко кем-то увлекалась. А тут буквально с порога кто-то её зацепил.

– Признавайся, – сказал он, тнув её пальцем в голый живот. – Тебе этот чернявый пацан нравится?

– Я не знаю. – Касси расчесала острыми ногтями свои отутюженныe волосы. – Я уже ничего не знаю, честно говоря. Всё смешалось до кучи. Такой бардак в голове.

Джей понял сигнал. Убрав последнюю катушку проводов, он обнял её и стащил со сцены.

– Иди сюда. Я помогу тебе разобраться. Оставайся у меня на ночь. А завтра на свежую голову будешь своего талибановца охмурять.

***

Сидя в электричке по дороге домой из Манхэттeна, Эллиот читал статью в журнале «Таймс» про социальное движение людей, сознательно отказавшихся иметь детей, выставляя это как некую привилегию развитого социума. «Вот счастливцы, – думал он, посасывая чeкушку со скотчем, купленную в сувенирном магазине на вокзале Гранд-Централ. – Если бы можно было отмотать лет на тридцать назад, я бы сделал себе вазектомию». У тех, которые с пеной у рта прославляют отцовство, явно не было своих детей. Во всяком случае, таких детей, какими Бог наказал Эллиота. Какого бессовестного проходимца он вскормил у себя под крышей! Права была Мелисса, когда сказала «уж больно сладко он поёт». Инстинкты психолога не подкачали её на этот раз. Мальчишка смылся, взяв деньги и машину , а отцу пришлось отдуваться перед разъярённым боссом. Рон ничего не сказал своему подчинённому на утро после злополучного бала, но Эллиот знал, что эта отсрочка являлась элементом наказания. Рон хотел подержать жертву в напряжённом неведении перед тем как обрушить топор ему на шею. Исчезновение белого «Мерседеса» волновало Эллиота больше, чем исчезновение сына. Ему пришлось взять в аренду захудалую «Хонду» для того чтобы передвигаться по городу. Эта «Хонда» ждала и его на станции в Тарритауне, такая дешёвая и чужая, как случайная проститутка.