Тогда я уже завязал с алкоголем. Самой дурацкой попыткой было выбить клин клином, но так как под рукой не было никакой особи женского пола я нашел дорогих съемных девушек и вызвал одну из них на дом. К приятному удивлению это была не вульгарная, размалеванная кукла, а вполне милая двадцатипятилетняя женщина, в стильном платье. Она предложила несколько вариантов проведения вечера, в которых присутствовал не только разнообразный секс, но и услуги эскорта. Прямо гейша какая-то. Я решил оторваться по полной, раз уж я башляю бабки. Был и поход в ресторан и феерический трах в разных позах. Но, черт подери, я думал о Машке, видя вместо этой темноволосой, смуглой жрицы любви, блондинку, которая мне снилась чуть ли не каждую ночь. У меня даже возбуждение попадало, когда я старался не думать о ней, хотя выбранная мной дама сегодняшней ночи была очень даже красива.

Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания о той провальной попытке. Да уж, этот яд по имени Мария Степановна въелся мне до самых костей с того песнопамятного разговора о краже. Она, словно стекло под кожей, не давала жить спокойно то зля, то очаровывая. Всё время я так или иначе думал о ней, даже тогда, когда пылал праведным гневом. Сейчас Машка молча вышагивала рядом, специально поддевая мысками остроносых сапог снег, обдумывая мои слова.

— А ты знаешь, — она резко остановилась и развернулась, оказавшись передо мной, — я тоже не могу, ни с тобой, ни без тебя. Это какое-то невыносимое наваждение! Я ведь тебя так и не простила, за твоё отношение, меня вся это ситуация не просто сильно обижает, она меня ацки бесит своей тупостью, нежеланием тебя слушать адекватные объяснения, но верой какому-то неизвестному доброжелателю. Но врать не буду, без тебя мне плохо.

Стереть с лица дебильную довольную улыбку было просто нереально. Какая мелочь, а переворачивает жизнь, превращая её во что-то совершенно замечательное.

— нет, не надо радоваться, — замахала она рукой, — ты не понимаешь! Я не могу опять так ошибиться! Алиска по сей день спрашивает: «Когда придет Игорь?». Я не могу из-за наших игр доставить ей ещё одно разочарование. Ниночка, конечно не спрашивает, она взрослый человек и всё понимает, но и она к тебе привязалась слишком быстро.

Слушая, что она говорит я чувствовал, как в душе зарождается ненависть к самому себе. Ведь если на Машку я злился, то почему пострадали два ни в чём не повинных человека. Я ведь и сам к ним привязался и тосковал по нашему досугу. Но с этой стороны я никогда не задумывался о своём поступке. Любимая похоже неправильно истолковала моё нахмуренное выражение лица, или какое оно там было, и напустилась ещё пуще:

— Или ты думаешь я нашим перетягиванием одеяла буду опять и опять причинять им боль. Алиска не нужна своему отцу, но это она переживёт легко, потому что так было всегда, но то что ты её оттолкнул, не задумываясь об этом, ей причинило боль. я как-то случайно услышала, как она спрашивала у Ниночки, что она сделала, что ты перестал появляться. Если бы ты был рядом, я бы тебя, честное слово, разодрала бы на мелкие кусочки. Почему моя дочь должна страдать от твоей придури? — Мария пылала праведным гневом, не замечая, что каждое её новое слово ножом вонзается в моё сердце. Вот чего я точно не хотел, так это обижать ребёнка, и дело было даже не в том, что Алиска была Машиной дочкой, или в моей сентиментальности, она сама по себе была чудесная девочка. Я не стремился быть ей отцом, но почти сразу понимал, что готов стать ей другом, а я её предал из-за нашей неразберихи. Я в принципе всегда считал детей чем-то светлым, и что это большой грех их обижать, ан нет же, не задумываясь сделал это.

— Ты права, — выдавил из себя, — пока мы не разберемся в наших отношениях, их точно не стоит афишировать.

— я тебе больше скажу, — чуть успокоившись моим ответом, сказала женщина, — я не уверена, что в принципе хочу их афишировать. Так что единственное, что я готова тебе предложить — это эпизодические встречи, пару раз в неделю, с весьма конкретной целью.

— А поговорить? — усмехнулся я, вспомнив анекдот про корову.

— по настроению, — не оценила шутку Машка, — а теперь я не хочу ни о чем думать! Я хочу гулять, насладиться вечером и дурачится! Догоняй! — она хлопнула меня по плечу и побежала по аллейке.

Мария

Впечатление от разговора было странное. С одной стороны, Игорь не сопротивлялся и со всем соглашался, а с другой, где-то в глубине души мне хотелось, чтобы он спорил, требовал большего. Ведь его согласие означало, что ему нужен только секс. «Вы мадам сами сначала разберитесь, чего вы хотите» — буркнул внутренний голос. Мне нужна была передышка, хотя бы крошечная и я не придумала ничего лучше, как нацепить маску дурашливости, осалить его и убежать. Идея откровенно говоря была не удачная, потому что, не сделав и десятка шагов я оскользнулась и уселась на асфальт, основательно, отбив пятую точку. Игорь ринулся ко мне, но наступил на тот же ледок и очутился рядом.

— Ты как? — сквозь рвущийся наружу смех спросил он.

— жить буду, — в ответ улыбнулась я, хотя зад болел нещадно, завтра там будет красоваться огромный синяк и как я буду сидеть на совещании, непонятно.

Кряхтя будто столетняя старуха, я поднялась, опираясь на заботливо протянутую руку. Мы ещё долго отряхивались, посмеиваясь моей глупой попытке поиграть, но разрядить ситуацию мне однозначно удалось.

Потом мы долго гуляли, я расспрашивала Игоря о его карьере, про себя хмыкая её стремительному росту. Даже не сдержавшись один раз подколола, спросив через чью постель он пробирается на верхушку к другим топ менеджерам. Даже в сумерках московской ночи, окрашенной мириадами огней, было видно, как он покраснел и стушевался:

— я уже говорил, что был полным дураком, — бормотнул он, ускоряя шаг, оставляя меня лицезреть его спину, но уже через минуту, обернувшись ко мне лицом и идя задом наперёд поинтересовался делами моей фирмы.

Я рассказала о слиянии, о том, что за этот год мне понадобилось много времени на меня и мои увлечения и я отказалась от такой заманчивой лестницы вверх. Так же прекрасно осознавая, что где-то очень рядом уже маячил потолок относительно чистого бизнеса и начинались весьма грязные игры, в которые я играть не умела и не хотела учится. Поудивлявшись моему нежеланию собеседник начал интересоваться многочисленными хоббями, которыми я обросла за этот год. Мы бурно обсуждали музыку, когда на нашем пути возникла небольшая пиццерия, спрятавшаяся в подвале одного из домов. Желудок настойчиво подсказал мне, что ела я очень давно, громко буркнув, вызвав понимающую улыбку Игоря и мы спустились в теплый зал ресторанчика.

За горячим беседа плавно перетекла с музыки на кино, а потом и вовсе на спорт. Как и раньше мы с удовольствием обсуждали многие мелочи и снова мужчина меня поражал своими обширными знаниями. Чухнулась я, когда стрелка часов уже подобралась к двенадцати, а милая официантка поинтересовалась будем ли мы что-то заказывать на кухне, потому что она скоро закрывается. Пора было заканчивать наше спонтанное рандеву.

Игорь

— Когда я тебя опять увижу? — спросил я, остановившись у Машиного дома, — завтра встретить точно не получится, утром улетаю в командировку в Питер.

— Ты позвони, когда прилетишь, и мы решим, — просто ответила она.

— Телефончик? — поднял я вопросительно бровь.

— Ах да, я же его сменила…

— Можно конечно потрудится и самому узнать, но приятнее получить его от тебя, — хмыкнул я.

Получив белый прямоугольничек задержал её пальцы в своей ладони, затем поднёс её запястье к своим губам и поцеловал, я ощущал сколько жара пробудил в ней этот простой, и целомудренный жест, даже в полутьме салона я видел, как запылали её щеки, слышал, как сбилось дыхание. Черт, лишь бы сдержать себя и не набросится на неё, а мозг уже вытаскивал из закромов воспоминания, о её бархатистой коже на животе, о небольшой, упругой груди под моими ладонями, о её томных вздохах, когда я целовал кожу у ключицы. Игорь, ты должен держаться, твердил я себе. Мне нужно было несколько секунд чтобы отпустить её.