– Она мне толком ничего не сказала, – ответил он. – Но я вижу, что ей не очень хочется об этом говорить. А ты, Синти? Ты хочешь со мной поговорить?
– О чём говорить? Ты уже всё знаешь.
– Это верно. В Тарритауне трудно сохранить секрет. Кит Хокинс выполнил тяжкую работу. Интересно, сколько часов он убил, бегая по кустам с фотоаппаратом. – Не выпуская её из объятий, Стивен повернул её к себе лицом. – Пошли прокатимся вдоль реки на прощание, a? Kак в старые добрые времена.
Он уже приоткрыл губы и наклонился вперёд, но Синти успела отдёрнуть голову.
– Ты с ума сошёл.
– Почему? Погода чудная. Я взял мамин «Ягуар». Ты распустишь волосы, и они будут развеваться по ветру. Мы врубим музыку на полную катушку. А можно и без музыки. Будем слушать звук мотора. Съездим за мост. Посетим наши старые места. Чем тебе не нравится моя затея?
– Это будет походить на издевательство.
– По отношению к кому? На бойся, я могу справиться с идевательством. Мне товарищи по команде показали фотографию. Как видишь, я ещё цел.
– Ты слишком много просишь.
– Неужели? Я же не предлагаю тебе перепихнуться со мной на прощание. Я зову тебя покататься со мной. Ты не хочешь исполнить моё последнее желание? Oбещаю, после сегодняшнего вечера, я никогда с тобой больше не заговорю.
Синти смирилась с мыслью, что он просто так не отпустит её домой, и eй придётся сделать ему поблажку в той или иной форме. Oна верила его обещанию расстаться культурно, без драмы и звуковых эффектов. Стивен всегда сдерживал своё слово.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, – согласилась она неохотно. – Я поеду с тобой в последний раз. Но только при условии, что ты привезёшь меня обратно меня к девяти, и больше не будешь меня преследовать.
– Прекрасно. После девяти ты перестанешь для меня существовать. Пуф! Будто последних семи лет не было.
Не выпуская её руки, Стивен вывел её на стоянку и даже открыл перед ней дверь машины, чего раньше не делал. Синти пресекала его джентельменские порывы, не по каким-то идеологическим соображениям, а по практическим. Его первая попытка проявить галантность закончилась плачевно: забежав вперёд своей избранницы, он ненароком наступил ей на ногу и заехал ей дверью в лоб. Дело было ещё в восьмом классе. С тех пор Синти сама открывала перед собой двери. Стивен мог в лучшем случае подать ей куртку в раздевалке ресторана. На этот раз он усадил её пассажирское сидение и собственноручно пристегнул её, будто опасаясь до последнего момента, что она убежит. И только когда зарычал мотор, и машина тронулась с места, он выдохнул облегчённо. По крайней мере на ближайшие сорок минут неверная подруга была полностью в его власти.
Июньский ветер засвистел у них в ушах. Синти не помнила, когда последний раз каталась на «Ягуаре», который остался Бетани от покойного мужа. Эдуард ездил в Манхэттeн на электричке, а машину использовал в основном для воскресных прогулок вдоль Гудзона.
Подпирая голову рукой, Синти облокотилась на стенку автомобиля, чтобы оказаться как можно дальше от водителя. Почувствов её дискомфорт, Стивен принялся поглаживать её плечо и затылок.
– У тебя все мышцы в узлах, – отметил он. – Что же у тебя столько стресса накопилось? Чем ты таким занималась, что у тебя спина как грецкий орех на ощупь?
– Будь добр, положи обе руки на руль, – сказала Синти. – Ещё не хватало, чтобы мы врезались.
– Ты права, как всегда.
Перед тем как подчиниться, Стивен успел пробежаться пальцами по её шее и груди. На этот раз Синти не отпрянула. Она уже поняла, что сопротивление с её стороны доставляло ему слишком много удовольствия.
Оставив Тарритаун позади, они начали пересекать реку по мосту Таппан-Зи.
– Ты заметила новые перила? – спросил Стивен. – Знаешь, для чего они? За последние десять лет около тридцати человек покончило жизнь самоубийством. Кроме шуток. Кому-то пришла блестящая мысль сделать перила повыше. Они считают, что это припятствие затормозит самоубийцу, заставит лишний раз переосмыслить свой поступок.
– Как-то не задумывалась над этим, – призналась Синти, только сейчас заметив, что по обе стороны моста были прикреплены плакаты с надписями «Жить стоит» и «Когда нет надежды, обратись за помощью». – Спасибо тебе, что просветил.
– Тридцать человек – ещё не предел. Эта цифра возрастёт в несколько раз, когда рынок рухнет. Люди будут выбрасываться отовсюду: из окон зданий, с мостов, с обрывов. Чувствую, матери Грега будет много работы.
– Так, давай оставим Кингов в покое.
Стивен побарабанил пальцами по рулю.
– Ты права. Не будем о плохом. Ты лучше посмотри какое необыкновенно красивое небо. Гудзон такой невзрачный при дневном свете, а ночью просто преображается. Огни, прогулочные катера, звёзды …
Синти была благодарна Стивену за то, что он ехал без музыкального сопровождения. У него хватило такта не играть какую-нибудь слезливую песню вроде «Теряю веру» группы R.E.M., под которую рассталось столько пар в девяностые годы, как на телевидении, так и в жизни.
Она не спрашивала, куда он её вёз. Они уже съехали с моста и повернули куда-то налево. Дорога была узкой, извилистой и плохо освещённой. Похоже, Стивен хорошо знал маршрут. Включив фары дальнего света, он съехал с заасфальтированной трассы и продолжал путь по грунтовой дороге вглубь леса. В конце концов он остановился перед огромной глыбой, на которой были написаны распылителем краски сотни имён. Приглядевшись поближе, Синти поняла, что это были имена влюблённых, соединённые знаками плюс и сердечками.
Эрин + Эрик = ♥ … Дженнифер + Марк … Линда + Джерри.
Ей вдруг стало тошно. Ничто так не бьёт по желудку как пошлый урбанистический монумент посреди леса. Для того, чтобы создать такой шедевр безвкусицы, надо обладать садистским чувством юмора. Если Стивен хотел её наказать, то ему это удалось.
– Я всегда хотел показать тебе это место, – сказал oн. – Здесь мои родители обручились. Поверишь ли? На этом же самом месте я собирался тебе делать предложение. Ты сейчас будешь смеяться.
Ho Синти было не смешно.
– Тебе ещё будет кому сделать предложение, – сказала она, на этот раз без снисходительной жалости в голосе. – Ты найдёшь себе девчонку, которая будет безропотно мотаться за тобой по военным базам, какую-нибудь медсестру или программистку. A я собираюсь танцевать. Мне от Нью-Йорка никуда. Сам подумай. Не поеду же я в какой-нибудь Арканзас или Западную Вирджинию. Что я там буду делать? А тебе тоже не нужна рядом жена, которая ничем не занята и от скуки на стенку лезет. Ты взвоешь через неделю.
У Стивена захватило дыхание от того, как трезво и лаконично Синти расставила все точки. Здравого смысла ей было не занимать. Ей не хотелось мотаться по военным базам. Так вот, значит, во что всё упиралось?
– Ну хорошо. Раз ты так решила. Да, наверное мне пора искать себе новую подружку. Я вижу, ты уже себе нашла нового. Может так и лучше. Богема к богеме.
Что-то в его спокойном, усталом голосе насторожило Синти.
– Давай уже, вези меня обратно.
– Скоро отвезу. Подожди ещё чуток. Я буду скучать по твоему лицу. Перед каждым заплывом, каждым забегом, каждым турниром я представлял его себе. Нелегко будет отвыкнуть. – Вытащив из кармана телефон, Стивен выбрал функцию фотоаппарата и притянул голову Синти к своей. – Улыбнись.
Oнa заёрзала в его хватке, толком не зная как ему противостоять. За всё время, что они были вместе, он ни разу не применил силу.
– Пусти. Я не давала согласие на прощальную фотосессию.
– Отпущу, не бойся. Уже совсем скоро. Один снимок, и всё. Да улыбнись же! Жалко что ли?
– Зачем тебе это? Ума не приложу.
– Как зачем? На память. Я хочу, чтобы твоя последняя фотография была со мной.
========== Глава 9. ==========
Натали снился волшебный сон. Они с Грегори лежали на дне моторной лодки посреди Гудзона и целовались как самые настоящие старшеклассники, по-французски, как Натали ещё не целовалась в жизни ни с кем. Когда она вообще последний раз ходила на свидание? Был в редколлегии один очкарик по имени Дерек, который во всём с ней соглашался и был готов засунуть пальцы в масорубку, если бы она ему дала такие указания. Несколько раз они ходили в дом искусств на европейские фильмы, и каждый раз Дерек пытался засунуть свою холодную, костлявую лапу ей под юбку или под блузку. При свете дня он робел страшно, и только в полумраке кинотеатра слегка оживлялся, точно ночное животное. Натали великодушно терпела его приставания, пока они не переходили определённых границ. Ей на самом деле было любопытно, от чего все так сходили с ума и какие ощущения она должна была испытывать, когда худые пальцы щипали её грудь сквозь тонкое кружево лифчика. В основном ей было противно и смешно. Бедный Дерек. Он не понимал намёки Натали, её брезгливое хмыканье, а высказать ему всю правду ей не позволяло христианское милосердие. Она не хотела обижать парня и терять надёжного редактора. А Грегори Кинг, явившийся к ней во сне, доставил ей больше удовольствия, чем Дерек за все часы проведённые в кинотеатре.
