***

Хмурый ноябрьский рассвет застал Гарри на ногах. Он встал очень рано, чтобы принять душ, тщательно побриться, прибрать квартиру и съездить в ближайший супермаркет за продуктами. Когда разбуженная его телефонным звонком Гермиона поднялась в лофт, там уже бодро выл пылесос и сердито фыркала кофеварка. Молодому человеку потребовалось некоторое время, чтобы сначала напоить подругу кофе, а после заставить её бросить все дела и поехать с ним в торговый центр выбирать новую рубашку, постельное белье и чайный сервиз. Гарри успел вернуться с покупками домой и съездить в знаменитую кондитерскую на другом конце города за пирожными, а до встречи с Малфоем оставалась еще уйма времени. Чтобы чем-то занять себя до прихода Драко, он перемыл всю посуду, скопившуюся в мойке за неделю, и приготовил тарелку сэндвичей. Заняв работой руки, он не смог ничем занять голову, чтобы не думать о предстоящем свидании.

«Он не придет», — удрученно думал Поттер, — «Это же Малфой! Драко Малфой — самый крутой парень в Хогвартсе! Настоящий аристократ, умный, тонкий, изящный, с хорошими манерами и престижным образованием. А я кто? Всего лишь ищейка, которая умеет только вынюхивать, выслеживать и вцепляться зубами. А про то, что было на том пляже, он наверняка забыл, для него это была обычная интрижка. Да он любого парня закадрит с лёту, видит Мерлин, даже натурала! Зачем я ему? Он согласился только из-за того, что я — аврор, а он — поднадзорный. Но он меня плохо знает, я не собираюсь давить на него и если он не придет, то совсем не обижусь… Совсем… Но это будет так хреново».

Дождь кончился, поднявшийся ветер начал разгонять туман и морось, красноватые лучи заходящего солнца пронзали небо сквозь прорехи в тучах. Драко закрыл зонт и снова закурил, рассматривая, как деревья во дворе дома, где жил Гарри, клонились в стороны, качая ветвями, словно прощаясь со своими листьями. Он курил сигарету за сигаретой, наблюдая как листья, тяжело кружась, липнут к мокрым машинам и засыпают лужи на асфальте. Вот уже час как он размышлял о том, стоит ему идти к Поттеру или нет.

«Он — самый знаменитый человек в стране, у него куча друзей и поклонников, зачем я ему — неудачник с подмоченной репутацией, обыкновенный нотариус без особых перспектив, таких, как я — сотни, а он единственный. Его невозможно не любить. Для чего он меня пригласил? Вернее, велел прийти… Для того, чтобы показать свою власть и богатство?» — думал Драко, прикуривая очередную сигарету от палочки спрятанной в рукаве. Время шло, а блондин в черном плаще все стоял на тротуаре и ковырял зонтиком мокрые листья. «Возможно я всего лишь бедный поднадзорный юрист, но не трус. Я пойду к нему. Вот выкурю еще одну и пойду».

Негромко тренькнул дверной звонок, Гарри вздрогнул, как от выстрела, и чуть не выронил коробку с пирожными, которые только что достал из холодильника. Поставив коробку на стол, с бешено колотящимся сердцем он пошел открывать. Глянув по пути в зеркало, сдернул с пояса кухонное полотенце, которым обвязался когда мыл посуду, швырнул его в угол на так и не разобранный сундук, постоял перед дверью, по привычке ероша волосы и, решившись наконец, откатил тяжелую дверь в сторону. Драко Малфой с недовольным видом вошел в квартиру. Молча вручил хозяину мокрый зонт-трость и, небрежно скинув ему на руки тренчкот, прошел вперед.

— Здравствуй, — сказал Гарри, задвигая грохочущую дверь на место.

— Здравствуй, — сдержанно ответил гость.

Вешая плащ на вешалку, Гарри незаметно приблизил лицо к прохладной немного влажной ткани, втянул носом запах, исходивший от одежды. Пахло осенним туманом и чуть горьковатой травяной свежестью, пахло тем Драко, с которым он без малого год назад делил палатку и постель на неизвестном пляже. Но в комнате сейчас находился другой Драко, прежний надменный слизеринец.

— Как ты попал в подъезд? — поинтересовался Гарри.

— Открыла какая-то пожилая леди — ты же знаешь, я чертовски обаятелен, старушки меня просто обожают.

«Главное чтоб не старички», — подумал Гарри, наблюдая, как Малфой с презрительным недоумением разглядывает спартанскую обстановку его жилища.

«Да! Здесь не Малфой-Мэнор, всего одна комната, но это моя квартира и я никого сюда не приглашал!» — Гарри включил чайник.

«Черт! Вообще-то приглашал, и, помнится, слишком настойчиво. Человек в Азкабане отсидел, два года под надзором, его палочка с ограничением, а на него орет капитан аврората, практически не оставляя выбора», — подумал он, протирая новые чашки.

«Ну и все равно, мог бы быть повежливее, в конце концов, его сюда не под угрозой «круцио» вели, сам пришел. Пусть пьет свой чай, — молодой человек полез в нижний ящик кухонного стола, порылся среди упаковок с чипсами, хлопьями и крекерами, насобирал из разных коробочек горсть чайных пакетиков и высыпал их в тарелку, — жует свои пирожные и валит отсюда».

Гарри принялся перекладывать сласти из коробки на трехъярусную фарфоровую вазочку, взятую напрокат у Гермионы по случаю прихода гостя.

Гость тем временем бродил по квартире, удивляясь скромности жилища народного героя, по слухам, человека не бедного, и косо поглядывая на хозяина, который в это время копался в ящике стола. «Поттер меня явно игнорирует. Продержал целую вечность на лестнице перед облезлой дверью, поздоровался сквозь зубы, даже не предложил сесть. Мне здесь явно не рады. Но если он еще раз так согнется, я за себя не ручаюсь».

С трудом оторвав взгляд от обтянутых джинсами ягодиц он приподнял раму окна и высунул голову наружу, почти улегшись животом на подоконник. Под окном по самому краю крыши пролегала узенькая дощатая дорожка, отгороженная от улицы ажурной металлической оградой. По дорожке можно было пройти к высокой и широкой трубе, оставшейся с тех времен, когда в доме еще топили камины. От площадки возле трубы брала начало хлипкая на вид лесенка, по которой можно было забраться на крышу соседнего дома, более высокую и плоскую. Молодому человеку захотелось посмотреть, что там дальше и выше, но все было скрыто клочьями тумана и надвигающимися сумерками.

«Я тоже первым делом на крышу полез, — вспомнил Гарри, как он обошел чуть ли не весь квартал, пользуясь путями трубочистов и кровельщиков. — И если он не закроет окно, то вместо чая получит совсем другое. Я же не железный, чтоб спокойно смотреть на его зад».

Гарри, продолжая задумчиво рассматривать своего гостя, нечаянно уронил затейливую башенку из бисквита и взбитых сливок, украшенную фруктами и шоколадом. Из башенки получилась бесформенная кучка компонентов, лежащая на столе, а его руки измазались кремом. Он, чертыхаясь, принялся собирать останки пирожного обратно в коробку, еще больше измарав руки. Поняв, что он сейчас перепачкает все, к чему прикоснется, слизнул крем с пальца и подумал: «Вкусно».

— Вкусно, — подтвердил бесшумно подошедший Драко, взяв его руку в свою и тоже слизнул крем с его пальца. — Гарри, может хватит изображать домового эльфа? Тебе только полотенца не хватает.

— Я его снял, когда пошел тебя встречать, — ответил плотно прижатый гостем к столу растерянный хозяин, держа липкие руки на весу.

— Ты решил поиздеваться надо мной? Я целую неделю не могу спать. Я еду через весь город на маггловском транспорте. Я стою перед этой жуткой дверью черт знает сколько времени и жду, что мой парень бросится мне на шею, но вместо этого какой-то мрачный субъект возится на кухне и потом начинает облизывать пальцы так, что это можно считать преступлением против нравственности. Потти, — ухо Гарри обожгло жарким дыханием, — за это ты будешь наказан: не смей прикасаться ко мне своими грязными руками.

Наказание было действительно суровым. Это было почти невыносимо, стоять возле кухонного стола, прижимаясь голыми ягодицами к холодным металлическим ручкам, задыхаться от счастья и восторга, одновременно умирая от возбуждения и удовольствия, видеть белокурую голову у своего паха и не сметь прикоснуться к любимому лицу.