Игорь

Я сходил с ума от этих пальчиков, которые в исследовательском пылу уже забрались под мою рубашку, от сладости её губ, от неровного дыхания, но сам ласкать боялся, я так её хотел, что казалось отпусти я чуточку контроль над собой и превращусь в пещерного человека. Схвачу её брошу на пол и придамся грубому сексу, который вряд ли доставит ей удовольствие. Вот и сидел как чурбан, лишь поглаживая её спину, но даже от этого невинного действа, меня прошибало словно током. Это было какое-то совершенно дикое сумасшествие. Но так не могло продолжаться долго. Маша отстранилась и посмотрела мне в глаза:

— Что-то не так? — да, чёрт побери, не так! Не так, что я не могу себя контролировать, не так, что ещё чуть-чуть и я кончу в штаны, как сопливый школьник впервые увидевший порнуху. Но как я ей скажу об этом? Конечно я уже давно не бился за статус лучшего любовника планеты, но уж попытаться доставить удовольствие любимой женщине должен был, а у меня отвал башки от одного её присутствия.

— ты слишком крышесносная, — откашлявшись прохрипел я, — мне хочется тебя всю и везде сразу, я боюсь, что если отпущу руки на волю, то перестану напрочь отвечать за свои действия.

— это то, что я бы хотела, — хищно произнесла Машка и укусила меня за губу.

Я аж в себя пришел от неожиданности, на меня смотрела не женщина — тигрица, хищная, голодная. От понимания этого факта кинуло в жар, а когда её заигрывающий язычок прошелся по моей нижней губе, разум, на прощанье махнув платочком, свалил в туман.

Я впился в её рот, стиснув в стальных объятьях, сейчас даже если бы она попросила остановится, я бы не смог. Но она только более рвано задышала, слегка царапая мне спину, короткими ноготками. Я оголтело целовал её в губы, в шею, а руки уже срывали с неё целомудренную блузочку. Любимая лишь запрокидывала голову тихо постанывая от удовольствия. Каждый её стон, был как разряд под кожу, заставляя мои пальцы непроизвольно сжиматься. Кажется, я наставил ей синяков, но она лишь тискала меня в ответ иногда прося: «Ещё».

Это был бред, сумасшествие, безумие. Уже через минуты мы были на полу срывая друг с друга остатки одежды. Наши хаотичные прикосновения нельзя было назвать ласками, это был животный голод. Ни у неё, ни у меня было терпения на прелюдию, она будет потом, когда мы утолим эту жажду друг по другу. Я не успел ничего и сообразить, как её пальцы охватили мой член, направляя его в своё истекающее соками лоно. Кажется, у меня захватило дух, когда я оказался внутри. Это были американские горки, когда ты то стремительно несёшься вниз, то медленно карабкаешься на высоту. Все воспоминания были вот такими не долгими всполохами, а потом на феерической скорости вниз, так что мелькают лишь обрывки движений и ощущений. Единственное, о чем я себя уговаривал, не кончать, продержаться хотя бы пять минут. Но несколько резких, быстрых и глубоких движений и Маша выгнулась подо мной, издавая тихий стон и нещадно сжимая меня там, где и так было слишком сладостно, этого я выдержать не мог, взрываясь и словно бы разлетаясь на мелкие осколки.

Мария

Мы лежали на полу, даже не до конца раздетые, мои колготки и юбка болтались на одной ноге, блузка просто расстёгнута, а лифчик задран. Игорь выглядел не лучше, брюки, спущенные до колен, у рубашки, сползшей с плеч я и вовсе кажется отодрала пару пуговиц. Любимый нависал надо мной удерживая свой вес опираясь на локтях, а я прижатая к прохладному кафелю кажется была готова заурчать от удовольствия. Никогда в жизни я не получала оргазм столь стремительно, никогда мой секс не был сродни помешательству. Игорь отодвинулся от меня, просто падая рядом:

— я, наверное, сделал тебе больно? — не в силах поднять веки спросил он.

— ну так же, как и я тебе, — лениво протянула я и поёрзала, пытаясь поудобнее устроится. Он вопросительно приподнял бровь не открывая глаза.

Было как-то по-глупому хорошо и совершенно лениво. Не смотря на холодный и жесткий пол, несмотря на скованность одеждой движений. Головой я понимала, что, наверное, не плохо было бы переместится, на более мягкую поверхность, но шевелится не было моральных сил.

— На кровать? — ели разлепив губы поинтересовался Игорь, он похоже пребывал в таком же обалдевшем от жизни состоянии.

— сил нет. Давай ещё полежим?

— всё, что дама пожелает.

Но скоро всё же зад начало холодить, а расслабленно опьянённое состояние начало отступать. Я повернулась на бок и рассматривать лежащего мужчину. Прошедший год придал ему лоску, он уже сильно напоминал того Ершова, с которым я училась, не оставляя и следа оттого полупьяного охранника, которого я увидела полтора года назад. Тело подтянулось, сал шире разворот плеч, даже проступили пресловутые кубики, хотя сейчас я их и не могла видеть, но даже в страстном угаре отметила, а уж про попку и говорить не стоит. Но как ни странно эти изменения не вернули заносчивость, наглость и эгоистичную жестокость. Последние наши встречи он напоминал плюшевого зайку, готового лечь под каблучок, но что-то мне подсказывало, что это обманчивое ощущение. Я уже смотрела на него и не видела, уносясь мыслями далеко.

— что интересного углядела? — вывел меня из задумчивости бархатный голос.

— ты не так прост и покладист, как хочешь казаться, — он тихо хрипло рассмеялся.

— я и не думал казаться покладистым. Характер как был мерзкий, так и остался, а может даже сал гаже из-за проф. деформации. Говорят, больше всего в фирмах ненавидят бухгалтеров и юристов за въедливость.

— ошибаешься, все не любят всех. Потому что одному отделу всегда кажется, что другой суёт нос туда куда не следует, а то и вовсе проверяет их. Что не исключено.

— вполне возможно. Ну сейчас я со всей ответственностью заявляю, что надо куда-то переместится, или обратно за стол или в кровать, потому что лежать становится неудобно, — сказав это он не шелохнулся, видимо ожидая моего решения.

— а давай ты меня всё же чем-нибудь накормишь, есть хочется жутко, мне не удалось перекусить, да и мне, наверное, скоро надо идти, а в кровати я расслаблюсь и разнежусь.

— а может ну его?

— Нет, — ответить получилось резко, — у меня есть обязательства и наша, пусть и долгожданная встреча не причина забить на всё. Да и не имею я такого права.

— что же это за обязательства такие? — подозрительно поинтересовался он. Игорь уже поднялся и смотрел на меня сверху вниз недоверчиво сузив глаза. Но я не собиралась колоться раз уж решила неких серьёзных бесед сегодня, да и не было на это времени, это разговор не одной минуты.

— перед Ниночкой, — ушла я от ответа, поднимаясь и пытаясь влезть в юбку.

— ну-ну.

— решил начать заново? — елейным голосом поинтересовалась я, устраиваясь на неудобном стуле и собираясь натягивать обратно колготки, трусики как не странно мы не снимали, всё-таки стринги удобная вещь.

Любимый молча разливал заварку по чашкам, что творилось у него в черепушке разгадать не позволяло непроницаемое выражение фейса. От его нервного состояния не осталось и следа, на стол слажено выставлялись печенье и конфеты, которые немного потеснили чашки с горячим, ароматным чаем.

Чаепитие прошло в гнетущей тишине стирая всю радость от встречи и божественного удовольствие от секса. Меня уже начало переполнять сожаление, что я сюда приехала. Неужели мы каждый раз так и будем ругаться? Хотя в мою душу начали закрадываться подозрение, что после того как я проясню все недомолвки встреч и вовсе не останется.

Игорь

Она ушла, оставив меня с новой порцией подозрений. Я пытался уговорить себя не психовать, не делать скоропалительных и скорее всего неправильных выводов, но ничего не получалось. В голове теснились картинки её совместной жизни с каким-то толстым боровом, который устраивал её комфортную жизнь. «Она ведь бросила пахать как проклятая» свербел внутри противный голосок. «Почему она отказалась от своего дела переметнувшись к более крупному конгломерату?» Я конечно не вникал в экономические тонкости работы её фирмы, но был уверен, что, если она продержалась на плаву два кризиса, вряд ли дела её были так плохи. В голове творилась каша и неразбериха. Как бы мне сейчас не помешал дружеский совет, но так уж вышло, что, несмотря на то, что в последний год я обзавёлся достаточным количеством приятелей, друзей у меня не появилось. Эти знакомые явно были не теми людьми, перед которыми я хотел раскрывать душу, особенно учитывая, что пришли они из деловой сферы, а значит так или иначе это может отразится на моей карьере. Если они посчитают что то, что разъедает мой мозг самодурство чистой воды, а я подозревал, что именно такие слова и услышу, то это их заставит подумать, а так ли я адекватно буду реагировать на проблемы, или как заполошная бабка буду охать и впадать в прокастинацию.