— Понятно… А что на счёт Нэнси? Она ещё одна рабыня Рея, в последний раз её видели у господина Агустина, но потом он сообщил нам, что она куда-то ушла. Её до сих пор не нашли.

— Я ничего не знаю об этом. Я с ними не общалась.

Но она знала. Нэнси не ушла. Агустин спрятал её, чтоб она смогла избежать проблем. Очень скоро не будет никакой Нэнси. Будет госпожа Примия из старого рода, что давно уже потерял своё могущество. Описывать то, как Нэнси убивалась по поводу смерти Кио и Рея бесполезно. Агустин говорил, что она убежала в лес, полностью изменившись, и носилась там как больная, истребляя живность в течении недели, пока не вернулась обратно к нему; вся грязная, заплаканная, в царапинах, синяках и крови в своём кошачьем обличии.

Сейчас она была в одном из отдалённых поместий, подальше от проблем и лишних глаз. Конечно, не все были довольны решением Агустина, но он был единственным наследником, и он умел убеждать людей. К тому же, он не отказывался от других союзов ради бизнеса и политики, однако с условием, что Нэнси останется с ним.

— С чего Кио решила вдруг спасти Рея?

— Я не знаю. Возможно просто она испугалась за его жизнь.

— Она знала, кто он есть на самом деле?

— Я не знаю. Мы не разговаривали с ней об этом.

— Ясненько. Госпожа Адалхеидис, вы знали, что он и есть тот самый охотник, что уже совершал нападения и кого не добила в прошлом госпожа Ария?

— Нет, я не знала.

— И вас не смутило, что вдруг по прошествии такого времени появился охотник на ведьм?

— Нет, не смутило.

— Вы пытались предположить, что он и есть тот самый охотник?

— Мне не положено было знать эту информацию в тот момент. Так что я не знала, что даже было до этого: про охотника и про нападения.

— Вас не смутила его потеря памяти?

— Нет, не смутила. Ни вижу ничего странного.

— Ну… — протянул судья, явно на кое-что намекая. — Может он хотел что-то от вас скрыть?

— Я не могу знать об этом.

Вопросы продолжали сыпаться на неё. Адель в одно время то приободрялась, в другое наоборот, словно впадала в апатию. Она спокойно отвечала на все вопросы, хотя иногда буквально взрывалась ненавистью и её успокаивали Шанни с Рафаэллой. Для её же блага.

Ни по одному вопросу Адель так и не дала положительного ответа, который мог бы привлечь её к суду. Она клялась богиней Нуарой в начале суда, что будет говорить правду, но врала глазом не моргнув.

Очень скоро ей вновь стало плохо. Она словно из горячего душа вылезла, вся мокрая и тяжело дышащая, из-за чего Рафаэлла попросила завершить слушание. В любом случае, уже ничего выведать у неё бы не получилось, а повторять основные вопросы никто не собирался. В конечном итоге всё было свалено на Рея, Калипсо и Кио, так как мёртвые, в отличии от живых, не могут оправдываться.

Последняя фраза, которую произнёс судья, была странной и сказанна словно между делом, хотя все знали, что это было заранее запланировано. Чтоб дома смогли прощупать почву.

— Госпожа Адалхеидис, спасибо вам за ваше присутствие здесь в столь тяжёлое для вас время.

— Не за что, — пробормотала она, вставая с помощью Шанни и Рафаэллы.

— Всё-таки прийти сюда, ожидая двойню, это подвиг, за что мы хотим поблагодарить вас, — слегка поклонился он.

Рафаэлла бросила злобный предупреждающий взгляд, но было поздно. Адель со слегка мутным взглядом посмотрела на судью и ослабевшим голосом произнесла:

— Двойня? Боюсь, что нет, не двойня. Я жду тройню.

Шесть лет спустя.

Лилит заканчивала готовить ужин, задумчиво смотря на приготовленное блюдо. То не самой аппетитной кучей возвышалось на тарелке, своим видом больше отпугивая, чем привлекая. Подойдёт на сегодня или нет? Можно было добавить чего-то ещё, более не полезного и вкусного… Но Лилит решила, что сможет обойтись и этим. Ведь она вбухала уже туда всё, что можно было вбухать. Как рекомендовала Рафаэлла.

— Ох, толстею, — пробормотала она, туша огонь в печке.

Она до сих пор служила в Твердыне мира. До сих пор вела дела и следила за порядком, хотя в последнее время всё было спокойно. Слишком спокойно. Твердыня мира продолжила жить своей жизнью, перевернув ещё одну печальную историю этого мира.

На место Калипсо пришла какая-то ведьма — из бедной семьи, но очень целеустремлённая идеалистка, что уже смогла зарекомендовать себя с хорошей стороны. Она даже иногда захаживала к Лилит. Возможно она будет даже лучше Калипсо, так как очень проста в общении и неведомым образом уже знала все сплетни страны.

Лилит лично её выбирала, после чего представила совету. И всем показалось, что та, в принципе, подходит. Были конечно изъяны, но те можно было поправить со временем. Ведь никто не был идеальным по пришествии на эту работу.

— Кроме меня, — улыбнулась она.

С тех событий прошло шесть лет и Лилит очень редко возвращалась к ним. Слишком много воды утекло. Раны, что она получила при телепортации, заросли и теперь ничто не напоминало о том, что тогда произошло. Словно воспоминания, которые со временем лишь исчезают.

Лилит, подхватив тарелку с едой, подошла к столу, где уже всё было готово. И вновь ужин в одиночестве. Как обычно. Муромец в последнее время слишком занят, чтоб согреть её ночью, от чего на душе иногда становится тоскливо. Особенно тоскливо видеть этот длинный ненавистный стол, который всегда пуст!

Она поставила тарелку на стол, где её рацион составляли фрукты, овощи, сок и страшного вида каша, которую она приготовила. И ни капли спирта… Нет, даже лучше об этом не думать. Нельзя, значит нельзя. Соблазнять демона, это лить спирт в огонь.

И когда она уже собиралась сесть за стол, неожиданно услышала едва заметное топанье. Оно был довольно частым и неравномерным.

Лилит замерла и пригнулась, прячась за столом. Она внимательно вслушивалась в это топанье, которое становилось всё громче и громче. Этот кто-то приближался сюда, явно с одной понятной целью.

Словно хищник на охоте, Лилит присела, коснувшись пальцами пола и расправила крылья. Её лицо было до жути сосредоточенным.

Сейчас или никогда.

Лилит метнулась на шум, всего мгновение и…

У него не было и шанса. Лилит схватила и тут же подбросила к потолку верещащие чудо, после чего ловка поймала его и принялась щекотать, оглашая комнату весёлым детским смехом.

— Кто это у нас тут выбрался из манежика!? — со счастливой и слегка жуткой улыбкой она щекотала своё маленькое чадо, которое пыталось отбиться, продолжая смеяться. — Всего десять месяцев, а уже ходит тут как у себя дома! Страх передо мной потерял!? — приговаривала она и тискала своего ребёнка, не зная пощады.

После минутного наказания, она, в обнимку с маленьким чудовищем, как ласково она его называла, села за стол.

— Что? Рано тебе ещё такое кушать — улыбнулась она, когда ребёнок потянулся к тарелке своими пухлыми ручками, и скинула лямку своего платья с плеча. — Вон своё ешь, а мама своё есть будет. Из-за тебя, кстати, давлюсь этой полезной и невкусной кашей. Ой, а сам то счастливый какой…

Дитё с каким-то подозрительным сосредоточением присосался к её груди. Ну а Лилит… Она полюбовалась им ещё несколько секунд и принялась есть своё наказание-кашу. Но недолго.

— Ай! — Лилит аж подпрыгнула. — И хватит кусать меня! Вот действительно, демонёнок растёт.

А ребёнку то что; продолжает есть, весело хлопая иногда по груди ладошками. Как зубы расти начали, так устраивает время от времени ей веселье. Особенно, когда Лилит засыпала, кормя его. Вот уж точно побудка. То ли зубы чешет, то ли просто маленькое зло растёт и маму мучает. Это, не говоря о некоторых бессонных ночах, когда он устраивает ей настоящие концерты, где главной песней является его плач.

— Маленькое чудовище, — проворковала она, поглаживая чадо по голове. — Ну вот вырастишь, ух припомню, ух, будешь у меня одну кашу есть…

Ребёнок лишь отвечал улыбкой и продолжал иногда хлопать своими ладошками по ней.