Андре явственно понимал, что если будет штурмовать натиском безответных чувств, навязчивых вопросов, то останется без Дарси. Находиться в её жизни было возможно посредством отведённой роли незаменимого друга, которым дорожат и держат на близком расстоянии.

Винкерт гнал от себя циничные холодные мысли:

– В Бостоне скоро не останется мужчин, нетронутых Дарси и ей просто придется, переезжать в другой город. Нет, она не шляется, а ищет себя в многочисленных других, – пытался успокоиться Андре.

Это лишь иллюзия – нельзя найти себя в других – в них можно только себя растратить.

Андре решил посвятить скомканный остаток субботы и целое воскресенье написанию книги. Наваливалось отчаяние, чувство безысходности и отсутствия выбора. Но одновременно с этими критическими и токсичными чувствами хлестало прозаически – фантастическое вдохновение. Процесс создания затянул Андре, и практически безвылазно, он творил, создавая новый мир в своей книге. Сейчас для него одиночество было благородной отстранённостью. Под анестезирующим действием вдохновения парень не ощущал, что творчество – тяжёлый, изнуряющий труд. Он канул в книгу, позабыв о душевной боли и усталости.

Если в человеке заложена творческая нота, то Вселенная будет пытаться сыграть на ней, вывернуть и вытащить наружу – бесполезно в себе это заглушать. Андре чувствовал, что он не такой как все, словно родился с картой джокера, которую скрыть не удастся. Он начал понимать, что не нужно этому сопротивляться или бояться этого. Так или иначе отличительное начало будет показываться наружу и выдавать с головой.

За выходные дни книга значительно продвинулась. Андре решил обнародовать ту часть книги, в которой уже был уверен. Предстоящая критика будет неотъемлемой частью его творческой работы, поэтому постепенно придётся с ней мириться и пускать в свою жизнь. Зато он высказался в тексте и был честным, пытаясь соединить мысли и текст воедино.

Снова нагрянул понедельник, и предвещал не только наступление рабочих будней, но и приближение даты путешествия Винкерта. Дарси не звонила и не отвечала на звонки. Сухо отписалась, что позвонит сама. Андре понимал, что вечно не может быть подле Дарси, словно его пригвоздили. И так же понимал, что со временем вырабатывает антитела против её едкого магнетизма. Но пока он плыл по течению, поглощая общение с ней, явственно ощущая, что в его жизни есть родственная душа.

В это время на другом конце города Стюарт сожалела о легкомысленном поступке – близости с Андре.

– Не стоило этого делать. Это неправильно. Даже если бы он романтично сделал мне предложение в ресторане, на крыше небоскрёба в Бангкоке, все равно бы сказала – нет. Я люблю его, как друга, даже как брата. Чувствую себя омерзительно, словно его предала. Представляю, каково ему сейчас.

Дарси хотелось позвонить Андре поговорить и спросить:

– Скажи, зачем я тебе нужна со своими тараканами? – помолчать, и, не дождавшись ответа, добавить, – травить их негуманно, а не обращать внимания не получится – они все равно будут усложнять нам жить.

Но она прекрасно знала и сама, что ответит ей Винкерт. Стюарт давно решила для себя, что у неё с Андре нет будущего, как у пары, семья – это утопия. Дарси не может многого ему дать, а его страстная, жгучая, обжигающая любовь к ней со временем пройдёт. А потом с большой вероятностью схема взаимоотношений будет разворачиваться, как у приёмных родителей девушки.

Трёхлетнюю малышку Дарси удочерили Сара и Майк Стюарт. Саре на тот момент было уже тридцать девять, за плечами многолетний брак и бездетность. Любовь Майка к жене уже успела иссякнуть, и его многочисленные измены стали нормой жизни для некогда счастливой семьи. Сара начинает ненавидеть свою жизнь, словно у неё отняли безвозвратно драгоценное время, злится и срывается на близких. Женщина никак не могла понять: когда успела раствориться молодость, а вместе с ней и друзья, и когда появились посиделки со скучными семейными парами, поглощёнными такими же бытовыми заботами? Одновременно, с утратой жизнелюбия, погасла и женская привлекательность Сары. Вместо этого многократно увеличилось и зашкаливало чувство недовольства всем и мужем, в том числе. Майк раздражал, чтобы он ни сделал и ни сказал, словно он нарочно очерчивал Саре глубоководные мимические морщины, а так же был безоговорочно виновен в безжалостных возрастных и остальных изменениях, происходящих не только в теле, но и в душе его жены. Со временем семья Стюарт состояла из трёх, совершенно чужих друг другу людей. Хотя Дарси нуждалась в матери, но Сара эмоционально не смогла дать это девочке. В школе Дарси успешно постигала основы белой зависти к одноклассницам, которые доверительно общались с матерями. Тянулись долгие годы отчуждённости, быт съел Сару, а обыденность переварила. Приёмная мать заболела и умерла, когда Дарси уже училась в Университете. Майк недолго думая, женился на одной из своих любовниц – Энджи. Мужчина не мог быть один – не умел.

– Думать обо всём этом сложном многообразии близких взаимоотношений совершенно не хочется ни сейчас, ни вообще. Остаётся молчать и съёжиться, уйдя в работу с головой. Надо взять отпуск и поехать к морю, вода смоет все бедствия и невзгоды, – загорелось в голове у Дарси, – поеду одна, Кэти всё равно не сможет, да и может, не захочет.

Кэти – миловидная подруга Дарси, с которой они на двоих снимают квартиру, и уже не мечтают, а намереваются в ближайшем будущем разъехаться, и обзавестись собственным жильём. Дарси иногда не живёт неделями в этой квартире, пропадая, и путая зов сердца, с кличем инстинктов.

Тем временем, Винкерт никак не мог, сосредоточился на работе. Он чувствовал изнутри разъедающее чувство, которое обидно напоминало, что его использовали, употребили. При этом особо не возникало желания выговориться на эту тему Люку. На фоне успеха Люка среди девушек и женщин, в Андре гнездился стыд, при одной только мысли рассказать о произошедших событиях. Впрочем, друг был настолько занят, что и при желании поговорить – не стоило к нему сейчас соваться.

Только Андре мёртвой хваткой решил взяться за работу, как перед глазами не навязчиво, но словно напоминая о себе, продефилировала, улыбаясь Энн, удаляясь всё дальше от своего рабочего места в сторону дамской комнаты.

– Может изменить тактику, и пригласить Энн на ланч? – неожиданно пробежало у парня в голове, – идея конечно бредовая, но надо как-то включаться в реальный мир.

Не проявляя особой гениальности и изобретательности, Винкерт написал сообщение Энн по корпоративной почте. В сообщении – приглашение вместе сходить на ланч, без сантиментов.

– Обрадуется, наверное – дождалась. – Ехидно решил Андре.

Девушка возвращалась на своё рабочее место, снова обволакивая Андре мягким, пушистым взглядом. Ответ Энн, содержащий приличное количество трогательных слов, не пришлось долго ждать.

Время до ланча с ветерком пронеслось. У Винкерта было время передумать, пока к нему не скользнула Энн. Но девушка уже решительно двигалась в сторону Андре, преодолевая заветные футы серо-голубого ковролина.

– Куда пойдём? – решительно спросила девушка, ожидая, что услышит в ответ что-то, содержащее романтическую интригу.

Вместо этого услышала, нечто иное.

– Твои предложения?

– Можно в кафе с магическим названием 3.6.9., которое на Гамбург стрит.

– Можно, – согласился Андре, про себя подумав, – в наше с Люком кафе я бы тебя точно не пригласил.

До кафе нужно было идти минут семь пешком, а парень уже в лифте начал уставать от щебетания Энн.

Вышли на шумную улицу, обдуваемую коварным предосенним ветерком. Перешли через дорогу на соседнюю улицу и продолжали двигаться в сторону 3.6.9. Энн сверкала в приподнятом настроении и говорила, не умолкая. Парень слушал её, вежливо полу-улыбаясь, и параллельно думал о своём. Мысли о Дарси, а тем более воспоминания о проведённой ночи, Винкерт старался давить ещё в зародыше, но субботние картинки транслировали удовольствие, а неутолённая жажда оставляла неудовлетворённость.