Принцесса Вероника взяла нож и, умелым движением откинув левый рукав своей снежно-белой рубахи, обнажив запястье, немигающими, пронзительными глазами глядя на собравшихся за столом гостей, поставила лезвие на кожу и, надавив, медленно повела им так, чтобы пошла кровь. Ее глаза замерли, веки дрогнули, ладонь затряслась, но она продолжила движение, делая медленный глубокий разрез по тыльной стороне руки. Алые густые капли покатились, потекли по светлой коже, упали в чашу. Обагрили зловещими пятнами идеально-белый и чистый рукав праздничной рубахи принцессы и ее мантии расшитый великолепной морозной серебряной нитью. Испачкали нарядную светло-лиловую скатерть и белые салфетки. Закончив разрез, герцогиня опустила окровавленный нож, отложила его, подняла руку над чашей так, чтобы кровь, сбегая по запястью, текла в вино. Снова обвела собравшихся гостей пронзительным, немигающим взглядом, ожидая, пока крови не станет достаточно, придерживая пораненную левую руку здоровой правой.

Рыцари молча и пронзительно глядели на нее, женщины смотрели с внимательным хищным напряжением. Граф Прицци качнул головой, делая знак, что крови довольно, взял с подноса пажа большой лиловый, с черным драконом и серебряным крестом, платок, преклонив колено перед герцогиней, перевязал ей рассеченную руку. А когда приготовления были закончены, принцесса Вероника взяла чашу обеими руками, воздела к потолку устремленные, казалось бы куда-то в иной, видимый только ей, мир глаза, и провозгласила отчетливо, громко и торжественно.

- Веру вашу, верность вашу, служение ваше, да помянет Господь Бог во царствии своем!

И с этими словами каждый почтительно склонил голову и осенил себя крестным знамением.

Граф Прицци оперся о меч. Взгляд его стал внимательным, исполненным стальной, непреклонной холодности, как и глаза других друзей и рыцарей герцогини, знакомых с чином, что совершался сейчас за праздничным столом. Под этими взглядами готовности убить любого, кто нарушит эту церемонию, притихли, приняли как можно более достойный, но при этом растерянный и даже несколько испуганный вид, не совершить бы чего неверного, обратили немигающие, вопросительные, взгляды к герцогине столичные гости и те, кто первый раз присутствовал при подобном действе. Принцесса же подняла чашу обеими руками, сделала первый глоток, передала ее Фарканто и перекрестилась. Молодой рыцарь принял чашу с поклоном, отсалютовал иконам, кресту и знамени в алькове и тоже отпил немного, передал рыжей Лизе, та Вертуре, он Марисе и так далее по кругу. Каждый, кто принимал чашу, салютовал ей иконам, потом пил из нее и крестился, пока чаша не обошла круг по часовой стрелке и не вернулась к герцогине и графу Прицци, который был последним.

- Благословит Отец Небесный всех присутствующих здесь и тех, кого нет сегодня с нами - низким тяжелым голосом провозгласил он, отпил и с поклоном передал чашу принцессе. Она приняла ее обеими руками, чтобы допить оставшийся в ней напиток.

- Христос Воскрес! - произнесла она уверенно, твердо и вдохновенно, немигающими глазами глядя на собравшихся за столами людей.

- Воистину Воскрес! - воскликнули ей в ответ все. Граф Прицци кивнул, жестом дал разрешение сесть.

Снова заиграли музыканты, загремели скамьи. Началась веселая трапеза с тостами и беседами. Истомленные прогулкой по праздничному городу гости с энтузиазмом принялись за угощения.

- Пятьсот шесть лет Гирте! - провозгласил Пескин, поднял первый фужер.

- За государя Арвестина и сэра Булле! - поднял второй кубок барон Марк Тинвег.

- За леди Булле - тихо поправил, проворчал в свое блюдо с салатом, капитан Галько, что сидел по левую руку от детектива. Мрачный князь Мунзе не рассчитал силу, пихнул его коленом под столом, так что юный капитан едва не слетел со своего места. Но было поздно. Герцогиня услышала комментарий и, обернувшись вполоборота, строго посмотрела на подвыпившего рыцаря. Граф Прицци неободрительно улыбнулся.

- Простите, ваше высочество... - попытался оправдаться перед принцессой капитан, который только сейчас сообразил, что речь идет о политике, но та перебила его, не стала слушать извинений.

- Ваша искренность греет мое сердце - сказала она тихо, на миг ее взгляд потеплел, стал немного печальным и одиноким, словно сейчас во главе стола снова сидела та романтическая задумчивая девушка, какой впервые увидел ее в доме командора Лилового клуба детектив, но видение исчезло также быстро, как и явилось. Глаза Вероники Булле снова стали непроницаемыми, колючими и ледяными, а голос возвысился, принял свои обычные громкость и резкость - вы впервые за моим столом. Сегодня я прощаю вас, но на будущее, если мне покажется, что вы пытаетесь выслужиться в моих глазах на пустом месте, я прикажу вышвырнуть вас в окно, чтобы вы свернули себе шею.

И она выразительно кивнула графу Прицци, чтобы взял на вид. Капитан же только коротко и благодарно кивнул в ответ и опустил глаза к своему наполненному вином фужеру.

Но герцогиня уже была занята другим делом. Тихо сказав что-то на ухо одной из своих девиц, отстранилась от стола, отвернула от него на четверть оборота свое кресло. Фрейлина тряхнула челкой, перекинула через плечо косу, чтобы не болталась, вскочила и быстрым деловым шагом подошла к какой-то даме, что-то шепнула ей. Та с согласной готовностью кивнула, поднялась, спешно подошла к герцогине и вежливо сделала книксен. Граф Прицци подвинул ей кресло. Женщины завели какую-то важную беседу. Когда короткий и содержательный разговор был окончен, фрейлина снова прошла вдоль стола и позвала какого-то рыцаря и девушку, что пришла вместе с ним, на этот раз к беседе присоединилась и рыжая Лиза. О чем они говорили с принцессой, Вертура не слышал. Фарканто завел с Марисой какую-то бестолковую шумную беседу, кричал ему над ухом, обращаясь к ней через плечо детектива, был весел и, казалось-бы даже опьянел, но Вертура приметил, что костлявая рука молодого рыцаря не дрожит, а движения расчетливы и точны. Не прикоснулась больше к вину и другим напиткам и принцесса Вероника. Иногда она угощалась из стоящего рядом, наполненного разнообразными бутербродами блюда, которое ей предоставил граф Прицци, но стоящий перед ней кубок с лиловым вином так и остался нетронут. Герцогиня по одному по два человека подзывала к себе гостей, тихо беседовала с ними так, чтобы в общем шуме не было слышно и о чем идет речь. Среди подошедших, имевших аудиенцию у герцогини, Вертура заметил и капитана Галько с сестрой, и Оливию Кибуцци, и майора Вритте и многих других уже знакомых ему дам и рыцарей. Принцесса и рыжая Лиза тихо расспрашивали их о чем-то, внимательно слушали ответы, давали какие-то рекомендации и распоряжения.

Решил сегодня больше не пить вина и детектив. Он обнаружил на столе приятный неалкогольный напиток с каким-то необычным, ни на что не похожим вкусом, и который при этом еще и бодрил. Он угостил им Марису и теперь наливал себе за фужером фужер, беседовал с Фарканто об истории, доспехах и книгах, в которых, как оказалось, рыцарь разбирался не хуже детектива.

Солнце катилось к морю. За окнами становилось все темней. Небо над городом расчертили темные дымные следы. В прозрачной звездной вышине расцветали огни фейерверков. Горожане жгли пиротехнику, с нетерпением ожидали большого, назначенного на полночь, салюта. В помещении становилось все жарче и шумней. Слуги распахнули еще несколько окон. Свежий ветер сквозняком ворвался в зал. Принес звуки музыки, веселый гул голосов, треск хлопушек и шипение взлетающих в небо ракет. В какой-то момент пришел флигель-адъютант, что-то шепнул графу Прицци. Тот важно продемонстрировал принцессе Веронике свои модные шестиугольные часы с золочеными шестернями, что просматривались через прозрачный циферблат, и та согласно кивнула в ответ. Поднялась из-за стола. Замерла в ожидании тишины. Граф Прицци снова прозвонил в колокольчик. Как по мановению руки зал притих, моментально, как и не было, прекратились все веселье, разговоры и смех. Все поднялись на ноги. Взгляды обратились к иконам. Граф Прицци выжидающе посмотрел на принцессу.