Дикая штучка,

С тобой моя душа поёт,

С тобой становится так клёво.

Это была единственная песня, которуй он мог сносно петь, потому что она не требовала вокального диапазона. Бесс и её подружки-несмеяны оценили его выступление и даже стали подпевать, раскачиваясь из стороны в сторону. Тревор закатывал глаза, тряс головой и постанывал. Его душа явно не пела.

В половине одинадцатого Бесс залила угли водой, объявила отбой и разогнала команду.

В ночном небе вились летучие мыши. Грегори развернул спальный мешок под клёном. Всё его тело ломило, но это была сладостная боль, в предвкушении грешного удовольствия. Из палатки, освещённой изнутри переносной лампой, раздавался смех. Сквозь тонкую материю Грегори видел силуэт Синти. Заломив руки над головой, она играла волосами, пытаясь уложить хвост в узел. В её позе и жестах улавливалось нервное напряжение. Сквозь песни цикад, Грегори слышал каждое слово.

– Девчонки, вы не обижайтесь, что у меня такое меню, – говорила Бесс. – Я же вам добра желаю. Просто у меня отец перенёс инсульт, и я до сих пор под впечатлением. Он был большой любитель филадельфийского чизстейка. Моя мать его приучила. Думаю, таким образом она его хотела сжить со света. Вот ведьма!

При всей своей ненависти к мужикам, Бесс встала на сторону отца после развода, скорее всего потому, что мать не оправдывала решение дочери публично огласить свою ориентацию. Бывшая миссис МакМахон совершила двойное идеологическое преступление, будучи мясоедкой и гомофобкой. Когда Бесс была маленькой, мать наряжала её в пастельные тона и учила её готовить мясные блюда «чтобы мальчики любили». Первые двенадцать лет жизни запомнились ей кошмаром, окутанным розовым тюлем и ароматом бекона. В качестве бунта, Бесс похерила мальчиков и животный протеин как только перешла пубертатную черту. Из всех гетеросексуальных подруг детства осталась одна Синти, у которой хватало такта не распространяться о своих любовных приключениях и не обращаться за сестринским советом. С ней иногда можно было поговорить о чём-то глобальном, как влияние индустриальных выбросов в пролив Лонг-Айленд на население морских птиц. Бесс в глубине души надеялась, что даже если Синти выйдет замуж за своего плечистого вояку, она не нарожает кучу детей, которые будут её отвлекать от искусства и экологического активизма.

Оставив наконец свой истёрзанный хвост в покое, Синти зевнула и потянулась.

– Ой, девчонки, кажется, я машину забыла закрыть.

– Ну и что? Боишься, что кто-то что-то стырит? Тут же все свои.

– Мне телефон надо проверить. Вдруг Стивен звонил? Их уже наверное поселили в общежитии. Я хочу пожелать ему спокойной ночи. Bернусь через минуту.

Завернувшись с ветровку, Синти выбралась из палатки в прохладную майскую ночь. В горах связь была плохая. Несколько раз oнa безуспешно пыталась войти в сеть, и картинка на экране застывала. Сервис не доступен. «Вот так вот сдохнешь на природе, и близкие не сразу спохватятся, и полиция не сразу найдёт», – промелькнула у неё мысль.

Пока она возилась с телефоном, Грегори бесшумно настиг её в темноте. Зажав ей рукой рот, он повалил её на заднее сидение машины.

– Тише, – шептал он ей на ухо.

Синти промычала ему в ладонь. Похоже, она не собиралась оказывать сопротивление. Осторожно, палец за пальцем, Грегори убрал руку.

– Погоди, – сказала она, поправив футляр на телефоне. – Ещё не хватало, чтобы экран треснул. Я думала, ты уже не придёшь за мной.

Швырнув электронную цацку на переднее сидение, она обняла Грегори за шею и отдалась ему с присущими ей бесстыдством и методичностью.

========== Глава 7. ==========

Тарритаун

Забравшись на верхнюю полку финской сауны, Натали Хокинс переживала небольшой творческий кризис. Внутренний критик ей подсказывал, что последние пару изданий «Правого берега» получились какими-то однобокими и непозволительно аполитичными. А ведь на носу были выборы. Ей было необходимо доказать, что республиканцы тоже заботились о гражданских правах. Их тоже волновали вопросы расизма и дискриминации. Хорошо было бы найти какого-нибудь дружелюбного представителя расового меньшинства, который бы согласился дать ей откровенное интервью. Самым подходящим кандидатом являлся молодой полицейский Майкл, сын Стаси и Нела. В прошлом он им неоднократно стриг газон. Натали уже знала, какие вопросы ему задаст.

Окунувшись в холодный бассейн после сауны, она высушила волосы, надела кремовую блузку с узкой юбкой, и отправилась в самый скромный район Тарритауна.

В квартире Маршаллов пахло борщом и карибскими специями. Отработав ночную смену в доме престарелых, мать семейства забежала домой, чтобы приготовить ужин на вечер. Через два часа ей нужно было ехать забирать подопечных детей из школы и везти на гимнастику.

Увидав девицу с микрофоном и камерой, она нервно поправила волосы.

– Мишенька, что же ты не предупредил, что гости придут? – обратилась она к старшему сыну по-русски. – В доме беспорядок. Стыдно. Я бы хоть тряпкой пол протёрла.

– Да брось, мам, – ответил Майкл по-английски. – Никому не стыдно кроме тебя. Иди, отдохни лучше. А то всю ночь на ногах.

– Куда же я отдыхать пойду? У меня борщ на плите. Предложи даме селёдочки.

Майкл положил тёплую, смуглую ладонь на щупленькоe плечо матери.

– Здесь не Брайтон Бич. Она пришла не за тем чтобы опустошить холодильник. Она интервью будет проводить для газеты.

В серых глазах Анастасии вспыхнула тревога.

– Ты же смотри, лишнего не сболтни.

– Мамуль, это свободная страна. Тут никого в гулаг не ссылают.

– Это тебе так кажется.

– Ладно, ступай. Я буду следить за борщом. Или ты будешь стоять над душой?

В это время Натали проверяла звуковые настройки на микрофоне. Она отчётливо слышала разговор между матерью и сыном.

– Говори от души, не стесняйся, – сказала она Майклу, когда они остались наедине. – Я интервью для газеты сама отредактирую. Запишем небольшой клип на камеру для видеоблога.

Установив камеру на трeножнике, Натали начала вступление.

HX: Друзья, с вами Натали Хокинс, главный редактор газеты «Правый берег». Сегодня мы в гостях у Майкла Маршалла, красивого, молодого полицейского, помогающего охранять порядок на улицах нашего славного городка. Майкл великодушно распахнул перед нами двери своего дома. Обратите внимание на уникальный славяно-карибский антураж. Как видите, в этой семье слились две очень разные культуры, о которых и расскажет нам герой сегодняшнего эпизода.

ММ: Спасибо за проявленный интерес.

НХ: Майкл, когда посторонние люди видят тебя в первый раз, что о тебе думают?

ММ: Меня часто принимают за продукт внепланового спаривания. Первое, что им приходит в голову, это что белая толстая девчонка залетела от чёрного парня, который бросил её и не платит алименты.

НХ: Почему именно толстая?

ММ: Потому, что худые, у которых высокая самооценка, не будут терпеть потребительское отношение к себе.

НХ: Это факт?

ММ: Это стереотип. Всем известно, общественное мнение держится не на фактах, а на стереотипах. Люди видят меня в первый раз, и уже у них в голове складывается определённая теория относительно моего происхождения.

НХ: Приведи пример какой-нибудь нелепости, которую тебе приходилось слышать в свой адрес.

MM: Одна старушка в церкви сказала мне: «У тебя сильная мама. Она хорошо воспитала тебя одна». Для неё было шоком узнать, что я и мои братья родились в законном браке.