Королева забилась в угол бального зала, чтобы ее не затоптали. Она где-то потеряла туфлю, а позвать горничную, чтобы она принесла новую пару, в таком бедламе было невозможно.

Король внезапно обнаружил, что нигде не видит Мишель и потребовал от всех, чтобы они ее искали. Сам он взбежал на второй этаж, огляделся на лестнице, но ничего не увидел — было слишком темно.

Кто-то толкнул его в этой темноте, ойкнул знакомым голосом — и Сайлас, не успев схватиться за перила, полетел вниз по длинной широкой лестнице.

Брок влетел в главную залу дворца, когда паника достигла своего апогея. В темноте метались неясные тени, кто-то кричал, умоляя помочь, вывести, узнать что произошло с освещением, украсть и увезти отсюда ко всем хренам.

Хмыкнув, Брок достал телефон и, в отличие от великосветской тусовки, врубил не подсветку, а фонарик. Многие из обладателей дорогих мобильников и не догадывались о такой функции своих аппаратов.

Выловить Джека удалось минуты через три. За это время Брок дважды наступил на кого-то, получил локтем в солнечное сплетение и пару раз был нагло облапан.

Утянув принца к окну, Брок прижал его спиной к себе, молча прижался губами к его шее.

— Уф, Брок, тут такой бардак, — прикрываясь портьерой, сказал Джек. — Все носятся, как куры с отрубленными головами. Отец велел Мишель искать. Ты ее отвез?

Он обнял Брока и запустил руки ему под куртку, гладя сильное тело.

Развернув Джека к себе лицом, Брок подхватил его под задницу и усадил на подоконник.

— Отвёз. Шепард дрых и пропустил начало всеобщего пиздеца, — ухмыльнулся он в губы Джека, лизнул нижнюю. — В городе народ на улицы со свечами выполз. Романтика.

Ладони поползли по ногам Джека от коленей к паху, сминая дорогую ткань пафосного костюма.

— Да, Давид по деревенской привычке рано ложится, — согласился Джек, распуская галстук. — Засосов только на видных местах не оставляй, — попросил он.

— Скажешь, если что вдруг, что зажал одну из этих великосветских дур, — предложил Брок и дёрнул на себя пряжку дорогого ремня.

Джека хотелось до рези перед глазами, хотя вроде они только утром вылезли из постели и еле ворочавший от сытой усталости языком принц едва успел урвать несколько часов дневного сна, чтобы не пугать элиту зевками.

Расстегнув мелкие пуговки, Брок распахнул полы сорочки, приникая губами к груди Джека, со снайперской точностью нашёл маленькую горошинку соска, сжал ее губами. А ладонью забрался в расстёгнутые брюки, сжал член у самого корня, сгребая в кулак и поджавшиеся от предвкушения яйца.

То, что они находились в главной бальной зале, до отказа заполненной людьми, придавало какую-то особую остроту происходящему.

— Вот будет весело, если отец в поисках Мишель начнет занавески отдергивать, — выдохнул Джек, выгибаясь в руках Брока.

В зале кто-то громко взвизгнул, и тут же по ней пошли гулять визги и панические крики. Кто-то звал врача, кто-то — Томасину. Джек и Брок не обратили на это никакого внимания.

Брок дрочил Джеку, вылизывая его грудь, шею, поднимаясь к сладким губам, кусая их. Ему было насрать на крики за спиной, на то, что кому-то, видимо, стало плохо от духоты, из-за переставших работать кондиционеров, и давки. В руках Брока, подрагивая и извиваясь, тихо постанывал Джек, жался к его груди, даже не стараясь сдерживать голос. Видимо, и его ничуть не меньше заводила ситуация.

Джек не выдержал, расстегнул Броку ширинку, ухватился за член, который так любил, и тоже принялся дрочить, поглаживая влажную головку большим пальцем.

— Детка, — простонал ему в губы Брок.

Одним движением он подтащил Джека ближе к себе, так чтобы их члены соприкоснулись, обхватил оба рукой, сжимая и ладонь Джека.

Возбуждение ударило прямо в мозг.

Джек очень скоро вцепился зубами в плечо Брока у самой шеи и кончил, крупно вздрагивая. Броку и самому хватило пары движений, чтобы излиться себе в ладонь.

В кармане очень быстро отыскался платок. Обтерев Джека и себя, Брок поправил на принце костюм, прижался к губам в мимолетном поцелуе.

— Иди, Детка, успокой общественность, орут слишком, — ухмыльнулся он, хлопнул Джека по заднице и первым выскользнул из-за портьеры, нос к носу столкнувшись с Меделин.

— Брок! — она в панике ухватилась за него. — Там… там король! Он… мертвый!

Джек появился рядом словно ниоткуда.

— Что с королем, Меделин? — спросил он. — Где?

— Там, у лестницы, — она протянула руку куда-то в темноту. — Он лежит… у него шея…

А вот это было неожиданностью, хотя и объясняло панику вокруг. Подхватив обоих, и Мэди, и Джека под локти, Брок двинулся в указанном направлении, рявкая на пытавшихся заступить ему дорогу.

То, что король мёртв, было понятно даже в скупом свете фонарика. Распростертое на полу тело со странно вывернутой шеей, остекленевшим взглядом в никуда. Щегольский пиджак расстегнут и съехал с одного плеча, на белоснежной сорочке отпечаток чьего-то ботинка.

— Тихо! — рявкнул Брок, заглушая гул остальных голосов.

— Нужен врач, — растерянно сказала стоящая рядом Томасина.

Джек наклонился, пощупал шею отца. Положил ладонь на грудь. Пульса не было. Сердце не билось.

— Врач тут уже не поможет, Томасина, — сказал он. — Выставь всех посторонних, наладь переносное освещение, вызови врача для констатации смерти.

— Да, Ваше Высочество, — кивнула Томасина. — Будет исполнено.

К ним, поддерживаемая под руку канцлером Хансеном, подошла королева. Взглянула на тело мужа, ахнула и свалилась в обморок.

— Вот ей врач нужен, — сказал Джек. — Меделин, найди дворцового врача, он должен был сегодня дежурить на всякий случай.

— Да, Ваше Высочество! — пискнула Меделин и убежала.

Суматоха только усилилась, правда, теперь она была хорошо организована.

Где-то слева загудел генератор, ярко вспыхнули лампы, споро расставляемые в зале и на лестнице. Томасина выводила немного притихших, ошеломлённых новостью о кончине короля гостей. Самому Броку ситуация казалась даже немного забавной и жуткой одновременно. Сайлас будто знал что-то, догадывался — слишком сильно заметна перемена его состояния, чрезмерная набожность. Да и умереть так нелепо, ещё и на праздновании своего же дня рождения…

Плакала приведенная в сознании королева, Томасина с совершенно потерянным лицом отдавала приказы, хлопотал над телом врач…

Вся ответственность внезапно обрушилась на Джека. Он отдавал распоряжения, диктовал Хансену обращение к народу, отправил Томасину расследовать одновременно смерть короля и причины блэкаута, попросил Брока привезти во дворец Мишель и Шепарда. У Джека было чувство, что небо обрушилось ему на плечи. Отец так и не успел объявить наследника, но был регламент, и по нему именно Джека должны были короновать сразу после похорон.

========== 10. ==========

Короля хоронили с помпой. Всё королевство скорбело о безвременно ушедшем монархе, одевшись в траурные чёрные цвета.

Брок ни на шаг не отходил от Джека, следуя за ним по пятам, не оставляя одного ни на минуту. Бледная до синевы королева пробовала как-то повлиять на сына, но тот лишь отмахивался, занятый похоронами отца и предстоящей коронацией. Одна Мишель не выглядела слишком огорченной и на вопрос матери ответила прямо:

— Отец убил бы Давида и меня, узнав о моей беременности.

Роза схватилась за сердце, но совладала с собой, тут же оказалась рядом с дочерью, заворковала о чем-то ей на ухо.

— Я люблю Давида, он станет моим мужем и точка! — жёстко отрезала Мишель и отстранилась от матери, встав поближе к брату.

— Я только «за», — сказал Джек Розе. — Династии нужен наследник.

— Но Джек! — возмутилась Роза. — Ты должен жениться, как только истечет срок траура! Вот тогда у династии действительно будет достойный наследник. А не… — она покосилась на Шепарда. — Если бы только Сайлас знал…

— Я женюсь, — сказал Джек и взял за руку Брока. — Непременно. Как только истечет траур и я приму указ о разрешении однополых браков. Можешь начинать готовить свадьбу Мишель, а то ей рожать через полгода, и мою — через год.