Трандуил выглядел задумчивым и по-прежнему ничего не говорил.
— Ты завтра же съездишь в клуб и расторгнешь договор.. или что у вас там..
Со звонким лязгом вилка и нож полетели в стороны.
— Я так и знал! – Лесная Фея вскочила со стула, разъярённо сверкая глазами. – Я знал, что ты будешь диктовать свои условия и командовать! Ты думаешь, если купил мне подвески, я стану тебя во всём слушаться?!
Торин внимательно смотрел на него снизу вверх, и глаза его смеялись, так что в уголках глаз обозначились лёгкие морщинки.
— Ты очень красивый, когда злишься.
— Я не желаю подчиняться. Никому.
— Сядь, пожалуйста, – голос Торина был спокоен и миролюбив.
Он видел, как часто дышал Трандуил, гнев всё ещё не отпустил его, но всё же тот вернулся на своё место, и это было маленькой, но победой.
— Это не приказ, это пожелание. Если ты и дальше хочешь извиваться перед толпой извращенцев, это твоё дело, но я хотел предложить тебе работу. У меня вакантно место секретаря.
Красиво очерченные губы Трандуила раздвинулись в холодной, ослепительной улыбке, и он произнёс:
— Ты думаешь, я стану подносить тебе кофе и ублажать на рабочем столе?
— Я просто предложил тебе работу, Трандуил. Последняя секретарша, светившая бельём в рабочее время, была уволена. У нас серьёзное предприятие, и таких вольностей, к каким ты привык, не бывает.
Аквамариновые глаза всё ещё смотрели недоверчиво, но, по крайней мере, спокойно. Ещё одна победа.
— Я подумаю.
— Ты можешь параллельно учиться. У тебя ведь нет высшего образования?
— Нет, – это было сказано с некоторым вызовом, но Торин предпочёл не обращать внимания – обычная реакция на собственную глупость.
— Ничего, это поправимо. А я всегда поддержу тебя в любом начинании.
Трандуил всё ещё смотрел на него с небольшим недоверием, лёгким непониманием но, кажется, с желанием довериться и понять.
====== Часть девятая ======
Пламя свечей подрагивало, отбрасывая на стены сложные, фантастические узоры. По углам бегали тени, словно опасались высунуться из темноты под взгляды светлых глаз. Они – сами невольные наблюдатели, зоркие, но безмолвные. Свидетели долгожданного вечера.
Сердце уже давно выдавало частую дробь, а то, как эротично Трандуил облизывал губы после каждого глотка глинтвейна, ещё больше усиливало и распаляло. Им не хотелось включать свет, они так и сидели рядом на диване, пока не стемнело, и только потом Трандуил, чиркнув зажигалкой, заставил фитили свечей зажечься.
Из динамиков лились тихие звуки скольжения смычка по струнам скрипки. Он перекликались с парой нот фортепиано, которые то затихали, то снова набирали звучание. Торин предпочёл бы тихие баллады сейчас, но Трандуилу нравилось. Он вообще, несмотря ни на что, был более возвышенным. А сейчас казался особенно отстранённым, независимым, закрывшимся от окружающего мира.
Интересно, если сгрести его в охапку и прижать к себе, оттолкнёт или прильнёт? Такая непредсказуемость заводила ещё сильнее.
Отставив горячую чашку с будоражащим напитком, Торин повернулся к нему и зашептал на ушко:
— Ты такой красивый.
Трандуил взглянул на него искоса, но ничего не ответил. Легко поднялся с дивана, подошёл к камину, на котором играли огоньки свечей, и его задумчивый взгляд остановился на этом золотисто-жёлтом дрожании.
— О чём ты думаешь?
— Это не имеет значения..
Торин последовал за ним, подходя сзади и обняв со спины. Он мягко забрал чашку из его рук и поставил между парой свечей, отчего золотистый ободок отразил лучик от света пламени. Трандуил чувствовал, как тесно прижимаются к нему, и как рука откидывает волосы набок, обнажая шею, щекоча её дыханием. Тёплые ладони забрались под рубашку и огладили торс. Кожа моментально стала невероятно чувствительной, покрывшись мурашками.
Ещё теснее прижавшись к нему спиной, он накрыл левой рукой сомкнувшиеся на животе ладони. А в следующее мгновение повернулся и заглянул Торину прямо в глаза. Аквамарин затягивался синевой от блуждавших в голове мыслей. Всего пара мгновений эстетического наслаждения перед боем.
Торин набросился за поцелуем, как всегда, несдержанно. Доводил до исступления, опьянял и мучил, когда прерывался на секунды, чтобы глотнуть воздуха. Он целовался, как Бог. Никто и никогда не сравнится с ним в этом умении.
Муслиновая рубашка упала к ногам, и Трандуил почувствовал, как по нему скользит взгляд. Обычно он ненавидел такие чужие взгляды, сосредоточенные, плотоядные, подёрнутые пеленой страсти, но сейчас не чувствовал никакого отвращения. Только не с Торином. Его взгляд, напротив, ему нравился. Как и понравился этот несдержанный рык, когда ладони Торина заскользили по груди, животу, провели две параллельные линии вдоль позвоночника, коснувшись спины. Трандуил, повинуясь его рукам, оказался ещё ближе, теснее, и с его губ слетел судорожный выдох.
Они снова целовались. Так долго, что совсем перестало хватать дыхания, и голова уже шла кругом. Поло Торина улетело за кресло, отшвырнутое небрежным движением. Возобновились ласки, от которых плавилась кожа, плавились чувства и даже сердце. Пальцы Торина грубые, но творили невероятно нежные вещи. Пришлось прикрыть веки, чтобы остановить кружение комнаты.
— Давай.. присядем.., – шепнул прямо в губы Торин, увлекая его за талию.
Сам сел на диван и уцепил его за штрипки льняных брюк. Потянул на себя, усаживая рядом. Трандуил манерно отбросил волосы назад и откинулся на подушки, глубоко вздохнув, возвращая себе способность хоть немного соображать.
— Ты дьявольски красив, – буркнул Торин, припадая губами к его животу.
Отстранился на несколько миллиметров, опаляя кожу дыханием. Трандуил сам мягко обхватил руками его голову и положил себе на грудь, вздрагивая от уколов щетины по нежной коже. Торину казалось, что он мог так пролежать всю жизнь, слушая гулкое, частое сердцебиение, ощущая движения грудной клетки. На вдох и выдох. Это было самым приятным ритмом на свете. Но было кое-что, что хотелось ему гораздо больше. И это его желание, его сумасшествие.
Пальцы осторожно расстегнули крупную железную пуговицу на светлых брюках Трандуила. Потом потянули вниз молнию. Губы коснулись живота, выцеловывая дорожку вниз, до самого уровня ремня.
Избавить от одежды удалось не сразу, пальцы его совершенно не слушались, но когда ему это всё же удалось, а его губы коснулись твёрдой, горячей плоти, Трандуил внезапно весь напрягся.
— Что это ты собираешься делать? – неровно дыша, хриплым и каким-то надтреснутым голосом спросил он.
— Ничего, что тебе бы не понравилось.
Что-то странное было во внезапно оцепеневшем теле. Мышцы живота напряглись. Он даже не успел сделать хоть какое-то предположение, потому что пришлось отстраниться – Трандуил сильно ухватил его за плечи. В глазах Торина застыли удивление и немой вопрос.
— Не надо, – жаркий полушёпот. – Не делай так. Это унизит тебя.
— Унизит? – с усмешкой отозвался он. – А я думал, это у меня предрассудки.
Упругие пружины дивана скрипнули под его весом, когда он потянулся к желанным губам. Вместе им удастся справиться со всеми предубеждениями, недоверием, разногласиями. Он верил в это. Коснулся губ, мягких и горячих, прикрывая глаза и углубляя поцелуй. Ощущение счастья прошило его насквозь. И он щедро делился им, чтобы на двоих. Чтобы пополам. Целовал, ласкал, трогал языком каждый чувствительный участок тела, а Трандуил стонал под его руками, выгибался, прикусывал губы.
Казалось, стены наползали на них. Пространство сужалось. Воздуха становилось всё меньше и меньше. Они задыхались и горели. Жгли друг друга поцелуями, прикосновениями, шёпотом. Звуки музыки давно уже стихли, да и вряд ли бы они слышали сейчас хоть что-то, кроме как друг друга – мира больше для них не существовало.
Трандуил страстно выдохнул и ощутил, что постепенно разводит ноги. Ощущение горячего тела рядом – совсем рядом – отозвалось новой болезненной волной внизу живота. Он скользнул ладонью между их телами, проводя по животу Торина, высвободил его член и направил в себя. Почувствовал, как головка вжимается в его тело, как он весь проникает в него. Торин зарычал и, не сдержавшись, качнул бёдрами. Трандуил сдавленно ахнул.
