Бард двинулся к другу, однако едва поравнялся с ним, как увидел, что лицо Торина исказилось от гнева – друг его увидел среди прочих Трандуила.

- А ты что тут делаешь, тебя никто не звал?! – прокричал он манекенщику.

Тот не стал орать ему в ответ, ухватил за руку своего мужчины и, лишь когда приблизился к Торину, промолвил:

- Ошибаешься.

- Глоин, мать твою, что же ты творишь? – с болью в голосе спросил Торин спутника Трандуила, который являлся ещё одним его другом и совладельцем пары фирм.

- Я не мог оставить его скучать дома в одиночестве, – пожал плечами тот. – Да и мне с ним гораздо лучше, чем одному.

- Чёрт!.. Бард, извини, я, клянусь, не знал, что он его притащит, – голос Торина почти дрожал от вины.

- Ласгален предпочитает отребье – заголовки для завтрашних статей, – вставил Трандуил.

- Как раз наоборот, вот поэтому тебя и вышвырнули с работы! – прорычал ему Торин, которого захлестнуло ещё большее бешенство.

- Возьмите вместо меня разносчика пиццы – для Ласгалена то, что надо.

- Уводи отсюда эту суку, а то я за себя не ручаюсь! – Торина сотрясало от гнева.

Бард был в ужасе. Если он сейчас не сдержится и съездит Трандуилу, то тогда все газеты и журналы будут писать лишь об этом. Презентация аксессуаров отойдёт на второй план.

- Не сердись, но вы поступили с ним не лучшим образом, – проворчал Глоин, нахмурившись и пристально посмотрев на Торина.

- Тогда спроси его, как он поступает с людьми!

- Что ты натворил? – ворчливый тон Глоина моментально сменился мягким, почти воркующим и почти нежным, когда он обратился к манекенщику.

Трандуил раздражённо отвернулся.

- Ничего!

Музыка затопила каждый миллиметр тишины. Но она была прекрасна. В ней перекликались солнце, ветер и отзвуки лесных ручьёв. От неё были способны распуститься цветы, и соловьи заслушаться прекрасными, самобытными звуками.

Бард обещал Леголасу быть на показе, но не мог больше находиться здесь и, буркнув извинения, ушёл. Мимо подиума, мимо рыжей бестии. Не разбирая дороги. В полутьме он набрёл на дорожку, что бежала вперёд прямо за кипарисами, кажется, она и вела на выход. Он не мог отдышаться. Рядом с Трандуилом, как обычно кислород можно было цедить по каплям. Как он это делал? Как обольщал людей, если сущность его так гнилостна? Нужно уходить отсюда как можно скорее. Видеть его с другим слишком больно и невыносимо.

Бард потёр пальцами переносицу, оглянулся.

За арками было шумно и оживлённо. Богатые гости на презентации дорогущих украшений – это не его мир. С чего он решил, что здесь его примут? А с Торином они могут видеться и в других местах.

Он сунул руки в карманы брюк, и пошёл по дорожке, окаймлённой большими круглыми фонарями на толстых ножках. В другой раз они вместе сходят в какой-нибудь кабак и просто напьются там хорошего, доброго пива.

Дорожка, сделав немаленький крюк, вернула его к аркам, словно посмеявшись над глупым человеком, бежавшим от того, что лихо вплелось в его жизнь. Он понял это, когда из-за дерева внезапно вышел Трандуил.

Манекенщик постарался сделать вид, что вообще его не знает, и хотел пройти мимо, но Бард не дал. Он не обдумывал свои действия, ему просто так хотелось. Он прижал его к себе, так крепко, что не было возможности и шевельнуться.

- Убери от меня руки, – зашипел Трандуил, пытаясь вырваться.

Бард не ответил. Ткнулся носом ему в висок, прихватил губами верхнюю губу, оглаживая пальцами правой руки скулу. Он скучал по нему и ничего не мог с собой поделать – любил.

Услышал полувздох и почувствовал, как обмяк манекенщик в его руках. Готов сдаться?

- Трандуил! – послышалось рядом.

Голос Глоина удвоил желание выпутаться из объятий, и Трандуил с силой оттолкнул от себя Барда, взглянув на него уничижающее и высокомерно. Его спутник появился на дорожке, вальяжно и неторопливо направляясь к ним.

- А, вот ты где, – его взгляд перекочевал на Барда. – Друг Торина, так ведь?

Бард кивнул.

Взяв манекенщика за руку, Глоин представился и протянул правую для рукопожатия. Бард вложил свою ладонь в его совершенно нехотя, но правила приличия нарушать не хотелось.

- Я ищу выход, не знаете, где это? – спросил он, потому что ему действительно хотелось убраться отсюда подальше.

- Это в другой стороне, там, – ткнул Глоин противоположном направлении.

- Благодарю.

- Приятного вечера.

- И вам.

Бард пошёл в указанном направлении, хмурый, как небеса перед дождём. К его собственному раздражению, Глоин вовсе не вызвал в нём отвращение, как человек. Что и говорить, друзей и партнёров Торин выбирать умел. А вот что касается..

- Бард! Бард! – его нагнал Леголас и улыбнулся, тяжело дыша. – Куда вы?

- Мне нужно домой. Меня ждут дети.

- И жена. Угадал?

Бард взглянул Леголасу в глаза. В них читалось любопытство, желание узнать. Что ж, лгать он больше не будет.

- Нет, я вдовец.

- Сочувствую, правда. Я сам рос без матери.. Не возражаете, если я убегу отсюда с вами? – блондин улыбнулся чуть смущённо. Он действительно был сконфужен тем, что навязывается.

- Нет, не возражаю, – смягчил тон Бард.

С Леголасом было приятно.

====== 9 ======

Опьяняющие поцелуи, полные горечи и разочарования былым, невесомые тёплые улыбки, нежные, ласковые прикосновения, словно бархат, и длинные тонкие пальцы, касания которых так похожи на ощущения кожей лепестков роз.

В каждом поцелуе шифрованное послание, значение которого они оба понимали без слов. «Это на один раз» – скольжение губ и языка. «Это не любовь» – встречные движения. «Я просто хочу забыться..». «Я просто хочу..».

Пальцы впивались в плечи. Бард позволял выгибаться, давая демонстрировать себя лишь с лучшей стороны, и, сорвавшись на быстрый темп, ласкал Леголаса рукой. Очень тщательно управлял чужим удовольствием.

Кровь так сильно стучала в висках, и пальцы, отчаянно тянувшие за светлые, длинные волосы, чувствовали, что они не те. Голубые глаза, светлые и чистые. Но тоже не те. Память услужливо подбрасывала въевшиеся в подкорку вздохи и бессвязный шёпот. С Леголасом и в правду было приятно, но сердце не заходилось от переизбытка чувств. Просто физический акт. Просто секс.

Бард кончил следом за ним, кусая губы почти до крови. Лишённый возможности простонать имя того, кого любил. Пристыженный собственным малодушием и эгоистичными желаниями. Мстил ли он таким образом? Нет, но было неправильно воспользоваться желанием Леголаса.

Потом они лежали, разморенные, влажные от пота и удовлетворённые на скомканных простынях, тяжело дышали, не могли шевельнуться. Леголас первым перевернулся на бок и, оперевшись на локоть, положив на ладонь щёку, промолвил:

- Что бы ты не подумал, но у меня ещё никогда не было случайных связей, – и на щеках его проступил румянец.

Бард взглянул на него изучающее – скорее всего, не врёт.

- У меня тоже, – и, протянув руку, накрыл кисть блондина своей ладонью. – Зачем ты сделал это сейчас?

- Не знаю, – Леголас опустил взгляд. – Ты понравился мне. А зачем ты?

- Ты мне тоже понравился.

Манекенщик ласково улыбнулся.

- Идём в душ вместе?

- Да, – улыбнулся ему Бард не менее тепло и отзывчиво. – Идём.

Долгие поцелуи под прохладным потоком. Без осуждения, неприязни или неловкости. Вода шумела, била каплями по коже. Бард чувствовал, как в груди разливалось что-то, словно расплавленное олово, скорее всего, это была горечь, и, остывая, она сжимала и стискивала сердце, сковывало, как панцирем, чтобы никогда ничто другое не смогло взволновать его. Он дышал теперь глубоко и размеренно, ощущал, как ладони Леголаса скользят по его груди. Понимал, что печаль никуда не ушла, притаившись и ожидая своего часа, чтобы вновь колоть ядовитыми шипами. Секс с другим – этого слишком мало, чтобы вытравить её. Он хотел, чтобы и его любили так же, как любит он сам. А Леголас этого дать ему не мог.

- Не жалеешь, – Бард прошёлся губами по его виску, – что.. с рыночным торгашом переспал?