Глубокой ночью, добравшись до берега, он радостно обнимает мать и тут же падает без чувств. Морская прогулка в летней мантии не прошла даром. Нарцисса и доктор Конрой подхватывают слабого исхудавшего парня и отбывают с ним в Малфой-Мэнор.

***

Странные сны видит Гарри в последнее время. Девушка с длинными золотыми волосами и ласковыми руками. Гарри видел такую в старинном волшебном зеркале.

— Мама! Не уходи… Мама…

Седобородый старик что-то тихо говорит, но Гарри не может разобрать его слов и переспрашивает:

— Профессор, где мы находимся? Здесь так тихо. Не слышно шума прибоя, не гомонят птицы, это как-то неправильно… Как будто мне все снится…

— А что ты сам думаешь об этом, Гарри?

— Мне кажется, что я был на этом пляже много лет тому назад, мне здесь знакома каждая бухта, каждый холм, но все какое-то… неживое. Или это все происходит в моей голове?

— Все, что происходит в твоей голове, может быть живым, а может и не быть таковым. Если ты сам живой, в этом случае тебя окружает все живое, если ты стал воспоминанием, то сейчас это происходит не в твоей голове. Главное — понять, кто ты сам: живой человек или чужое воспоминание.

— А как это понять?

— Прислушайся к своему сердцу. Чего оно хочет?

— Тепла.

— Тогда иди туда, где с тобой поделятся этим теплом.

— Как же мне узнать дорогу?

— Прислушайся к своему сердцу.

Большой лохматый пес шлепает лапами по мокрому плотному песку. Волны осторожно откатываются перед ним, а после аккуратно стирают его следы. Пес оглядывается на парня, смотрит грустными мудрыми глазами, как будто зовет за собой. Разумеется, надо идти за ним! Собака обязательно приведет к дому, в котором любят и ждут. Там чисто и тепло. Там красные герани на окнах и ароматные булочки с корицей. Золотоволосая женщина, улыбаясь, собирает на стол, вокруг бегают маленькие дети, а на садовой дорожке дремлет большая черная собака.

Надо предупредить Драко, что он уходит, что его ждут дома. Только где он, Драко? Как его найти?

— Эй, Малфой, выходи! Хватит прятаться! Мне надоело вечно тебя искать и выслеживать, мне надоели эти игры: кто сильнее, кто хитрее, кто ловчее. Я устал бродить в одиночестве, я хочу уюта, покоя и постоянства. Я хочу, чтоб у меня были, наконец, собственный дом и семья. Тебе этого не понять, у тебя всегда был дом, в котором ждала мама.

Где-то далеко-далеко поет птичка, оттуда доносятся голоса, такие знакомые, такие родные.

«Мне пора. Я возвращаюсь домой».

***

Хмурое ноябрьское небо разрывает яркий солнечный луч. Проникнув в окно больничной палаты, он падает на лицо молодого человека.

Гарри, щурясь от света, рассматривает картинку, висящую на стене: пальмы, море, солнце. Он оглядывается и видит друзей и сослуживцев: совсем рядом Джинни, чуть поодаль Гермиона с Роном, дальше Молчун и Люси Синичка, а еще Молли и Чарли, за ними кто-то из персонала больницы, дверь открывается, впуская еще и еще каких-то людей.

Гарри неловко оттого, что он в больничной сорочке лежит перед таким количеством народу, и тогда он неуклюже приподнимается и с трудом садится в кровати.

— Гарри! Ты вернулся! — кричит Джинни и порывисто его обнимает.

«Гарри вернулся, Гарри вернулся! Наконец-то! Какое счастье! Джин всегда верила в это и наконец-то дождалась. Ах! Они скоро поженятся!» — голоса и восторженный шепот сливаются в общий шум ликования.

Среди этого гомона Гарри делает окончательный вывод, что только женщина, похожая на мать, может быть счастьем и опорой в жизни. А все, что было раньше, к сожалению, не спасло от одиночества.

Вновь пришедшие потихоньку оттирают от постели героя тех, кто стоял там раньше. Молчун с высоты своего роста еще видит командира, а Гермиона уже может обозревать лишь спины гостей. Она дергает сержанта за рукав:

— Стив, как думаешь, — шепчет девушка, — он вернулся потому, что мы вернули Малфоя, или потому, что Джинни его выходила?

Молчун пожимает плечами. Ему все равно, по какой причине Гарри вернулся, потому что сейчас он дальше от него, чем в первый день знакомства. А раз так, то сегодня у него есть серьезный повод надраться в баре до бесчувствия с каким-нибудь случайным знакомым.

— Ну, хотя бы не пришлось с этим встречаться, — говорит Гермиона и, хмыкнув, добавляет: — Да и с Джинни не пришлось связываться.

— Что? Что ты говоришь? — Рон подходит к любимой и обнимает ее за плечи.

— Я сказала, что пора искать подружек невесты для Джинни…

— И для тебя тоже… — Рон счастливо улыбается и что-то еще шепчет в маленькое розовое ушко. Занятые друг другом, они не видят, как сержант Свенсон покидает палату.

========== 12. Осень-зима 2002 г. ==========

Осень — зима 2002 г.

Ноябрь оборвал почти все листья с деревьев в саду Малфой-Мэнора. Поздние цветы, слегка побитые первыми заморозками, еще кое-где цвели; павлины на лужайке, сбившись в кучку, грелись в лучах неяркого солнца, а чаша фонтана вся была засыпана опавшими листьями.

Драко глядел на сад из окна своей комнаты и все никак не мог поверить, что он дома. Первая неделя после Азкабана прошла как в тумане. Он почти все время спал, очнувшись, что-то ел, принимал прописанные доктором зелья и пилюли и снова забывался тяжелым сном. Иногда его мучили кошмары, он в ужасе просыпался и вскакивал с постели, но рядом всегда оказывалась мама, и Драко успокаивался. Через несколько дней его состояние улучшилось. Он уже мог засыпать без снотворного и выходил в сад без провожатого, потому что головокружение отступило. Перестали донимать мигрени и рези в желудке.

Доктор Конрой практически поселился в имении, потому что все члены семьи Малфой нуждались в его помощи. Но самым тяжелым пациентом был Люциус: он сошел с ума.

Драко узнал об этом примерно на пятый день после своего освобождения и поначалу не поверил, что отец невменяем. Но, впервые спустившись к обеду в столовую, он увидел, что от прежнего Люциуса Малфоя не осталось и следа. В кресле-каталке сидел сгорбленный старик, укутанный в плед, и, бессмысленно глядя перед собой, жевал овсянку. Его кормил с ложечки старый преданный эльф, аккуратно утирая потеки слюны с подбородка хозяина. Теперь место главы семьи за столом принадлежало Драко.

Еще через пару дней, набравшись сил, молодой человек стал вникать в финансовые дела семьи и понял, что впору и самому тронуться умом. За те несколько месяцев, что он был под стражей, скопились огромные долги, счета опустели, Малфой-Мэнор был в залоге у ростовщика, а доходов не было никаких, если не считать маленькой ренты с приданого Нарциссы. На эти средства приобретались продукты, лекарственные снадобья и предметы первой необходимости. Больше денег ни на что не хватало. Даже доктору Конрою нечем было заплатить за услуги, впрочем, профессор колдомедицины, похоже, не гнался за прибылью. Он ни на шаг не отходил от Нарциссы, стремясь угодить ей в любой мелочи.

Сопровождал на прогулках по парку, заботливо поддерживая под руку, подолгу беседовал с ней за чашкой чая, развлекая занятными историями, которых он знал множество, а прошлым вечером Драко вдруг впервые за много лет услышал звуки рояля из большой гостиной: матушка и доктор музицировали.

Молодой человек спокойно отнесся к присутствию в их маленькой семье постороннего человека. Во-первых, здоровье матери, сильно пошатнувшееся после пребывания в Малфой-Мэноре Волдеморта со свитой и первого ареста Драко вместе с отцом, заметно улучшилось. Женщина посвежела и похорошела за последнее время. Даже черные одежды ее совсем не старили, а, наоборот, оттеняли нежность кожи и блеск глаз.