========== 1. ==========

Жить не хотелось, но приставить пистолет к виску и нажать на спусковой крючок — слишком легко, слишком мелочно, да и если уходить, то красиво, с помпой, чтобы уж точно запомнили как следует, кому всем обязаны. Так что Лагос идеально подошёл.

Брок знал, что его пасут, идут след в след, хотя кому он что может сделать после своей фактической смерти под Трискелионом, размазанный бетонными плитами, выжженный до костей. Они следили почти незаметно, но ощущение пристального взгляда в спину не покидало. И понятно почему — Зимний-то сбежал, не дался в руки Всея Америки, махнул хвостом у его носа — и всё, только его и видели. И Кэп думал, что Брок в курсе, или знал что-то о нём такое, что давало повод так думать. Может, кого из ребят продавили? Брок не знал. Да и не хотел знать. Та жизнь для него закончилась, вместе с любовью и попытками вырваться из порочного круга.

Теперь хотелось умереть.

Боль почти никогда не покидала тело. Обезболивающие не справлялись как надо, да ещё и притупляли реакцию, но Брок был бы не Броком, если бы не нашёл выход и человека, готового за кругленькую сумму предать отечество.

Доспех, если можно было так назвать то, что спаял тот самый умелец, вышел на славу. Практически экзоскелет. Поддержка спины, накладки на всё важные органы, усиления — конфетка. Вот бы такой тогда на сорок первый этаж — не пришлось бы возиться с Соколом так долго. Но это лирика, как и несколько килограмм новой, ещё никем не запатентованной взрывчатки, способной разметать на атомы даже суперчеловека. А уж Брок-то постарается подобраться поближе, а тот подпустит, чтобы задать самый сокровенный вопрос…

— Где Баки?

Кнопку нажать — плёвое дело — закончить бесконечный бег с препятствиями, собственное бесцельное существование в изуродованном теле без надежды хоть что-то вернуть, его вернуть. Кому нужен практически инвалид?

Жар прокатился по телу, почти такой же, как и тогда, знакомый, слизнул доспех вместе со всей одеждой, любовно обнял и рванул плоть в разные стороны, разметал и сбросил в темноту.

***

Перед машиной в сумерках прогремел взрыв. Джоуи ударил по тормозам, Джека кинуло вперед, но он не слышал стука осколков по капоту и ветровому стеклу, да и взрыв был какой-то странный. Мина взорвалась метрах в десяти от машины, не задев ее.

Джек выскочил, чтобы осмотреться, с автоматом наперевес. Услышал глухой стон и подошел поближе. Там, где должна была быть воронка, лежал на спине и стонал окровавленный человек. Диверсант, подорвавшийся на собственной мине?

Джек решил, что надо отправить его в госпиталь под охрану, а потом допросить. Они ехали к себе, возвращались с разведки, и этот диверсант был слишком близко к штабу и расположению частей.

— Медика! — приказал Джек. — В госпиталь под охрану. Потом допрошу.

***

Брок очнулся от мягкого прикосновения к лицу чего-то прохладного, влажного. Рядом кто-то тихо напевал на незнакомом языке, вызывая в теле неконтролируемую дрожь.

Он не погиб, не умер там от взрыва, а снова попался.

Скрипнув зубами, Брок зарычал.

Приятный женский голос над головой произнес фразу, которую Брок не понял. Он не знал этого языка.

Открыть глаза получилась раза со второго, тяжёлые веки опускались, не давая нормально оглядеться. Брок хрипло послал неизвестную женщину в долгое и эротическое.

Другой голос, мужской, что-то приказал справа от него. Кто-то куда-то побежал. Женщина произнесла что-то увещевающее. Брок дёрнул руками и снова выматерился. Привязали. Хотя чего он ожидал? Скорее всего, Роджерс сдал его местным властям. Действительно, чего самому возиться?

Послышались шаги. Звонкий молодой голос, привыкший приказывать, что-то спросил. Ему ответили. Кто-то хмыкнул и на английском с довольно ощутимым акцентом произнес:

— Открывай глаза, я знаю, что ты очнулся. Прекрати прикидываться дохлым хорьком, у тебя всего лишь легкая контузия и пара ссадин.

— Иди нахуй, — оскалился Брок. — И клоуну ряженому передай пусть туда же идёт! А некому проводить, пусть явится — я и его покатаю.

Свет резанул по глазам, словно Брок открывал их впервые.

Какая, к чёрту, контузия? Он прекрасно помнил, как отводили взгляд медсестрички в полулегальной клинике на задворках Вашингтона, а уж им пришлось повидать многое, а тут «контузия».

— Какой борзый, — сказал тот же голос и тут же перешел на другой язык, задавая кому-то вопросы.

Женщина торопливо закачала головой, что-то отвечая.

Брок перекатил голову по жёсткой подушке, отворачиваясь от потолочного светильника, даже не стараясь прислушиваться. Этого языка он всё равно не знал, что-то очень похожее на французский с какой-то непонятной примесью.

Его больше занимало то, что он чувствовал всё своё тело — и руки, привязанные жёсткими ремнями, и ноги, и даже лицо ощущалось словно почти здоровое, без уродливых рубцов, перепахавших всю левую половину, лишая её чувствительности.

Уверенная рука ухватила за нижнюю челюсть, поворачивая.

— Смотри на меня, симулянт, — приказал молодой голос.

Глаза слезились, но Брок подчинился, хоть и видел всё словно через мутную плёнку, но смог разглядеть стоящего прямо перед ним человека в военной форме непривычного образца, смутно знакомого, хотя память упрямо буксовала. Может, видел в ЩИТе или по другую сторону? Но то что видел — это точно.

— Назовись, боец! — потребовал человек, судя по выправке, офицер.

— Отъебись, — Брок снова оскалился. — Говорить буду только с ряженым гондоном. Хочу в рожу его глянуть!

Офицер небрежно, но сильно ударил Брока по щеке, так, что голова мотнулась. Что-то приказал кому-то и ушел.

Брока окружили люди, снова зазвучал незнакомый язык и тут до него дошло — они все белые, ни одного темнокожего в палате не было, и офицер был белым. Толерантность толерантностью, но Лагос был городом на территории Нигерии, а там белых отродясь не было. Куда его, блядь, закинули? Какой-то исследовательский центр? Или может, что ещё похуже? С Роджерса станется. Это те, кто видел в нём только звезднополосатый щит, могли сколько угодно гордиться таким защитником, а Брок-то знал — честь и совесть нации был обычным человеком, таким, как все, и мог мелко отомстить.

Коротко стриженная блондинка в форме полевой медсестры дала пациенту напиться из стакана с трубочкой.

— Спасибо, — он ее сдержанно поблагодарил.

Хамить медперсоналу Брок не считал необходимым, они были точно такими же наёмными работниками, как и он сам когда-то, и были не виноваты, что пациент отказывается идти на сотрудничество. Больше Брока интересовал тот самый офицер и то, что тот выглядел сильно знакомым.

— Где я? — спросил он, правда не особенно надеясь получить ответ.

— Полевой госпиталь армии Гильбоа, — с жутким акцентом сказала медсестра.

— Какой армии? — не понял Брок.

— Армии Гильбоа, — с легким удивлением повторила медсестра. — Ты из Гефа? Ты диверсант? Капитан Бенджамин допросит тебя.

Брок замялся. Он, конечно, многого мог не знать, но такие названия, если это, конечно, какие-то государства, слышал впервые.

— Нет, — честно ответил он. — Я американец.

И тут же прикусил язык.

Он помнил взрыв, помнил перепуганное лицо девчонки с красными волосами и искры, срывающиеся с её пальцев, помнил, как неведомая сила подхватила… может, его не нашли среди пострадавших мирных жителей или даже не искали? Может, он попал в местный Красный крест? Может… да не может. Опять же, Гильбоа и Геф. Брок не знал этих названий, но о том, что он американец, стоило помалкивать. Ещё свяжутся с посольством — и всё, прощай, лечение. Роджерс его тонким слоем по этой же койке размажет, выспрашивая о том, где его драгоценный Баки.

Вот только от того Баки там уже давно и нет ничего.

— Американский диверсант? — с подозрением спросила медсестра и тут же ушла.

Вместо нее пришел офицер.

— Таки очухался, — сказал он. — Я всегда считал хорошую оплеуху идеальным методом постановки съехавших мозгов на место. Значит, наемник, так?