- Я – Бард, владелец.. дома мод в Китае, – его голос зазвучал в конце фразы совсем тихо и обречённо, и он хотел снова оправдаться, но в этот самый момент на площадке появился Трандуил. Все, до единого, взгляды устремились на него.

Божественный. Фантастический. Словно сверхъестественное существо, по воле странного случая попавшее сюда, и все и всё вокруг стало заурядным и невзрачным в сравнении с этим чудом. Он приковал к себе все взгляды и уже не отпускал. Хотелось наслаждаться любованием его бесконечно. Тем более что из одежды на нём была лишь лёгкая рубашка, едва державшаяся на паре застёгнутых пуговиц, зато удачно прикрывавшая все интимные места.

- Вам не кажется, что все сейчас дышать перестали? – опомнился первым Гендальф, ужасно радуясь тому, какую вдохновляющую модель ему удалось заполучить.

Трандуил скользнул по толпе холодным, надменным взглядом, но голубые глаза приметно вспыхнули, едва он заметил среди челяди Барда. Он хотел двинуться прямо к нему, да только Гендальф, к его недовольству, громко вымолвил:

- Прошу занять свои места, работа начинается! – и сам подошёл к своему фотоаппарату, что был зафиксирован на штативе, не забыв радушно улыбнуться своей модели. – Трандуил, ты выглядишь бесподобно, иллюзорно и просто шикарно. Хочу, чтобы твоя сексуальность била ключом, но мне требуется эротика, а не пошлость. Ты меня понимаешь?

- Вполне, – почти равнодушно отозвался тот.

И Бард побыстрее поспешил сесть на своё место, чтобы не упасть от участившегося пульса и головокружения, которое создавала красота манекенщика. Он сразу забыл о чувстве вины, о детях, о себе, забыл своё имя, где он живёт и даже, что здесь делает, он забыл. Он видел лишь его, и всё, о чём мог думать – какие ноги, какие волосы, какие глаза, какие руки, плечи, шея.. господи, он совершенство!

Кто-то из ассистентов принёс на площадку стул и поставил его там, немедленно убравшись.

- Давай сначала используем этот аксессуар, – улыбнулся Гендальф и крякнул себе в кулак, затем вцепившись в свой фотоаппарат.

Бард шумно задышал, всё ещё забывая, где он находится. Это было слишком невозможное зрелище – Трандуил в этой эротичной рубашке, на стуле..

Его руки по-царски лежали на металлической спинке, а кисти небрежно свисали, словно лапы снежного барса, что возлежал на ветке дерева. Ноги даже не были разведены, но так красиво поставлены, что эта поза ещё больше подчёркивала их длину. Мягко струясь по плечам, светлые ручейки волос сползали на полуобнажённую грудь и плечи. И светлые глаза, мерцающие теперь демоническим огоньком, приковывали взгляды так, что невозможно было оторваться от них. Бард знал, что Трандуил красив и сексуален, но что он может вот настолько выгодно подать свою сущность, что была горяча, завораживающе опасна и хищна – нужно было обладать немалым талантом при общей холодности в жизни. Трандуил прекрасно знал цену своей красоты, и теперь не сдерживал её, не скрывал, а выпустил на волю, словно она была прирученным зверем. Такая могла в равной степени и напугать и привлечь, как волчий капкан, обещающий вкусное угощение.

И это действительно было совсем не пошло, но безумно эротично.

Гендальф что-то бубнил себе под нос, и лишь по интонации можно было догадаться, что это так он выражал восторг и удовольствие снимать. Трандуил менял позы и ракурсы легко и непринуждённо, замирая на какое-то время для кадра, и с каждой новой Бард всё больше обливался потом и всё чаще дышал. К его счастью, никто не обращал на него внимания, потому как был другой объект, который хотелось созерцать, и все были примерно в том же положении, что и сам Бард.

Спустя какое-то время, а какое, невозможно было даже предположить, потому что оно замерло для других, фотограф выпрямился и сказал:

- Я даже не могу понять, есть ли неудачный кадр. Всё, можете убрать стул, думаю, он уйдёт с площадки счастливым. И, пожалуйста, поменяйте направленность освещения.

Ассистенты кинулись выполнять его поручение, а Трандуил, потянувшись, принялся расслаблять мышцы. Бросив из-под ресниц мимолётный взгляд на Барда, он убедился, что тот смотрит, не отрываясь, и, довольный этим, сделал ещё пару манерных, нарочито истомлённых движений.

Осветительные приборы и отражатели перетащили довольно быстро, и теперь должна была продолжиться игра света и тени. Это было главным замыслом фотосъёмки, и на изучение этого вся команда потратила немалое время, теперь оставалось дело лишь за моделью и небольшими поправками для ассистентов, что должны были настроить всё так, чтобы тело Трандуила выглядело на кадрах ещё более магическим и эротичным при помощи теней о освещения.

Вторая часть съёмки началась. Бард снова не шевелился, боясь пропустить хоть секунду из того, что происходило. Трандуил выгибался, делая акцент то на одном участке тела, то на другом, и фотограф, судорожно вцепившись в фотоаппарат, создавал один шедевральный снимок за другим.

Несколько часов пронеслись так быстро, а Бард не знал, моргнул ли он хоть раз за всё это время. Лишь только после того, как Трандуил ушёл в гримёрку, он ощутил, как суха слизистая его глаз. Он ещё долго не мог прийти в себя, смаргивая, замедляя пульс, восстанавливая дыхание. Гендальф со своими ассистентами тем временем принялись рассматривать отснятые кадры, и все, как один, довольно кивали, что-то восхищённо лепеча и тыча пальцами в монитор.

Едва показался Трандуил из-за двери, как Гендальф, оторвавшись от своих дел, отправился к нему. Он взглянул на манекенщика не иначе, как по-отечески добрым взглядом, почти заботливым.

- Я благодарен, мой дорогой друг, за отличную работу. Ласгален не промахивается с выбором моделей, я это давно знал, мне даже не нужно было смотреть их лукбук, чтобы понять, что передо мною профессионал.

- Спасибо, – чуть горделиво произнёс тот, – но от меня зависит лишь половина, а остальное – не моя заслуга.

- Забери свой гонорар вон там, думаю, мы ещё встретимся, – и фотограф указал рукой на одну из дверей. – Жди снимки в CQ и на моей выставке через месяц.

- Было приятно работать с вами, – важно кивнул головой Трандуил и отошёл.

Но не за гонораром, как рекомендовал ему Гендальф, а прямо к Барду.

- Здравствуй, – проникновенным голосом начал он, глядя в глаза.

Сейчас, когда свет магически не подсвечивал его, когда тени не обволакивали, будучи без макияжа и не таким раздетым, он казался не намного ближе и доступнее, чем в момент съёмки. Он всё ещё был божественным, фантастическим и сверхъестественным, и лишь на сотую долю светового года ближе к этой бренной земле.

- Здравствуй, – тихо ответил Бард.

- Я рад, что ты пришёл, – голубые глаза были холодны.

- Я и сам рад, что пришёл.

- Тебе придётся подождать меня ещё немного.

- Конечно.

И Трандуил, убедившись, что Бард не собирается уходить, направился за своими деньгами, причитающимися за съёмку, но вернулся уже спустя пятнадцать минут.

Он посмотрел Барду в глаза очень внимательно, прежде чем задать вопрос:

- Какие у тебя дальнейшие планы?

Мужчина, взглянув на большую, но стильную сумку у него на плече, протянул руку и снял её, чтобы перевесить на себя.

- Она почти пустая, – вновь произнёс манекенщик, но настаивать на том, чтобы вернуть её себе не стал. – Я хочу ответа на свой вопрос.

- Мне нужно домой. Я..

- Проводишь меня?

- Вызову такси.

Светлые глаза сверкнули, и, как показалось Барду, досадой или раздражением.

- Таксисты всегда норовят пристать.

И под этим проницательным, настойчивым взглядом Бард, к своему стыду, сдался.

- Хорошо, я подвезу тебя, а потом поеду домой.

- Как скажешь, – взгляд тут же потеплел, как летнее небо с рассветом, и на губах заиграла лёгкая, как призрак, улыбка.

- Идём.

Трандуил не стал ломать комедию, просто взял его под руку и вышел с ним из студии к лифтам.

Они молчали. Бард, всё ещё находящийся где-то в прострации, не мог произнести ни слова, а манекенщик не желал говорить.