Пропустив Альбуса вперёд, Фронсак ещё некоторое время стоял между больничных коек, пока его силуэт не исчез за захлопнувшимися дверьми.

Альбус прикрыл глаза. Он дышал ровно, сжимая дрожащие пальцы. Неужели пронесло?

***

Наказание походило на стажировку. Альбус действительно проверял задания младшекурсников, писал письма под диктовку, расставлял книги и следил за порядком на уроках, если они не совпадали с его собственными.

— Значит, ты теперь профессор Дамблдор?

— Только для своих, — буркнул Альбус, не отрываясь от своих записей.

Он понятия не имел, что ждёт их дальше — никаких подсказок, ни единого намёка на то, что будет в следующем испытании. Это злило.

— Ладно, — он поднял глаза на Геллерта, который слишком громко и сочно хрустел яблоком. — Мне нужна твоя помощь.

— Надеюсь, не с очередной горной экспедицией?

— Я… Нет. Признайся, ты ведь не просто так помог Винсенту с патронусом. Ты знал о смеркуте.

— Мы соперники, помнишь? Я помог Винсенту просто потому что он жалок. Неужели все прочие кандидаты были ещё хуже? — Геллерт рассмеялся и закинул ноги на стол, приземлив свои начищенные сапоги рядом с раскрытыми тетрадями Альбуса.

Тот и бровью не повёл.

— Не уходи от темы.

— Тем не менее, я знаю ровно столько же, сколько и ты. Кстати, как у тебя со зрением?

Альбус со вздохом сполз со стула и вытянулся. Добиться чего-то от Геллерта с каждым днём становилось всё сложнее, словно после случая с Элфиасом в нём что-то переменилось. Когда Геллерт не говорил загадками, он, как и прежде, открыто насмехался над всеми. Но теперь Альбус не пытался отвечать на неприкрытый сарказм, гораздо эффективнее было податься вперёд и буквально заткнуть ядовитый рот поцелуем.

Сейчас же он только потёр переносицу, косясь на занимающихся студентов.

— В скором будущем мне понадобятся очки.

— Я видел рекламу в газете, так что можем отправить сову завтра утром. Они нужны тебе уже сейчас, раз ты не разглядел под самым носом огромную шахматную доску.

Геллерт прицелился и швырнул огрызок в урну — та опасно закачалась.

— Какую ещё…

В тот момент Альбус был слишком сосредоточен на смертоносной твари, однако помнил, что камни были разных цветов и форм — раньше это не имело значения.

Увидев, что Геллерт всё ещё ухмыляется, Альбус кинул в него скомканной бумажкой.

— Хочешь сказать, что мы будем играть в шахматы? В этом нет ничего особенного, даже первокурсник справится.

— Всё зависит от шахмат.

Геллерт хитро прищурил правый глаз.

Однажды, когда яркий холодный луч упал Геллерту на лицо, Альбус уловил едва заметную разницу — левый глаз казался темнее, напоминая глубокий омут, правый же будто светился изнутри, подёрнутый дымкой. Солнце вскоре исчезло — исчезло и странное видение, оставив привычку щуриться, скрывая за ресницами таинственный дефект.

— Как насчёт партии? Нам нужно тренироваться.

Геллерт спустил ноги на пол и приманил откуда-то с книжного шкафа потрёпанную доску. Конь хромал, пара пешек остались без оружия, а королевская корона обломалась.

— Некоторым приходится начинать уже с потерями, — Геллерт проводил взглядом неуклюжего белого коня. — Но иногда это не то, чем кажется.

Альбус кивнул. Он с детства знал, как многим порой приходится пожертвовать ради результата. И если поступок отца был не благородством, а безумием, то Элфиас желал только одного — помочь выиграть, пожертвовав собственной жизнью.

Геллерт не проговаривал ходы вслух, чёрные фигуры двигались почти самостоятельно, повинуясь не то тяжёлому взгляду, не то невербальным заклинаниям. Срезав ладью, он принялся крутить её в пальцах.

— Раньше считалось, что чёрный цвет приносит удачу, именно поэтому белые всегда ходят первыми, якобы это даёт им хоть какое-то преимущество. Не находишь это нелепым?

— Но ведь чтобы появилась тень, сначала должен родиться свет.

Альбус переместил хромого коня вперёд. Он мог бы поставить шах в два хода, ожидая вполне предсказуемого ответа от Геллерта — убрать угрозу и открыть короля.

— И увидел он свет, что он хорош, и отделил свет от тьмы.

— Значит, тебя интересует не только мифология?

— Я не брезгливый, — Геллерт глухо рассмеялся.

Он проигнорировал угрозу, отправив вперёд ферзя, и вскоре партия превратилась в скучное перемещение фигур из угла в угол.

Позже, бездумно проглядывая эссе по трансфигурации, Альбус думал о рыцарях, которые покорно подставляли голову под удар топора ради общего блага.

***

О происшествии знала уже вся школа. Элфиаса опять начали подразнивать, кто-то даже пытался заманить его в чулан в другом крыле замка, подкинув за завтраком письмо с наклеенными буквами из газеты.

Тот воспринимал всё с удивительными спокойствием. Элфиас игнорировал любые замечания и жаловался разве что на боль в колене — Альбусу приходилось замедлять шаг по пути в класс.

Наказание они отбывали по отдельности. Альбус уже выучил наизусть строчки из учебников и книг и мог с закрытыми глазами определить, кто делал задания самостоятельно, а кто нагло списывал, не пытаясь прикрыть своё невежество хотя бы кавычками.

Профессор трансфигурации не раз отмечал рвение Альбуса и вскоре стал оставлять ему практически всю свою работу. Альбуса это ничуть не смущало, он засиживался допоздна, одним глазом посматривая в книги по шахматам и посыпая свитки крошками от булочек и лимонных долек, которые заботливо присылали ему из дома.

— Можно к вам, профессор Дамблдор?

Альбус молча кивнул, приглашая войти. Он провёл несколько занятий у первого и второго курса, и теперь обращение «профессор» прилипло к нему намертво и в Дурмстранге.

— Не желаете ли провести вечер в более приятной компании? У меня есть какао в незамерзающей кружке и свежий тыквенный пирог только из печи.

Геллерт поставил какао прямо на чьё-то эссе.

— Я тебя не узнал, — Альбус рассмеялся. — Который час?

— Вполне подходящий для того, чтобы вернуться в реальность. Тебе не кажется, что ты слишком серьёзно подходишь к своим отработкам?

— Но мне нравится, — Альбус обхватил кружку руками и сделал глоток, чуть морща нос. Какао обожгло ему язык.

— На твоём месте я снял бы костюм сорокалетнего себя и повесил его подальше в шкаф. Пойдём, хочу тебе кое-что показать.

Геллерт взял не только горячее какао и пирог, которые летели вслед за ним как послушные подданные, но и плед, тут же перекочевавший Альбусу на плечи.

— Мы могли бы зайти в спальню и переодеться, но у нас не так много времени.

— Мы куда-то торопимся?

Геллерт многозначительно улыбнулся.

Миновав кабинеты, они начали взбираться по крутой лестнице — впереди снова замаячил огонёк, освещая сбитые веками ступени.

— Если мне опять назначат наказание, я тебя убью.

— Я думал, тебе нравится.

Альбус фыркнул.

— Нам сюда. Осторожнее, пригнись.

Геллерт коснулся палочкой стены и тут же исчез. Горячая кружка в нетерпении ткнулась Альбусу в спину.

— После вас, — он слегка отодвинулся.

Какао и тарелка с пирогом чинно проплыли мимо и скрылись вслед за Геллертом.

— Люмос!

Приглядевшись, Альбус заметил узкий проём, из которого тянуло ледяным воздухом. Камни начали закрываться, и Альбус торопливо протиснулся внутрь.

Порыв ветра с размаху ударил его в грудь.

Альбус на мгновение задержал дыхание и ухватился за протянутую Геллертом ладонь. Он мог часами сидеть на крыше астрономической башни, ограждённой со всех сторон мощными зубцами, или стоять на краю часовой башни, не испытывая страха. Но крыша Дурмстранга была совершенно другой.

— Пойдём дальше. Если бы я хотел показать вид сверху, то привёл бы тебя сюда в июне.

Красный диск солнца едва показывался из-за горизонта в течение дня — полярная ночь сгущалась, но из-за волшебных окон Альбус практически этого не замечал. И сейчас, ослеплённый сиянием звёзд далёких галактик, он не сразу сдвинулся с места.