— Как ты… Может, ты и сам дьявол, но это неважно, с такого расстояния я точно не промахнусь, — Шон усилием воли прекратил дрожь в руке.

— У меня остался только один вопрос, — со вздохом произнес врач, обнимая холодными руками теплую кружку.

— Не, дружок, с разговорами мы покончили, — процедил Шон сквозь зубы.

— Где его бумажник? — Такой спокойный вопрос, словно он попросил дать ему прикурить.

— Что?

— Ты живешь в постоянном движении, задерживаясь лишь для того, чтобы получить ежемесячную пенсию со специально выпущенной для тебя карты. Забавно, что ты винишь во всем армию, но не чураешься ее благотворительности.

— Они задолжали мне эти деньги и не только, за все то, что они у меня забрали!

— Как я и говорил. У тебя нет дома, где бы ты мог остановиться дольше, чем на одну ночь, а останавливаешься ты в грязной обветшалой комнатенке какого-нибудь отеля. Не то место, где ты мог бы хранить что-либо ценное, поскольку, я уверен, твои менее благородные соседи без проблем вломятся к тебе в номер ради простой пачки сигарет, не говоря уже о рюкзаке, где могут храниться потенциальные сокровища. Сгодится все, что угодно, лишь бы хватило на дозу. А у тебя, без сомнения, имеется видавший виды армейский рюкзак — скорее всего, зеленый — где лежат твои ценности и кое-что на память: несколько фотографий, и несомненно бумажники, которые ты забираешь себе как трофеи. Поэтому спрашиваю еще раз: где его бумажник? — уже требовательно, сочась нетерпением

— Как?.. — Шон потряс головой, он точно говорил с самим дьяволом.

— Я терпеть не могу повторяться.

— Хочешь меня ограбить? Такого со мной еще не случалось, — Шон захихикал, но пистолет не опустил. Бежать здесь все равно некуда, и некого звать на помощь. Внезапно его осенило, и по лицу растеклась ухмылка. — А, так вот в чем дело? И кто из них был твоим приятелем? Самый первый? Я слышал, его тело не одну неделю пролежало в морге на идентификации, прежде чем кто-то его хватился. Или это был второй? У него был интересный акцент, не совсем британский, но и не совсем французский….

— Швейцарский, — доктор закатил глаза.

— Резонно, значит, швейцарский. Так, посмотрим, кто там дальше. Тот доктор в Кардиффе с маленьким забавным галстучком-бабочкой… а, нет, я понял, это был капитан. Да, могу представить, что ты работал в госпиталях для ветеранов и тому подобных.

— Славная дедукция, — глаза темноволосого “врача” вспыхнули ледяным светом, а кружка в руках пропала.

========== Глава 9. У хороших людей есть правила ==========

… — Славная дедукция, — глаза темноволосого “врача” вспыхнули ледяным светом, а кружка в руках пропала.

— Для этого не нужно быть гением. Так значит, капитан — твой приятель. Не могу сказать, что много о нем помню. Без обид, он не был каким-то особенным. Просто оказался не в то время и не в том месте. Хотя я должен его поблагодарить: он помог мне найти цель в жизни, придал ясности.

— Интересно. Я мог бы сказать о нем то же самое, — низкий голос “врача” упал до шепота. По позвоночнику Шона пробежала струя озноба, он сделал шаг назад. — Забавная вещь, эти правила, которые имеются у хороших людей. Они меряют других по себе, считая, что всех можно спасти, — все так же мрачно и нетерпеливо произнес ледяной голос.

— Хорошие люди? Значит, твой мертвый приятель был хорошим человеком? И ты сам себя им считаешь? — циничный смех. — Не обманывай себя, мы оба знаем, что военные доктора отсиживаются подальше от ужасов, надежно укрытые за безопасной линией фронта. Их хватает ровно на то, чтобы латать солдат и отсылать их дальше, или списывать тех, кто кажется совсем безнадежным. Когда я уходил на войну, со мной было много хороших парней, и знаешь, что куда их это привело? Никуда, они все погибли!

Шон нажал на курок и ощутил, как что-то с силой ударило его в бок, знакомая выкручивающая боль, адреналин заставил его отшатнуться от дьявола. Укрыться здесь было негде, и он выстрелил еще раз, и еще, пока вместо выстрела не раздался щелчок, указывающий на то, что пистолет пуст. Шон шатко завалился на спину. От его бестолковых выстрелов фигура в белом только резко пригибалась, хлопая взлетающими полами халата, как птица крыльями…

— Ты неправильно меня понял! — послышался чужой баритон. Лицо его обладателя скрывала тень, и павший убийца видел лишь руку, которая очень уверенно поднялась, и пистолет в ней нацелился прямо на него. — Совсем не понял. Видишь ли, на самом деле хорошие люди встают рядом со своими друзьями и напоминают им о правилах.

Прозвучал новый выстрел, и Шон ощутил, что верхнюю половину бедра разорвала пуля. Он вскрикнул, но даже не мог двинуться с места, чертов бесполезный протез вывернулся под таким углом, что Шон даже не мог отползти назад.

— Кто ты? Почему это делаешь? — выкрикнул он.

— Я — друг хорошего человека, — Шерлок опустился на колени и вдавил девятимиллиметровый пистолет прямо в центр груди Шона, у самого сердца. Тот решил, что сейчас все кончится, но вместо выстрела по телу быстро прошлись руки, хлопая его по карманам. Извлекли содержимое левого. Шон уже и забыл, что носил с собой один из бумажников. Как этот человек мог это знать? Откуда?

Шерлок нашел что хотел: бумажник, который, он знал, должен был принадлежать Джону, и который сверху был в пятнах крови. Но крови не мерзкого создания, в чье тело он сейчас вдавливал оружие, нет, это была кровь Джона. Детектив поднял в руке пистолет, перехватил его за дуло и обрушил жестокий удар на голову поверженного, проламывая ему череп.

— И еще потому, что я могу, — произнес он.

— Полиция! — выскочил на крышу инспектор Лестрейд. Услышав выстрел еще на лестнице, он испугался самого худшего, но сейчас его взгляд уловил знакомую фигуру, стоящую над поверженным человеком в черном худи.

— Опаздываешь, как обычно, — бросил Шерлок задыхающемуся от бега инспектору и опустил пистолет.

— Шерлок, какого черта! Ты сказал “Бартс”! Что он будет в Бартсе, а это не Бартс! Хорошо, что у миссис Хадсон хватило ума позвонить мне и сообщить, что ты затеял. — Лестрейд осторожно двинулся к лежащей неподвижно фигуре. — Он?..

— Нет, он жив, — с сожалением.

— У него огнестрельное.

— Да, детектив-инспектор, вижу, вы, как всегда, наблюдательны.

— Шерлок…

— Он выживет, я стрелял исключительно из самозащиты. При сравнении вы убедитесь, что пистолет при нем — тот самый, что использовался во всех предыдущих нападениях, и кроме того, я воспользовался возможностью записать его признания на свой телефон. Этот любитель драмы прямо-таки жаждал выболтать весь свой сюжет. Обычная сверхкраткая форма со скучным диалогом, я скину аудио в смс. Кроме того, в отделении “скорой” рядом с фонтанчиком для питья находится зеленый армейский рюкзак, который тоже принадлежит преступнику, в нем вы найдете удостоверения личности других жертв. И еще предлагаю доставить сюда врача до того, как он совсем истечет кровью. Боюсь, я мог задеть ему легкое, хотя точно не знаю, в стрессе я стреляю просто ужасно. — Лицо Шерлока оставалось безэмоциональным, если не считать выражения глаз, и в них Лестрейд видел разочарование, словно консультирующий детектив был разочарован перспективой возможного выживания убийцы.

— Шерлок, если он выживет, то предстанет перед лицом правосудия. Улик ты нам дал более чем достаточно. И мне нужен от тебя отчет…

В этот момент на крышу выскочили трое полицейских, а следом — двое медиков, несущих носилки.

— Ты знаешь, где меня найти, — Шерлок пошел к двери.

— Шерлок, черт возьми! Подожди!

Но детектив уже его не слышал.

Телефон инспектора подал сигнал, и тот увидел сообщение о присланном аудиофайле. Ну, хоть что-то. Он решил, что остальные показания можно получить по возврашении в больницу. К тому времени, когда он здесь закончит, Джон уже, быть может, будет в сознании. Инспектор понадеялся, что Джон не застрянет в больнице слишком надолго. У него было ощущение, что оказавшись без своего блогера, который удерживал его на пути истинном, азартный детектив быстро слетит с катушек и утащит за собой весь Лондон.