Она вздохнула глубже, ресницы дрогнули, и Амари понял, что пропал, встретившись с ней взглядом. Необычные, фиалкового цвета глаза придавали ее лицу беззащитность и кротость, в них плескалась бескрайняя нежность.

– Вы кто такой? – за тонким звоном серебряных колокольчиков в ее голосе послышался лязг стали. Она села, пошатнулась от слишком резкого движения, но руки не приняла; нахмурилась и, гордо вскинув подбородок, глянула на нежданного спасителя. Теперь ее глаза напоминали не вечернее море, а предгрозовое небо – вот-вот полыхнет первая молния.

– Мои люди нашли вас в лесу. Я Амари Рейес.

– Принц крови? В нашей глуши?.. – неуверенно проронила она и поспешила представиться: – Баронесса Милагрин… Инари, – она наскоро оглядела себя, стряхнула невидимую пылинку с плеча и расправила юбку. Удивительно, но та оказалась девственно чистой, словно на эту поляну девушка перенеслась по воздуху. – Мой отец – барон Бастиан Милагрин, глава городского совета.

– Я счастлив познакомиться с вами. – Милагрины наверняка бедствовали, но для него это не имело никакого значения, а то и давало ряд преимуществ. – Что вы делали в лесу? – спросил он, поднимаясь и протягивая ей руку. На этот раз Инари приняла ее. – Вас испугал… – Амари не нашел другого слова, – зверь?

– Зверь? – переспросила она удивленно. – Нет. Меня сбросила лошадь. Я хотела проследить за одним человеком, но… это неважно. Куда вы направляетесь?

– Мой путь лежит в Нозарок.

– Значит, нам по пути.

Злат недовольно фыркнул, когда Амари подсадил ее в седло. Копыта гулко ударили в землю, конь, полностью разделяя нежелание хозяина медлить, с готовностью перешел на рысь, а потом и в кентер. Инари нисколько не возражала, от скачки она раскраснелась и стала еще прекраснее. Ветер кружил рядом, исправно трепал волосы, птичий гомон окончательно изгнал тишину, он почти бил по ушам – настолько был громок.

– Мой принц! – послышалось сзади. – Позвольте!..

Амари нехотя натянул повод, вынуждая Злата перейти на шаг.

– Слушаю вас, капитан.

– Я хотел доложить об исполнении вашего приказа. Маклери упокоился с миром.

– Вы сказали – Маклери? – Инари вздрогнула.

Амари недовольно глянул на Валэ, но тот уже отъехал в сторону.

– Мой капитан родом из ваших мест, потому знает… – попробовал пояснить Амари.

– Да, я знаю, – прервала его Инари. – Граф постоянно вспоминает о сыне.

– Вы следили за управляющим Керво?

Он не видел ее лица – только светлые завитки качнулись, на мгновение приоткрыв стройную бледную шею.

– Это так, – печально произнесла Инари. – Я заметила его случайно, когда совершала конную прогулку. Согласитесь, вламывающийся в лес на полном скаку всадник создает странное впечатление.

Амари вспомнил самого себя недавно, взволнованных лошадей, мельтешащие ветви. Что за безумство им овладело?..

– Вы были в одиночестве?

– Да, – на этот раз удалось разглядеть мочку ее уха. – Нозарок – город вольных нравов. Женщины могут выезжать без сопровождения, подобное не считается неприличным, а мне одной всегда проще, нежели в компании. К тому же мы не столь богаты, чтобы понапрасну отрывать слуг от работы.

Светлые локоны снова качнулись, ветер швырнул их Амари в лицо, и он закрыл глаза, окунаясь в теплую ласковую волну. Море обычно пахло соленым бризом – раздувающим паруса, зовущим и гонящим за горизонт. Ее волосы пахли иначе: теплотой летнего луга, прелыми травами с легко угадывающимися ароматами мяты и полыни.

– Ох, простите.

Амари открыл глаза. Инари обернулась, а он утонул окончательно и безнадежно, не желая выплывать.

– Ничего, – воздуха катастрофически не хватало; удивительно, что он вообще мог дышать. – Зачем вы следили за ним?

– Ну… – она улыбнулась и потупилась. – Мне показалось, он замышлял злодейство. Конечно, я не смогла бы его остановить, но разоблачить – вполне.

Со стороны тракта город производил унылое впечатление. Опоясавшая Нозарок стена казалась не просто старой – древней и, судя по провалам в кладке, когда-то выдержала немало осад. Ворота застыли в неподвижности и чуть поскрипывали под холодным северным ветром, Амари не удивился, когда узнал, что их не запирали на ночь. Попытайся какой-нибудь смельчак сделать это, толстые бревна, изъеденные жучком и ржавым железом, со стоном обрушились бы ему на голову.

Отряд медленно протискивался в узкую арку подворотней башни. Впереди ехал Валэ, за ним следовал Амари с Инари, по бокам и сзади – солдаты в почти боевом порядке. Нападения, конечно, никто не ждал, но народу вокруг оказалось столько, что иначе не протолкнуться. Крестьяне, купцы, ремесленники, прибывшие на базар из ближайших деревень, устремлялись внутрь разномастным бурлящим потоком, горным селем, сметающим на своем пути столетние деревья и валуны. Стражи, которые до поры не показывались, умудрялись выхватывать из толпы тех, кто побогаче, и требовать плату за въезд. Вряд ли эти поборы шли в казну города. Один из предприимчивых стражей дернулся в сторону отряда, но, перехватив взгляд, брошенный Валэ, посерел лицом, вздохнул, переглянулся с напарником и стал разглядывать камни мостовой – якобы они занимали его куда сильнее неприветливых путников.

Внутри город выглядел скверно. Нозарок не имел ничего общего ни со строгой Кастеллой, ни с нарочито веселыми бесшабашными прибрежными поселками. Здания то ютились друг к дружке, то держались особняком, отгораживаясь высокими заборами и темными садами. Для Амари подобное выглядело диковинкой. В столице едва не дрались за клочок свободной земли. Дома срастались крышами; бывало, стояли столь кучно, что желающим попасть на соседнюю улицу, приходилось проехать треть города.

– Мы миновали новую стену, места здесь еще достаточно, – пояснила Инари, словно прочитав его мысли.

– Если герцог содержит в таком состоянии новую стену, я не желаю глядеть на старую, – пробормотал Амари.

Где-то в центре маячила серая игла дозорной башни, а чуть дальше грозил небосводу величественный чернокаменный особняк. Тесный въезд остался позади, улица за ним оказалась достаточно широкой: по ней могли проехать шестеро всадников, не потревожив друг друга. Стало просторнее, однако спешащим по своим делам горожанам места все равно не хватало. Валэ пришлось несколько раз окликнуть кого-то неугомонного, то и дело совавшегося коням под ноги. В ответ тот пролаял парочку проклятий и извечное «понаехали тут, самим места мало».

Валэ зло сощурился. Амари вспомнил Кастеллу с ее вечной нелюбовью к приезжим, и особенно к носителям сурейской крови, весело рассмеялся и положил руку на плечо капитана:

– Успокойтесь, этот несчастный вас не признал.

Валэ кивнул и выслал вперед Гистона. Тот принялся раздвигать толпу с помощью солдафонских шуточек и окриков, отчаянно жестикулируя и изредка бранясь. Отряд поехал быстрее, пока не уперся в обветшалую стену с прилепившимися к ней торговыми рядами.

– Я могла бы порекомендовать вам хороший постоялый двор, – предложила Инари.

– Благодарю, – Амари улучил момент и завладел ее рукой. – Боюсь, мне не суждено будет воспользоваться его гостеприимством. Путешествующего сюзерена должен приютить старший из вассалов, здесь таковым является герцог Керво.

– Веласко… – с затаенной печалью в голосе проговорила Инари, а потом взглянула испуганно и умоляюще: – Заклинаю вас, ваше высочество, будьте осторожнее с этим человеком!

– Не тревожьтесь, – он сжал маленькую ручку, переплетя тоненькие пальчики со своими. – И прошу, зовите меня по имени, если, конечно, это удобно.

– Хорошо. К особняку ведут многие пути, но лучшая улица проходит через центральную площадь. Там красиво, но, конечно же, не как в Кастелле. Заодно и к дому меня подвезете.

Ответить Амари не успел, его перебил глухой и надсадный низкий гул.

– Грозовой колокол… – с дрожью в голосе прошептала Инари.

Больше подгонять горожан не приходилось. Увлекаемые людским потоком, они проехали еще одну стену – Старую. Если бы враг напал на город, он без труда преодолел бы первые укрепления, но обломал зубы здесь. Поддерживалась она в идеальном состоянии. Здания за ней разительно изменились, вытянулись вверх и придвинулись друг к другу. В их облике начала проступать столичная строгость, однако в отличие от Кастеллы, где фасады выдерживали в одном стиле, Нозарок пестрел яркостью красок и обилием лепнины. Отряд провожали оскаленные головы львов, указующие персты правиц, обилие плодов и неувядающих цветов. Возле резных ворот парка сидела высеченная из целого куска мрамора девочка, она протягивала руки к проезжающим и улыбалась.