- Скорее всего – нет, – задумчиво протянул Питер, не замечая страданий племянника. – Скорее всего будет просто довольствоваться твоими мучениями. Наблюдать. Смеяться на расстоянии... Не знаю. Правда, не знаю, что можно еще придумать, чтобы помучить своего конкурента и не случившегося любовника. Разве что только помучить ЕГО любовника?

Питер хихикнул, произнеся последнюю фразу. Дерек молча и тяжело смотрел на его веселье.

- Прости, – извинился старший Хейл. – Но я не знаю, даже предположить не могу дальнейшего развития событий. Это не классическое похищение. Звонка до сих пор нет. Будем искать просто по следу и запаху, что оставили твои домушники. Если на третий день не найдём, то...

- Мы найдём его, Питер, – неожиданно уверенно сказал Дерек. – Обязательно найдём. А я пока позвоню ей сам.

- А вот этого не надо, – запретил тот. – Так ты дашь ей необходимое – свою побитую морду, и она, поверь мне, будет желать еще и еще. И вряд ли даст тебе повод думать, что причастна. Логично ведь? Да. Она прежде всего возьмется выяснять личность своего интересного пленника и будет эту информацию использовать против тебя.

Дерек отвел глаза, глуша свое убыстряющееся сердцебиение. Личность Стайлза Стилински была куда как интересной. Она была просто бомбой, эта его личность, если, конечно, знать, что на самом деле их умещалось в нём целых две.

Питер внимательно смотрел на него и чего-то ждал, но Дерек, понимая, насколько показательны все симптомы его лжи, упорно молчал.

Он не хотел врать, убеждал он себя, он просто недоговаривал. Уже и так было стыдно. За всё.

- Выяснив детали ваших отношений, она получит картину, – бросив наблюдать метания Дерека, продолжил Питер, – мальчишка семнадцати лет похищен из квартиры держащего его там – не насильно ли? – взрослого вервольфа, который украшает его, словно новогоднюю елку бриллиантами и держит в ошейнике у своих ног голым. Абсолютно голым.

С удивлением видя, как его пламенная разоблачительная речь не особо производит впечатление, Питер понимающе вгляделся в племянника, чуя скачки сердца родственника и его тяжелое натужное дыхание, словно Дерек силился что-то сказать и не мог.

- Что еще? – уже немного раздраженно спросил он Дерека, устав ждать признаний, взявшись за его плечи и разворачивая к себе лицом. – Что еще ты не рассказал мне? Ведь есть это что-то еще? Я прав? Есть?

Дерек вымученно поднял глаза на Питера, понимая, что новые детали изменят сценарий его жизни уже на неприлично омерзительный; выставят его эгоистичным негодяем, беспринципной сволочью; зверем, с отсутствием всякой морали; животным, которое использует для своего удовлетворения больного мальчика, но не сказать об этом уже не мог, просто отсчитывая последние секунды своего почти свершенного разоблачения.

- Скажи мне, Дерек, – тихо попросил Питер снова. – Скажи, если есть что-то ещё.

Дерек задумчиво уставился в стену, внезапно найдя на ней крохотные неровности, огрех нерадивых ремонтников, и наконец попытался сформулировать непроизнесенные детали:

- Стайлз, как бы тебе сказать, он... не совсем... мальчик...

Питер потешно вскинул брови, выражая крайнюю степень изумления.

- Не мальчик? – спросил весьма иронично. – Твоими стараниями, наверняка – уже нет.

Дерек, поморщившись, прервал дядю взмахом руки. Питер милостиво заткнулся и переспросил:

- А кто же он тогда, если не мальчик?

- Он... – Дерек сглотнул, понимая, что способности выражаться изысканно, а главное – понятно, в данной ситуации у него совершенно нет. Поэтому ляпнул правду, в которую можно было поверить меньше всего: – Он... два мальчика.

- Не понял, – осекся Питер и вкрадчиво попросил, – объясни.

И Дерек объяснил.

Спустя четверть часа, а Дерек умудрился впихнуть концентрированное описание всей своей непростой истории в эти пятнадцать минут как заправский сказочник, Питер все еще оставался на удивление спокоен.

- Знаешь, меня почему-то совсем этот новый нюанс не удивляет, – сказал он задумчиво, – пиздец, который тут у вас намечается, плавно смещается в сторону тотального. Поэтому все-таки спрошу у тебя – может, бросишь?

Дерек непонимающе нахмурился.

- Что я должен бросить?

- Мальчишку своего, Дер, мальчишку, – скривился Питер, поясняя, – к чему он тебе – больной, слабый, нежизнеспособный? Может, лучше оставить всё, как есть – его похитили, и ладно. Твоя мстительная сучка, которой ты не дал, та еще фурия, но убивать она не будет. Наверно. Поэтому, пусть трофей останется у нее – покажи ей, что не заинтересован – она сразу отцепится. Ну, помучает пацана чуть-чуть, но в конце концов вернет. Конечно, родителям, а не тебе.

- Ты понимаешь вообще, что говоришь, Питер? – захлебнулся Дерек подступающей к горлу волной злости, оскалившись. – Ты... как вообще ты можешь так думать обо мне, что я смогу, что я даже саму возможность эту буду рассматривать – не спасать Стайлза?

Питер не обратил внимания на клыки родственника совершенно. Пожал плечами.

- Я думаю о тебе так, как подсказывает мне моя память. Да. Два года назад ты был совсем другим, знаешь ли. Ты кардинально отличался от себя сегодняшнего, и не я тому виной, что теперь, такой новый, Дерек-два, изменённая версия, ты пытаешься доказать мне, что на самом деле ты не Хейл, а Иисус Христос.

- Я не...

Питер, не обращая внимания на пытающегося что-то возразить Дерека, цапнул вылезшими клыками нижнюю губу и оскалился тоже.

- Последний раз, когда я видел тебя, мы все – Талия, Кора, Лора – сидели в гостиной в этом самом лофте и слушали твои восторги по поводу покупки суперпрестижного жилья. О твоих успехах, карьере и прекрасной стартовой должности в самой закрытой корпорации, где ты был единственным вервольфом, которого приняли. Ты даже не постеснялся рассказать всем о позорном чипировании, сочтя наверно, что наша семья должна прежде всего возрадоваться твоему продвижению на службе, а не тем, каким сделано оно путем... Ты был горд и грыз глотки конкурентам; ты готов был врать даже себе за возможность доказать людям свою пригодность. Ты, тот прошлый ты, никогда бы не смог поменять своей преданности этим идеалам на преданность какому-то мальчишке, который существованием своим губит не только твою карьеру, твою жизнь, но и пятнает репутацию всей семьи Хейлов. Поэтому я предлагаю самый безболезненный способ выйти из этой ситуации победителем. Безболезненный, правда, он будет только для тебя. Мальчишке наверняка достанется. Но вряд ли его убьют.

После своей темпераментной речи Питер замолчал, давая Дереку время согнать гневную трансформацию, подумать пару минут, потому что больше у них не было.

Дерек молчал. Он молчал долго и тяжело. Смотрел куда-то в небо, кусочек которого заглядывал из окна черным ночным провалом в его одинокую обитель. В общем-то, ничего ему уже не нужно было говорить.

- Ясно, – сказал Питер, посмотрев на него, и тяжело вздохнул. – Выбираешь его? Своего мальчишку? Он, кстати, может заистерить? Слететь с катушек окончательно? Спровоцировать похитителей на жестокие меры? Внезапно проявить своё... эмм... отклонение?

Дереку стало смешно до жути – украденный Кай и был тем самым отклонением, которого Питер так боялся.

- Нет, – ответил с уверенностью. – Он будет тихим, как мышка. Тот мальчик, которого украли.

Питер посмотрел с замешательством – подтекст в ответе Дерека был явным, но вот понимать его глубже не хотелось.

- Хорошо. Тогда...

Питер помолчал немного, размышляя над дальнейшей стратегией.

Проинформировал, завершая фразу:

- Тогда продолжаем поиски. Теперь просто жди. Это, я знаю, будет пока самое для тебя сложное.

Дерек, слоняясь без дела по лофту – Питер запретил ему куда-либо выходить – с мучительным пониманием вражеского замысла извлек злосчастные документы из нижнего ящика стола, где они лежали, даже не запертые.

Бумаги лежали нетронутыми, до них попросту не добрались. И это подтверждало правоту Питера – Кейт, догадливая, умная сука, разгадала тайну мнимого пленника даже на расстоянии. Бумаги стали бесполезной макулатурой, а Кай – новым средством для достижения цели. И пусть казалось Дереку похищение бессмыслицей, но если целью Кейт было сделать его несчастным, то её она успешно добилась.