Часы на башне ратуши пробили седьмой час вечера. Над головами рыжело пронзительное закатное небо. По приказу капитана герцогской стражи Габриеля Форнолле, гвардейцы, что почетным караулом выстроились в две шеренги вдоль аллеи, приветствуя принцессу и графа Прицци, один за другим начали зажигать факелы и огни. И слыша музыку, видя их свет, со всех сторон к следующий по подъездной аллее, к парадным дверям и приветливо горящим ярким электрическим светом окнам центральной лестницы, кабинетов и вальсовых зал дворца герцога Булле, присоединяясь к торжественной процессии, к ним начали сходиться гуляющие по парку, восторженные предвкушением праздничного ужина и продолжения веселья гости, что прогуливались по вечернему парку в ожидании когда начнется праздничный банкет.

Возбужденно и радостно переговариваясь, они следовали за верховыми, пока не дошли до парадной лестницы, где на ступеньках, держа в руке фужер игристого вина, как радушный хозяин дома, их встретил лично Герцог.

Граф Прицци и принцесса Вероника, не спешиваясь с коней, поклонились ему и свернули направо, вдоль фасада дворца. За ними последовали все верховые и часть присоединившихся к ним пеших гостей - в основном молодежь. Как понял детектив - те, кого, как и их с Марисой принцесса и граф лично пригласили на посвященный празднику, отдельный от общего, пир. Остальные же последовали за герцогом Вильмонтом во дворец, чтобы присоединиться не менее пышному и торжественному приему, звуки которого - музыка, говор голосов, звон фужеров и смех, уже вовсю лились из распахнутых настежь окон залов, комнат и лестниц.

От парадных дверей вдоль фасада дворца вела украшенная клумбами алых и лиловых цветов, засаженная кустами сирени, мощеная серым камнем аллея. Огни окон ровными рядами горели по левую руку. За стеклами, за занавесками, мелькали силуэты людей, быстро проходящих по коридорам и комнатам за ними. Редкие фонари, уже зажженные в глубине парка, подсвечивали сумрачные кроны кустов и деревьев. Густые сизые тени ползли по земле, укрывали холодной вечерней мглой живые изгороди, узкие уютные дорожки и запрятанные в зарослях черемухи потайные скамеечки, павильоны и беседки.

Впереди, по ходу движения процессии рыжело небо. Там в самом конце аллеи росли несколько особенно больших и могучих вязов, за которыми по ощущению был какой-то склон. Дорога упиралась в просторную, мощеную булыжником площадку, огороженную с запада, каменным парапетом с видом на крыши города и залив. Холодное, но нестерпимо яркое оранжевое солнце клонилось к далекому пылающему горизонту, предавая те самые по-особенному нереально-четкие, какие бывают только в минуты осеннего северного заката, черно-рыжие контуры предметам, деревьям и стенам, отражалось в окнах яркими сине-рыжими бликами.

Первые верховые остановились перед высокими и массивными, лакированными дверьми парадного входа в Малый Дворец, что, соединяясь с основным корпусом двухэтажной аркой с галереями, был выполнен в едином барочном бело-голубом ансамбле с основным зданием резиденции герцогов Гирты.

Просторные, расчерченные массивными рамами, окна на втором этаже, за которыми угадывалась уютная, подсвеченная многочисленными мягкими огнями, зала уже готовая к приему гостей, притягивали взгляд, навевали приятные мысли о чинной общей трапезе и застольной беседе в благородной и аристократичной компании добрых товарищей и друзей. Свет заходящего солнца слепил глаза, играл на булыжниках и белокаменных капителях, предавая им холодные, торжественные оттенки, словно подчеркивая этот контраст между помещением и улицей, приглашая поскорее войти в дом, подняться наверх и сесть за столы.

Становилось прохладно. Женщины оправляли платки и капюшоны, кутались в плащи. Мужчины ловко спрыгивали с коней, протягивали им руки, подхватывали за талии и под локти, помогали спешиться.

Из дворца выходили молодые оруженосцы и пажи. Принимали у всадников лошадей, уводили их через парк в сторону ратуши, стены и высокая крыша которой темнели по правую руку, вдалеке, на другой стороне парка, между рыжих верхушек деревьев, рядом со шпилем Собора Последних Дней.

Пока гости спешивались и входили во дворец, принцесса Вероника оставалась в седле, внимательно следила, ждала, пока не пройдут все. Вместе с ней верхом ожидали и самые приближенные из ее свиты.

- Регина, посмотри, кого нет - властно обратилась к одной из своих девиц принцесса и, обернувшись к детективу, художнику и их спутницам, что ехали позади всех, заметив неловкость Вертуры, объявила - вы мои гости, а я здесь хозяйка и все принадлежит мне.

Ее глаза сверкнули грозным шальным блеском.

Ни Агнесс Булле, прямая наследница герцога, ни граф Прицци не возразили ей.

Только художник, Давид Гармазон согласно и весело буркнул.

- Ага. Учтем - неумело поколачивая пятками, подведя коня к парапету, он снова был занят своей рамкой, рисовал фасад дворца и открывшуюся с площадки панораму города и моря внизу, под высоким скальным обрывом холма, на краю которого стоял герцогский дворец.

Вертура согласно кивнул герцогине, спрыгнул с коня, помог спешиться Марисе.

Когда последние гости вошли в парадные двери, граф Прицци задержался, подал руку, помог спуститься с лошади и принцессе Веронике. Та вежливо поблагодарила его и как будто бы весело обратилась к художнику и его спутнице.

- Элла. Помнится, вы писали в вашем журнале о предстоящей поездке по провинциальной глуши? - спросила она, когда они направились к дверям дворца, чуть отстав от остальных. Вертура, который, был неподалеку, вел под руку Марису, оглядывал интерьер просторного и чистого холла, невольно стараясь держаться поближе к принцессе, как к единственному человеку, с которым он был знаком в этом обществе, стал невольным слушателем их беседы.

- Ну так это о нашей поездке в Гирту! - бодро ответила Элла, чтобы не оступиться, пьяно хватаясь за своего спутника, - анонсировали незабываемые впечатления для наших подписчиков!

- После Столицы все глушь! Хотя Трамонта говорят, ничего. Но в Трамонту просто так, без визы, не поедешь! - пьяно отмахнулся, согласился, Гармазон, увлеченный рисованием себя в компании с принцессой и Эллой с их отражения в высоком зеркале.

Его подруга в знак согласия энергично закивала, начала рассказывать что-то бестолковое, восторженное и даже пренебрежительное, с пьяных глаз совершенно не замечая того коварного, насмешливого и жестокого выражения, которое при этих неаккуратно брошенных словах исказило лицо принцессы Вероники.

- Зря... - покачал головой, тихо и протяжно пошептал детектив.

Мариса многозначительно посмотрела в сторону, как будто бы разглядывала какой-то искусно выполненный барельеф. Нахмурилась, склонила голову. Согласно пожала локоть идущего рука об руку с ней Вертуры в знак подтверждения.

- Да, тут у нас тридцатиэтажных домов и кранов с горячей водой на каждом углу нету - казалось бы снова весело, как будто вспоминая со старыми друзьями какое-то забавное юношеское приключение или только им одним знакомую шутку, продолжала беседу со своими спутниками принцесса. Вертура насторожился - она снова говорила тем особенным беззаботным тоном, по которому совершенно нельзя было понять, шутит она или нет, но при этом можно было ожидать всего, чего угодно - от милой улыбки, до жестокой кровавой мести.

- Ага! - ответила подруга художника - эти ваши гостиницы тут - просто тараканий разъезд! И горячая вода только в тазике на печке!

Принцесса широко и радушно улыбнулась, словно само предвкушение новой коварной шутки, которая только что пришла ей в голову, уже распаляло ее сердце.

- Вы знали, на что шли. Но это все пустое...

- Да мы уже ничуть не жалеем, что проехали эти две с половиной тысячи километров! - перебила ее, воскликнула Элла - эти ваши крепости, замки, рыцари! Все такое настоящее, суровое... А природа здесь...

- Элла, Давид - кивнула, бесцеремонно перебила ее в ответ принцесса. Ее лицо и голос снова стали спокойными и властными, но в глазах плясал холодный и мстительный огонь непогашенной, неоплаченной обиды - нас уже ждут, пойдемте скорее. Я как раз придумала маленькое представление для вашего журнала, вам понравится! Жаль только прямой трансляции не выйдет. Сами знаете, вещание у нас тут заглушено, и тот приказ министерства для туристов, вы же когда выезжали, подписывали эти документы? Впрочем, на иллюстрации он не действует, так что как раз, репортаж для ваших подписчиков прямиком из провинциальной глуши.