Комментарий к Глава 7. Сны и увещевания

¹ Грин (Green) в переводе “зеленый”

² Гидроморфон — болеутоляющее средство класса опиоидов, производное морфина.

Лоразепам — лекарственное средство группы бензодиазепинов. Фармакологическое действие — анксиолитическое, седативное, снотворное, миорелаксирующее, центральное, противосудорожное.

========== Глава 8. Другая крыша другой больницы ==========

Держась на приличном расстоянии, Шон бесшумно шел за высокой темноволосой фигурой в белом халате — накрахмаленно-чистом, ухоженном, словно отражавшем душу своего обладателя. Но нет, у того не было души, и именно белоснежный халат это Шону доказывал. Будь этот человек истинным врачом, он был бы сейчас по локоть в том, что сопровождает болезни и раны. На его халате — этом оскорбительном предмете одежды — оставались бы пятна, невыводимые даже после многих отбеливаний, а на карманах виднелись бы следы ручки, постоянно вынимаемой, чтобы сделать записи в карте или выписать рецепт на обезболивающее или еще что-то.

Но на халате доктора с буйной шапкой кудрей ничего подобного не было, что говорило только одно: его волнуют только деньги и статус. Шон заметил в его руке кружку с дымящимся кофе — оказывается, он не снисходил даже до больничного “гудрона”. У этой напыщенной задницы была своя личная кружка. А под мышкой была зажата газета.

Они оба вышли на крышу больницы.

Шон угадал верно насчет перекура. Незнающий о преследовании доктор двинулся к гладкому бордюру крыши, поставил на него чашку и положил рядом газету, одновременно нащупывая в кармане дорогих брюк сигарету. Он и не подозревал, что она станет для него последней — как точно, как поэтично, самый лучший на данный момент символ. У Шона чесались руки запятнать халат этого типа его же собственной кровью. И в этот момент его цель обрела дар речи.

— Знаете, почему вы — идиот? — послышался глубокий баритон, обладатель которого даже не побеспокоился обернуться. Он так и стоял на краю крыши и смотрел в звездное небо. Шон растерялся. Цель говорит с ним? — Ну так как?

— П-простите? — Шон с любопытством вышел из-под защиты теней, единственной рукой сжимая в переднем кармане черного свитера 9-миллиметровый пистолет.

— Вы меня слышали. Ваш слух не поврежден, только рука. — В тоне послышалось раздражение.

В голове Шона рефлекторно зазвенел набат “бей или беги”, требовавший бежать немедленно, развернуться и бежать со всех ног. Этот человек, кажется, был самим дьяволом. Но решимость Шона поколебать не так-то легко, он ведь не трус…

— Вы именно он, — возразил дьявол в белом халате.

Нет. Нет. Люди не умеют читать мысли, а дьяволы не ходят в белых халатах.

— Кто я? — вызывающе переспросил Шон, высвобождая из кармана оружие.

— Трус, — доктор взял кружку, сделал неторопливый глоток и беспечно продолжил: — Грустный сломанный мальчик-солдатик, который пытается обвинять в своих безумных поступках всех, кроме того единственного, кто на самом деле за них отвечает. Мне продолжить?

— Почему бы и нет, доктор. Я не тороплюсь. Вечер приятный, а у тебя, кажись, сейчас перерыв. Не рассчитывай, что нас здесь кто-то прервет. А когда мы закончим, ты будешь умолять сохранить тебе жизнь. А я буду стрелять в тебя, пока не кончатся пули, а потом уйду. У них уйдет какое-то время на твои поиски.

— Очень хорошо, тогда постарайтесь меня не прерывать, это раздражает и только отнимает время у нас обоих. — Шон скривился. О чем этот тип толкует? — Вы никогда ничего из себя не представляли. Ваши родители умерли, а вы женились на подруге детства, такой же сломленной, как и вы сами. Может, это было по любви, может — по расчету, но вероятнее всего, она была единственной, кто считал, что вы стоите больше фабричной грязи на ее туфлях. Я мог бы углубиться и рассказать, что папуля никогда вас не любил, а мамуле было на вас плевать, но мне не особенно хочется тратить на это всю ночь.

— Как… постой, что ты сказал насчет Деб?

— Деб? А, вот, значит, как ее зовут. Пожалуйста, не прерывайте, — доктор сделал глоток кофе, по-прежнему стоя спиной к Шону. — Она, без сомнения, погибла в автомобильной аварии, в ее машину врезался тот пьяный водитель. Забавно, но у нее на заднем сидении был чемодан. Она хотела от вас уйти, и сделала бы это, если бы не погибла. Вы ушли на войну в надежде обрести честь, уважение и тому подобное. Но в результате только потеряли руку. И в этой потере вы обвинили горе-хирурга и его невнимательное отношение.

Еще один глоток теплой жидкости.

— Отдаю вам должное: врачи были вынуждены отнять у вас руку или рука отняла бы вас, но вы смогли с этим смириться, вернулись домой героем и начали новую жизнь со своей милой Деб. Вы пытались переучиться все делать левой рукой: есть, брать газету, держать пистолет и прочее, но для такого слабенького малыша как вы, это оказалось слишком большой проблемой. И вместо того, чтобы принять этот вызов, как в подобной ситуации делают другие, вы… вы просто сидели и куксились. Срывались на своей юной жене — и настолько сильно, что когда она поняла, что в этот раз у нее не получится скрыть синяки, она дождалась, пока вы уйдете, и разрываясь между страхом перед вами и опасениями за свою жизнь, покидала кое-какие вещи в свою маленькую красную машину. Но далеко ей сбежать не удалось из-за мистера Арчи Роллингса. Пьяницы, чья жизнь представляет собой настолько скучное клише, что я отказываюсь его повторять. Но вы позаботились об Арчи. Разумеется, после того доктора.

— Как? — Шон пытался как-то осмыслить услышанное. Неужели этот человек правда сам дьявол?

— Забавно, что вы об этом подумали. Как-то раз я стоял на другой крыше с другим убийцей, и тот счел меня ангелом. — Смешок. — Но я полагаю, вы ближе к истине. Я действительно на стороне ангелов, но он сделал ошибку, поверив, что я — ангел по существу. Ангелов не существует.

— Не, моя Деб была ангелом! АНГЕЛОМ!

Доктор наконец обернулся, его лицо выражало скуку. Скуку.

— Не сомневаюсь, что она была твоим моральным компасом. Прощала все твои проступки и маниакально-депрессивные периоды. Все прощала и благоразумно пыталась помочь тебе вернуться на правильный путь, пока не поняла, что больше не может терпеть такое отношение. А потом какой-то пьяный водитель забрал ее жизнь прежде, чем ты смог снова навести мосты. Но ты все равно обвинил во всем доктора — обвинил, что тот не смог спасти искалеченную девушку, чей мозг был уже мертв, когда ее привезли в больницу. Хотя, полагаю, девушка с погибшим мозгом — как раз твой интеллектуальный уровень.

— Заткнись! — зарычал Шон, делая шаг вперед. — Деб была ангелом! Она меня не бросала! Она любила меня. И будь я действительно таким тупым, как бы мне сошли с рук все эти убийства, а? Отвечай, раз уж ты такой умный, а потом добавь себя к списку.

— Здравое предложение, — болтливый доктор снова перевел взгляд на звездное небо и нахмурился, словно пытался вспомнить что-то давно забытое.

— Да ты ненормальный, — захихикал Шон. — Чертов псих еще похуже меня.

— Я? — прозвучал дьявольский голос, приправленный холодной враждебностью.

Шону не понравилось, что этот врач не только его не боялся, но и даже не проявлял к нему особого интереса.

— Да, приятель. У меня есть пистолет, и я собираюсь тебя убить. Так что, тебе, как минимум, лучше обратить на это внимание. И смотреть на меня, когда я буду это делать.

— Я уже бывал мертвым, и уж не знаю, в первый или в последний раз, но меня уже держал на мушке один предсказуемый идиот, причем с намного более уверенной рукой и прицелом.

— Ты слишком много болтаешь для того, кто вот-вот станет мертвецом. Никто из предыдущих столько не болтал, все только рыдали. И спрашивали “почему?”. И знаешь, что я им отвечал? Я отвечал…

— “Потому что я могу”. Не слишком оригинально. Скука.

Шону очень не понравилось, что ненормальный в белом халате опять его оборвал, но тревожный “набат” в голове зазвучал еще громче.