— Когда пойдешь к Перси, положи этот пергамент сверху, тогда он станет сговорчивее. — Девушка усмехнулась. — Это, конечно, некрасиво — делиться подобными сведениями с посторонними, да и ничего противозаконного в том, чтобы разглядывать картинки, нет. Но Перси жутко гордится своей безупречной репутацией, а неуничтожимый протокол — это как жирное пятно на его парадном мундире.

***

По требованию Министерства камин в Малфой-Мэноре сегодня открыт для визитеров. Прибыл глава Следственного отдела собственной персоной в сопровождении усиленного наряда оперативников. В полутемном зале их встречает хозяйка в траурном одеянии.

Набрав в легкие воздуха, Персиваль Уизли громко произносит:

— Я прибыл произвести арест Люциуса Малфоя, проживающего в этом доме. Именем закона я требую, чтобы означенный господин явился сюда сейчас же.

Не проронив ни одного слова, Нарцисса хлопает в ладоши. Отворяются двери, и перед изумленными служителями закона появляется кресло на колесах, в котором служанка везет своего хозяина. Люциус Малфой сидит сгорбившись и что-то нечленораздельно бормочет, по его подбородку стекает слюна, а руки сильно дрожат.

— Кто это? — спрашивает изумленный Перси.

— Это мой супруг, Люциус. К сожалению, он болен и вряд ли понимает, что здесь сейчас происходит. Но, если того требует закон, вы можете его арестовать. Я не буду чинить препятствий, потому что уважительно отношусь к нашей правоохранительной системе.

— Малфой! Вы слышите меня? — Уизли с опаской подходит к человеку в кресле, патрульные дружно наставляют палочки на хозяев замка и на всякий случай — на служанку и старичка-эльфа, неотступно следующего за своим господином. — Люциус Малфой, вы арестованы! Эй! Отвечайте!

Но мужчина лишь трясет головой и что-то бормочет в ответ.

— Это симуляция, вы пытаетесь нас обмануть! — Главный следователь гневно сверкает очками в сторону скорбно молчащей Нарциссы.

Та удостаивает его лишь неприязненным взглядом.

— Мы сейчас же доставим вашего супруга в больницу Святого Мунго, и ваш обман будет раскрыт!

— Не беспокойтесь, господа, никакого обмана нет. — В комнату входит худощавый мужчина в докторской мантии лимонного цвета с эмблемой больницы Святого Мунго. — Я профессор Конрой, главный целитель отделения душевных болезней, вот моя палочка. — Один из авроров хватает протянутую палочку и проводит процедуру опознания. Колдомедик тем временем продолжает: — Обычно я сам пишу заключения медэкспертизы, но сегодня, господа, этого не требуется. Господин Малфой уже много месяцев является моим пациентом, и я могу ручаться, что его состояние невменяемости подлинное. Он давно под наблюдением, я могу подтвердить это соответствующими документами и своим честным именем. Господин Малфой абсолютно безвредный душевнобольной, находящийся под круглосуточным домашним наблюдением. Я бы не советовал забирать его в Аврорат, так как мой пациент не контролирует свои физиологические отправления и нуждается в постоянном присмотре. Если вы захотите на него взглянуть, то можете прийти сюда снова, он никуда не денется, я вам обещаю.

— А… А… А как же воспоминания? — Перси не может поверить в то, что уже не случится ни громкого ареста, ни очередного карьерного витка. — Если он ненормальный, то что за воспоминания вы, сударыня, предоставили в Аврорат? Разве можно верить мыслям сумасшедшего?

— Видите ли, уважаемый господин Уизли, — целитель шагает вперед, заслонив собой Нарциссу, мягко берет главного следователя под локоток и неспешно ведет его вокруг ковра, украшающего пол в гостиной, — в начале болезни у Люциуса случались прояснения сознания, и именно в такой день мыслесубстанции были изъяты из его памяти. Насколько я знаю, госпожа Малфой много раз приходила к вам на прием, пытаясь отдать имеющиеся улики, но вы ее так и не приняли, тем самым упустили время. Сейчас в голове моего пациента сплошной хаос, отделить подлинные события от больной фантазии не представляется возможным, это я вам говорю как ведущий специалист в области душевных болезней. Отчаявшись встретиться с вами, госпожа Малфой все отправила в Министерство, я свидетель, что эта несчастная женщина чтит законы волшебного сообщества.

Уизли судорожно озирается, пытаясь сообразить, что же ему делать в этой нелепой ситуации. Он оказался в глупом положении на глазах бойцов и сержанта Свенсона и никак не может придумать, как же ему выкрутиться, не уронив достоинства. Молчун тихо шепчет ему на ухо несколько слов, и Уизли мгновенно собирается:

— Госпожа Малфой, по постановлению Визенгамота ваш муж находится под домашним арестом вплоть до особого распоряжения. Приказываю вам осуществлять надзор над ним и держать ваш камин открытым для контролеров Аврората. — Обернувшись к патрульным, мрачно добавляет: — Уходим.

Как только зола в камине улеглась за отбывшими аврорами, Нарцисса без сил опустилась в кресло. Доктор Конрой встал перед ней на одно колено и на несколько мгновений прижал к губам ее руку:

— Вот видите, милая Нарцисса, все получилось так, как мы задумали, поверьте мне, если у Аврората или Визенгамота возникнут какие-либо вопросы по поводу Люциуса, я найду, что им ответить. А теперь нам пора готовиться к встрече с вашим сыном. Поверьте мне, дорогая, все будет хорошо, я приложу к этому все свои силы.

Ответом доктору были теплая улыбка и нежное рукопожатие.

========== 11. Осень 2002 г. (продолжение 2) ==========

Осень 2002г.

Каменная стена покрыта тоненькими трещинками, издали их не видно, но когда лежишь на койке, то стена очень близко и можно разглядеть рисунки, оставленные временем или же нацарапанные сидельцами. Есть здесь и рисунок Драко. Мужской профиль получился плохо, сломанная застежка от мантии — неподходящий инструмент для резьбы по камню.

«Когда-нибудь можно будет нарисовать картину на холсте — скупыми мазками обозначить фон и тонкими рваными штрихами набросать лицо, вот так, как на этой стене, без проработки деталей, без очков и без молнии на лбу.

Я-то знаю, чей это портрет, а остальным необязательно вникать в подробности. Назвать картину можно будет «Портрет друга». Или «Портрет бывшего друга», а может, просто «Бывший»? Пожалуй, так будет лучше всего, правильнее, точнее. Ведь все знают, что когда человека любишь, то помнишь каждую черточку его лица, каждую ресничку, каждую родинку на коже, а когда любовник становится бывшим, то черты лица расплываются в памяти, превращаясь в нечеткий абрис. Скорее бы все забыть, нечего захламлять голову ненужной информацией. Бывший ведь не утруждает себя воспоминаниями о счастливых часах, иначе он давно бы нашел способ помочь. Потому он и бывший.

Мерлин Великий, дай ответ, как так получилось, что мы с Поттером были вместе? Это какая-то нелепая ошибка, случайность, наваждение. Такого не могло быть по определению. Просто нам выпало такое время, в котором переплелись страх, тоска, одиночество с проблемами взросления, потому мы и зацепились друг за друга. Да у меня и не было поблизости никого, кто был бы таким же сильным, ловким, умным. Все окружение стояло на ступеньку ниже — приближенные, сателлиты».

Ровней был лишь Поттер. Только с ним удалось воплотить заветную мечту, лишь с его помощью Драко взлетел. Не на метле, не на волшебной твари, а сам по себе, оторвался от земли и полетел, как птица! Еще один сюжет для картины…

В школе, когда поблизости оказывался полукровка, с мальчиком из благополучной семьи происходило маленькое чудо, он совершенно забывал о давнем падении с метлы — иначе с квиддичем можно было бы попрощаться еще в начале учебы.