Он вернулся в дом почти в полночь, поднялся к себе, принял душ и завалился спать.

Очнувшись от нестерпимого, белого солнца, Торин не сразу сообразил, где находится. Будь его воля, он бы снова уснул, потому как всё ещё чувствовал сильную усталость, но солнце так назойливо просовывало свои лучи между шторами, что возможности спокойно спать дальше не представлялось. Торин нехотя поднялся, подошёл к окну и обнажил его, двумя резкими рывками дёрнув ткань. Солнце было абсолютно белым и так болезненно резало глаза, что пришлось зажмуриться от такой неестественности. Оно напоминало резкий свет ламп в морге. Их свет вызывал такую же резь.

Торин хотел было выйти из комнаты и спуститься вниз, но не нашёл свой халат на привычном месте. Оказалось, он просто сполз с кресла и валялся подле его гнутых ножек. Запахнувшись как следует, Торин вышел за дверь.

Странный, лёгкий шепоток пробежался по стенам, отскакивая от них и теряясь в самом конце коридора. Он был похож на шёпот листьев в ночи, той самой, когда Торин и Трандуил занимались любовью на берегу озера. Но в этот раз был нехорошим.

Торин нахмурился и двинулся направо, в конец коридора, где и находилась комната Трандуила. Дверь почему-то была приоткрыта, и оттуда тоже лился нестерпимый белый свет, ложась на пол чёткой длинной полосой.

Торин огляделся, прислушался, толкнул дверь и замер от звука льющейся воды в ванной. Боги, он вернулся! Вернулся! Не помня себя от радости, позабыв все нормы приличия, он бросился на звук, распахнул дверь и..

Цвет лавиной обрушился на него – багряный, яркий, в который окрасилось всё вокруг. Стены в потёках красной крови, вода, разливающаяся по полу, точно подкрашенная алой акварелью — всё это смешивалось одним-единственным оттенком, вызывающим отторгающий ужас. Трандуил сидел, прислонившись спиной к стене душевой кабины. Его волосы, длинные и прекрасные, все были забрызганы собственной кровью, и его лицо с прикрытыми веками, и руки, и ноги – всё. Из тонких порезов на запястьях, струйками стекала кровь. Рядом, в луже, смешанной из воды и крови, валялось сверкающее металлическим отблеском, лезвие ножа.

— Проклятье! – заорал Торин. – Ты что наделал, твою мать?!

Его зубы лязгали, из груди вырывались жуткие хрипы, словно это он задыхался в лапах смерти.

Везде кровь, кровь, кровь.. На стенах, и уже на потолке, на некогда белоснежном поддоне, на полу. Капли, потёки, брызги..

— Бина-аа!!! – снова заорал он не своим голосом, не отрывая взгляда от Трандуила. – Бина-ааа!!!

Чудовищная боль разрывала грудь изломанными когтями, и, казалось, в мозгу отпечаталась ужасающая картина багряной комнаты и окровавленного тела, прислонившегося спиной к стене в душевой кабине.

— Бина-аааа!!!!!!!!!

====== Часть шестая ======

Торин распахнул глаза. Его грудь вздымалась, как кузнечные мехи. Он не сразу понял, что в дверь отчаянно колотят и не сразу различил голос Бины:

— Господин Торин!.. Господин Торин, с вами всё в порядке?!

Нужно было отдышаться, прежде чем подняться и открыть.

Увидев его бледное лицо, домработница испугалась ещё больше.

— Что с вами случилось?!

Торин на секунду прикрыл глаза и выдохнул, унимая бешено колотящееся сердце.

— Ничего, всё нормально, – сухо ответил он, но женщина никак не могла успокоиться.

— Матерь божья, вы так кричали, я подумала, вас здесь убивают!

— Кажется, – Торин нахмурился, – мне приснился кошмар. Всё хорошо.

И закрыл дверь. Сбросил халат, отшвырнув его в сторону, подошёл к постели, смял подушку и её тоже метнул подальше. Принялся ходить по комнате взад-вперёд, словно лев, которого заперли в клетке. Почти каждую минуту непременно что-то летело на пол, откинутое твёрдой, сильной рукой. Он рвал и метал. Не мог успокоиться. Перед глазами всё ещё стояла картина, чёткая и нерушимая: красная от крови ванная комната и Трандуил со вспоротыми венами. Что за дурацкий сон?!

Хорошо, что это был выходной, и он мог поехать к Даину, взяв с собой Двалина, выпить с ними доброго, ячменного пива и хотя бы на какое-то время забыться.

Минуло ещё более полугода, и поздней весною в окно ворвался летний, тёплый ветер с юга. Он был пропитан солнцем, яркими, летними грозами и лёгким ароматом сирени.

В воскресный день Торин обычно старался чем-нибудь себя занять. Встретиться с друзьями, съездить в гости к кузену, на автомойку, свозить Бину за продуктами, нагрянуть с проверкой к племянникам, чтобы те не расслабились и не наделали проблем. Сегодняшний день тоже должен пройти в делах. А пока он сидел за барной стойкой, пил горький, терпкий кофе и щурил глаза от солнечного света, как большой, ленивый кот. Тёплый ветерок влетал в распахнутое окно, осторожно шевеля листки записной книжки, которую Торин хранил по старинке, не доверяя телефонной. Тихонько тикали часы. Только покой и одиночество.

Дверь открылась неожиданно. Торин не видел, но отчётливо расслышал это, а затем в гостиной зашумели племянники.

— Доброе утро! – почти одновременно выпалили оба, и Торин заметил по их радостному и взъерошенному виду, что они готовы поделиться какими-то интересными новостями.

— Доброе, – склонил он голову в приветствии. – Кофе?

— Да, не откажусь, – кивнул Фили и по-хозяйски направился к кофемашине, чтобы налить.

Что до Кили, то он сразу же уселся перед Торином за барную стойку, загадочно улыбаясь и светясь, как утреннее солнце.

— Ну что? Говори уже, а не то сейчас лопнешь, – взглянул на него исподлобья дядя.

Однако младший племянник пока временил, ожидая брата, шагающего сюда с двумя чашками кофе.

— Мы были вчера в клубе, – произнёс Фили, обходя дядю и ставя чашки на столешницу.

— Подставки не забывайте, а то испортите поверхность, – проворчал Торин.

— Ага, в закрытом клубе, – кивнул Кили, схватил подставку и подсунул её под свою чашку. – И у нас две новости.

— Одна хорошая, другая очень хорошая, – вновь подхватил разговор Фили. – С какой начать?

Торин покачал головой. Всю ночь эти оболтусы веселились в клубе, завалились к нему спозаранку, а энергии у них хоть отбавляй. Вот уж есть чему позавидовать.

— Давайте с той, что хорошая, но не так чтобы очень, – без тени любопытства произнёс он.

— Я познакомился с девушкой, и кажется, влюбился, – Кили невольно рассмеялся, глядя на хмурое лицо дяди. – Её зовут Тауриэль, и она хорошая, добрая, умная.

— Ты говоришь это про всех, – угрюмое выражение лица Торина не изменилось, – даже если это не девушка вовсе.

— Но она правда – девушка, – вступился за брата Фили. – И действительно красотка. Её зовут Тауриэль.

— Рыженькая, – с придыханием молвил младший племянник. – Во-оот с такими губками, – и смешно сложил свои губы бантиком.

Торин ещё несколько секунд смотрел на него пристально, прежде чем произнести:

— Приводи знакомиться, – в голосе слышался скепсис, но Кили его за это не судил ведь, в конце концов, в свете некоторых событий дядя имел на это право.

— А ещё вторая новость, – напомнил Фили, отпивая из своей чашки вкусный, тягучий напиток. – Мы видели в том клубе Лесную Фею.

— Как?! – рука Торина так резко дёрнулась, что смахнула уже почти пустую чашку. Остатки кофе разлились по паркету тёмными пятнами.

Хрупкий фарфор треснул. Внутри, кажется, тоже что-то треснуло. Чёрт.

— Почему вы мне из клуба не позвонили сразу?! – заорал он несдержанно.

— Посмотри на свой мобильник, – посоветовал Кили, смешно сморщив нос, едва наклонился к кружке, ибо так ему в глаза били яркие, солнечные лучи.

Торин залез в карман своего халата и, выудив оттуда мобильник, нажал на одну кнопку, затем другую – телефон был выключен. Скорее всего, просто разрядился, и тем самым предопределил то, что эта ночь не свела их с Трандуилом.

Он вскочил в стремлении бежать, сломя голову, пылая внутри, как юный мальчишка.

— Торин, ты вряд ли застанешь его в клубе сейчас, – попытался удержать дядю Кили. – Но мы всё выяснили. Во-первых, если твоего имени нет в списках, тебя не пропустят.