Стив помедлил немного, а потом одним движением вывернул все работы на стол. Листы разлетелись веером, рассыпались в беспорядке, перемешались. Мохнатая гусеница на грубой коре, яблони в тусклом свете заката, строгие очертания беседки и…Баки. Почти с каждого рисунка на него смотрел Баки: веселый и грустный, задумчивый и смеющийся. Баки в фуражке набекрень, с папироской в зубах, со щекой, раздутой флюсом – в тот день Стив очень боялся, что Баки откажется позировать, но тот со смехом заявил, что красоту ничем не испортить. И впрямь – рисунок получился реалистичный, живой, объемный, глаза у Баки смеялись, губы сами собой растягивались в улыбке, и дурацкий флюс выглядел на редкость органично. Стив бережно разгладил лист, складывая в папку к другим, а потом потянулся к тонкому альбому.

Здесь хранилось самое ценное, то, что Стив берег больше всего на свете и никогда никому не показывал: самые глубокие его фантазии, самые стыдные мечты. Как завороженный, Стив раскрыл альбом и едва не задохнулся от нахлынувших эмоций. Баки… Его глаза, губы, лицо с порочной ухмылкой и падающими на лоб прядями. Обнаженный торс - без рук, без головы, просто тело, прорисованное по памяти в деталях: с застарелым шрамом под ключицей, россыпью родинок на боку, кубиками пресса и выпуклыми от холода сосками. Стив перевернул очередную страницу: Баки в приспущенных штанах, Баки вполоборота, обнаженный Баки в душе под струями воды. Баки в кресле, прикрытый лишь легкой простыней – здесь он свободно откинулся на спинку, подобрав под себя одну ногу, и тонкая ткань, обрисовывающая каждый изгиб его сильного выразительного тела, не скрывала очертаний полувозбужденного члена.

Стив почувствовал, как краска приливает к щекам. В таком виде Баки никогда ему не позировал, он рисовал мечту. Невозможную, невыносимую, болезненную, но такую влекущую! Стив погладил изображение самыми кончиками пальцев, а потом, пересилив себя, захлопнул альбом и повернулся к ярко горящему камину.

Врач, который поставил ему последний диагноз, должно быть, ошибся, говоря о ранней стадии рака. Стив уже сейчас стал испытывать острые головные боли, даже просыпался со стонами по ночам, и никакие таблетки не помогали. Поэтому, чем бы не закончилась для него авантюра с чудо-сывороткой, он был готов к любому исходу: либо смерть и окончательное избавление от мучений, либо полное выздоровление.

Резким жестом, боясь передумать, Стив швырнул альбом в камин, с горечью наблюдая, как пламя жадно пожирает плотные листы и как корчится и чернеет на рисунках Баки. Когда последний лист рассыпался в пепел, Стив сглотнул кровавую слюну – он и не заметил, что успел так сильно прокусить губу – и бережно убрал оставшиеся работы сначала в папку, а потом в сейф.

К назначенному времени Стив был полностью готов и предельно собран: никакой нерешительности, ни малейших сомнений. Вместе с Эрскиным и Старком они подъехали на автомобиле к лаборатории и зашли в небольшой вестибюль «Старк Индастриз».

- Господин Эрскин, - от окна, кажущиеся грозными темными силуэтами против света, им навстречу выступили трое мужчин в низко надвинутых шляпах, и Стив нахмурился, узнавая акцент: так разговаривали выходцы из Северной Германии. – Вы нам кое-что задолжали, не хотите побеседовать?

Абрахам Эрскин побледнел и споткнулся на ровном месте, цепляясь за рукав Старка. Тот дернул плечом, и Стив заметил, что Говард выглядел непривычно неуверенно. Кажется, он не собирался вступаться за компаньона.

- Господа, предлагаю отложить вашу беседу до лучших времен, - чувствуя необходимость разрешить ситуацию, вмешался Стив. – У нас срочное дело!

- У нас тоже, - угрожающе процедил самый высокий из незнакомцев, как бы невзначай продемонстрировав кобуру подмышкой. – Этот человек должен нам денег.

- Сколько? – уточнил Стив.

Названная сумма его поразила, - аппетиты у доктора Эрскина были отменными.

- Я не первый ваш частный спонсор? – догадался он. – И что случилось в прошлый раз? Сыворотка не сработала?

- У нас не было доступа к энергосети и всего необходимого оборудования, - неохотно признался Старк. – Результат оказался неудовлетворительным.

- Ваш клиент умер?

- Хуже, - едва прошелестел бледными губами Эрскин.

Уточнять подробности Стив не захотел, но и отступать не собирался.

- Если в этот раз все получится, я оплачу ваш долг, - сообщил он и повернулся к мужчинам: – Тут напротив приличное кафе, подождите пару часов.

Незнакомцы с ворчанием переглянулись.

- Час, - решил за всех тот, который, по-видимому, был главным. – Не больше.

- У Эрскина нет денег даже на кубинские сигары, иначе он не курил бы такую дрянь, - снисходительно пояснил Стив. – Единственная возможность для вас получить с него долг, это моя добрая воля. Но за час я вряд ли управлюсь. Так ведь? – он повернулся к своим спутникам.

- Точно не успеем, - подтвердил Старк.

- Час и мы забираем или деньги или голову Эрскина, правительство Германии нам за нее тоже неплохо заплатит, - все с тем же ужасающим акцентом предупредил высокий.

Стив пожал плечами. Если быть откровенным, проблемы компаньонов его мало волновали. Если все получится, в знак признательности он готов был заплатить, но предпринимать что-то прямо сейчас, когда все так неопределенно, не собирался.

В лаборатории, поразившей его в первый визит разнообразием незнакомых фантастических с виду приборов и количеством колбочек, бюксов и воронок, больше ничто не казалось Стиву загадочным и таинственным. Он снял одежду, аккуратно сложив ее на стуле, пошевелил немного пальцами на ногах, как это делал на речке Баки перед тем, как прыгнуть в воду, и забрался в капсулу, напоминающую саркофаг.

- Такое впечатление, что она рассчитана на великана, - пожаловался он Старку.

- Не удивляйтесь, если чуть позже вам покажется здесь тесновато, - ответил за Говарда Эрскин.

Стиву не понравилось, как откровенно доктор стал заискивать с ним после общения с немцами, и он нетерпеливо мотнул головой:

- Приступайте!

Старк, не отвлекаясь, продолжил проверять настройки, а Эрскин набрал в шприц желтоватой жидкости из прозрачной ампулы:

- И все же позвольте выразить, насколько я восхищаюсь вашим мужеством! Ни страха, ни колебаний. Вы настоящий герой.

Стив криво усмехнулся:

- Настоящие герои сейчас воюют на фронте, а я просто пытаюсь выжить. Это не подвиг.

Эрскин поцокал языком:

- Как сказать! Некоторые предпочитают легкую смерть такому риску. Но вы не такой, вы боец, – он протер спиртом сгиб локтя Стива и сделал инъекцию: - Все в порядке?

- Только не утверждайте, что это и была ваша чудо-сыворотка, - сердито фыркнул Стив. – По виду – обычный пенициллин.

- Так и есть. Сыворотку мы введем вам чуть позже, ее вы сразу узнаете.

Створки саркофага стали закрываться. Никогда раньше не страдающий клаустрофобией, Стив вдруг почувствовал панический страх. В ушах нарастал гул, в глаза ударил пронзительный синий свет, а потом все тело пронзили тысячи иголок, вызывая ужасающую боль. Ощущение было такое, что он попал в самый центр улья с разъяренными пчелами, даже хуже, будто под кожей у него одновременно взрываются миллиарды крохотных снарядов. Стив заорал во весь голос, дергаясь в фиксирующих ремнях, и, кажется, ненадолго потерял сознание. Очнулся он от звуков выстрелов, слышных даже через мерный гул. Снаружи прямо по саркофагу прошла пулеметная очередь, и Стив непроизвольно втянул голову в плечи, но материал оказался сверхпрочным – пули его едва ли поцарапали. Потом пол дрогнул, мир покосился, съезжая куда-то влево, и по легкому ощущению удара стало понятно, что капсула завалилась набок. А потом снова вспыхнул синий свет.

Второй раз Стив пришел в себя из-за того, что его кто-то активно тормошил.

- Господи! – облегченно выдохнул Говард Старк. – Я уж думал, что вы умерли. Даже не покраснели, удивительно!

Стив нахмурил брови и отстранил Старка твердой рукой:

- Почему это я должен краснеть? - спросил он, выбираясь из разбитой капсулы. – Что здесь произошло? Где Эрскин?