Но очередь не выстроилась. Впереди замаячили крах, безденежье и позор. Постепенно, через пустопорожние – без клиентов и денег – дни и бессонные ночи пришло отрезвление. Поспрашивал родных и близких, пообщался с друзьями и знакомыми на предмет, по каким параметрам они выбирают стоматолога. У себя тоже полюбопытствовал. Полазил в Интернете. Поднапряг извилины. И – шаг за шагом – нашел ответ. Как будто сразу нельзя было догадаться – бездарно потерял кучу времени, молодой еще был, глупый. Лунин промониторил по телефону цены у конкурентов. У него цены будут ниже. Это первое, что нужно сделать, чтобы заманить народ. Заманить! А заманив, надо сделать второе. Пациент должен знать, что, посетив «Доброго стоматолога», он не только отдаст меньше денег, чем где-либо, и вылечит зубы по высшему разряду, но и может под надежной анестезией безбоязненно расслабиться в кресле, а то и вздремнуть. Еще он может посмотреть какой-нибудь залихватский фильмец на мониторе над головой, пока стоматолог кропотливо трудится у него во рту. И самое главное, пациент должен почувствовать, что он здесь – центр Вселенной, и ему рады не только из-за его денег, ему искренне хотят помочь. А потом свое дело сделает людская молва, которая как морская волна. Добрая молва – вот гранитная основа прибыльной стоматологии.

Когда Лунин приехал в клинику, Кристина сообщила ему, что с ним жаждет пообщаться та самая пациентка, которая грозит судом.

– Пусть приходит, разберемся с этим потребительским экстремистом, – хмуро процедил Лунин.

Он попросил ее распланировать по времени пациентов, которые к нему записались, а сам занялся бухгалтерией. Бухгалтерше, которая была в его ИПэшке приходящая, он платил в месяц несколько тысяч, она только сдавала отчеты в налоговую да иногда его консультировала. Свои счета на расходные материалы и запчасти для оборудования и другие документы он делал сам, и с банком взаимодействовал самостоятельно, большого ума для всего этого не требовалось.

Вскоре подошла пациентка, которая с претензией. Лунин постарался настроить себя на позитивный лад, такое у него сложилось правило в общении с клиентами.

– Что случилось, уважаемая Алла Николаевна? – заглянув в карточку, с добродушной улыбкой спросил он.

– Что случилось… Под коронкой болит зуб, который вы лечили. Я уж и не рада, что к вам обратилась, – сказала Алла Николаевна. По ее тону можно было нетрудно догадаться, что она настроена на скандал.

Перед ним, держась за щеку, сидела женщина предпенсионного возраста, но не совсем еще старая. Одета не бедно, с прической, лицо ухоженное, с легким макияжем. Так выглядит сегодня потребитель-экстремист.

– Болит? – удивился Лунин. – Не должно болеть, Алла Николаевна. Мы не позволим зубу болеть. Давайте разберемся.

– А что тут разбираться? Вы с меня взяли такие огромные деньги, а зуб как болел, так и болит. Еще хуже стало. Вы что думаете, у наших учителей большая зарплата? Получается, меня как будто ограбили.

«Так, понятно. Проклятые врачи-рвачи обидели нищего учителя. Домашняя заготовка для судебного разбирательства», – подумал Лунин.

– Мы работаем всегда на совесть, Алла Николаевна. Поэтому сначала давайте посмотрим, что у вас там происходит, – примиряюще сказал он. – Может, у вас там ничего страшного, а вы нас уже в чем-то обвиняете.

– Конечно, это для вас ничего страшного, а я вас боюсь. Вон недавно по телевизору показывали: у зубного одному мужчине ввели наркоз, усыпили, а он и не проснулся.

Лунин усадил ее в кресло. Посмотрел зуб – металлокерамическая коронка поставлена идеально, к работе ортопеда не придерешься.

– Так, здесь всё нормально, – сказал Лунин. – Теперь давайте посмотрим снимочки.

Он завел Аллу Николаевну в закуток, где стоял дентальный рентген-аппарат.

– Эльвира Александровна, зайдите сюда, пожалуйста, – негромко позвал он. – Помогите снимки найти.

Пришла, оторвавшись от пациента в соседнем кабинете, терапевт Эльвира, милая пухленькая женщина. Это она лечила зуб Аллы Николаевны. Испуганно поглядывая на потребителя-экстремиста, она, ерзая мышкой, нашла в компьютере снимки зуба после депульпирования.

– Смотрите, Алла Николаевна. Вот на снимке ваш зуб, так сказать, в разрезе, – комментировал, глядя в монитор, Лунин. – В нем три нерва, три канала. Нервы были воспалены, их пришлось удалить, чтобы зуб обработать. Каналы Эльвира Александровна – а она очень хороший специалист, уверяю вас – зачистила и запломбировала. Мы здесь на снимке видим, что каналы заполнены полностью, туда не попадут никакие микробы, а значит, не будет воспаления, и зуб под коронкой не заболит…

– А он болит, ох, как болит, – вставила Алла Николаевна и вновь взялась за щеку.

– … Затем, чтобы зуб укрепить, в него был введен металлический штифт, а потом установлена световая пломба. Всё! Получился монолит, готовый к обработке под коронку. И коронку вам поставили замечательную, на нее приятно посмотреть.

– А зуб-то болит, спасу нет, – сказала Алла Николаевна.

– Теперь давайте посмотрим документики, которые мы с вами оформили, прежде, чем приступить к лечению, – Лунин невозмутимо открыл папку. – Вот договор на оказание платной медицинской помощи, вами подписанный. Еще вы подписали информированное согласие на проведение осмотра, на рентгенологическое обследование, на проведение анестезиологического пособия, на терапевтическое лечение и еще наше уведомление о том, что нужно соблюдать рекомендации врача…

– Ой, ничего я не понимаю, что вы там говорите, – махнула рукой женщина.

– Согласия на обработку персональных данных и анкету о состоянии здоровья и перенесенных заболеваниях вы решили нам не давать, и о вашем несогласии подписали вот эту бумагу, – продолжал Лунин. – Так что с документами у нас с вами всё в порядке.

– Да что мне ваши документы! Деньги возвращайте, раз не умеете ничего. Пойду к другим врачам, – сказала Алла Николаевна.

– Хорошо, деньги мы вернем, если вы настаиваете. Но сначала надо провести независимую экспертизу. И обязательно снять коронку.

– Как это? Вот те раз! – Экстремистка насторожилась. – Нигде не снимают, а вы напридумывали тут.

– И зря не снимают. Без этого невозможно сделать качественную экспертизу, – терпеливо объяснил Лунин. – Поэтому, Алла Николаевна, как только вы примите решение, мы сразу вам всё это сделаем. Не беспокойтесь, коронку аккуратненько распилим, снимем. И, если что, деньги обязательно вернем.

Он захлопнул папку и с виноватой улыбкой, как бы с сожалением, смотрел на экстремистку.

– Облапошить хотите? – Она встала, поступив взор. – Ладно. Я на вас управу найду. Еще вспомните меня.

Мужик принимает решение жениться только в трех случаях. Или по большой любви, когда ему кажется, что он жить не может без этой женщины, и впереди их ждет безграничное счастье. Или по «залёту», когда он, как честный человек, не может бросить на произвол судьбы партнершу, попавшую в беду по его вине, – как ни крути, в конечном итоге от него зависит, насколько он физиологически осторожен и предусмотрителен в любовных игрищах. Женитьба Лунина подпадала под третий случай, когда большой любви, вроде бы, нет, но наблюдается неодолимое притяжение к стройным женским ногам и тем аппетитным округлостям, которые повыше. Неожиданной беременности тоже не случилось, поэтому совесть его была чиста. Но тут в действие вступили законы, настойчиво подталкивающие Лунина поступать, словно под гипнозом, вопреки его искренним желаниям. Их роман с Верой Петровной, замом главврача по административно-хозяйственной работе, стал достоянием всего коллектива городской стоматологической поликлиники. Вере это нравилось, потому что ей уже была пора выходить замуж, рожать детей, и огласка отношений давала надежду, что Лунин не пойдет наперекор своей порядочности на глазах коллектива. Лунина же, который по своему мужскому возрасту мог вполне еще «погулять», коробило от того, что его личная жизнь совершенно прозрачна в лучах всеобщего внимания. Но раз уж так получилось, приходилось играть по неписаным правилам, чтобы не выглядеть подлецом и негодяем в глазах зубоврачебной общественности.