Он мгновенно перестроился, поговорил с Каем строго, и, наплевав на офисную дисциплину, поехал в лофт.

Там Дерек мальчишку раздел, отвел в комнату для игр, связал хорошенько и дал указание дожидаться вечера, когда он окончательно вернется с работы...

В зависимости от настроения, Дерек наряжал Кая во что-то особенное или же ограничивался только драгоценным пирсингом и заклеиванием рта скотчем, как сегодня. Камни, столь маленькие и столь роскошные, странно скрывали его полную наготу, отвлекая взгляд блеском, естественным сиянием, которое смотреться должно было чуждо на угловатом мальчишеском теле, но почему-то так не смотрелось, делая Кая особенным и поэтому – безмерно счастливым. Он возбуждался даже сильней, чем от рук волка, когда косил глазом на все это великолепие на своем теле, и Дерек не обижался. Только сильней затягивал веревочные узлы, приказывая дожидаться его в запертой клетке.

Обездвиживание на несколько часов, как метод воспитания, был Каем любим, и только физические возможности тела, которое иногда протестовало против длительной статики, и заставили Дерека вмонтировать тревожную кнопку в пол. Которой Кай воспользовался только один раз, когда оставленный без присмотра в первый их раз, был очень впечатлен, практически до истерики. Паника, ничего не имевшая общего с физиологией – то есть никаких судорог или отеков от неумелого связывания у мальчика не случилось – она была следствием отсутствия привычки, и Дерек вскоре эту привычку в Кае воспитал – мягко, бережно, постепенно. И после того, как трехчасовое заточение его заканчивалось (дольше они не практиковали) их игры принимали нежнейший оттенок, скрашенный отчетливой рабовладельческой ноткой, приятной каждому садисту, даже тому, кто привил её себе насильственно ради своего партнёра.

По возвращению с работы Дерек планировал аккуратно Кая отстегнуть, растереть его запястья и лодыжки. Сделать массаж, обязательно с маслом, чтобы мальчишка блестел и был скользким, как рыба. А потом... Ну, иногда они все же занимались скучным обычным сексом. И в этот вечер Дерек желал именно такой вариант, сделав странный выбор в пользу обыкновенного анального сношения без капли каких-либо тематических утех. В конце концов, вечно метить свою пару волк просто не мог. Сильная животная сущность спокойно существовала где-то внутри человеческой оболочки. Волк медленно делал глубокие вдохи, которые все были напоены их общим, уже давно смешавшимся запахом.

У оборотней тоже случаются моменты паники, и Дерек просто не мог не ошибиться, когда обнаружил пропажу. Его звонок Дитону был непродуманным и лишним. Достаточно гадким, если вдуматься в нюансы, заставившие Дерека позвонить, глубже.

Быть может, интуитивно Дерек осознавал, насколько был ужасен в своей омерзительной мысли о том, что Дитон вот прямо сейчас скажет ему в трубку, уверенно подтвердит даже на расстоянии версию побега, снимая ответственность за все разом и скажет, что разберется во всем сам.

Но конечно же, он понимал, что Кая похитили. И что никто его самого от этого ужаса не спасет.

- Господи, Дитон, что мне делать? – он был готов прорыдать это в трубку, но вовремя остановился.

- Дерек, не знаю, что произошло у вас, просто найди и верни его. Быстро, – Дитон говорил это размеренно и ровно.

Дерек прислушивался изо всех сил к посторонним шумам в динамике, но никак не мог идентифицировать в белом шуме что-то подозрительное. Непохоже было, что в это же время, второй рукой Дитон набирал в спешке номер Джона, действуя по инструкции, которая предписывала в экстренных случаях всегда извещать о проблеме ближайших родственников.

Тем не менее Дерек понимал, что он будет должен сообщить об этом Стилински-старшему. Пусть позже. И оба они знали, что именно сделает разгневанный родитель. На что наложит свой отцовский запрет.

Но пока психиатр был спокоен, а спокойствие передается даже на расстоянии. Дитон выбрал самую верную тактику – не вдаваясь в подробности и не выспрашивая их, он просто отдал приказ, а о мотивах такого поведения Хейлу было думать некогда. Дарованную врачом свободу действий нужно было использовать немедленно. Потому что Дерек вдруг отчетливо осознал, что время его ограничено, ему просто милостиво разрешили решить проблему самому, чтобы потом, если он не справится, передать в руки профессионалов.

Он в сотый раз проклял свои истрепанные нервы, свою взявшуюся ниоткуда, чуждую волчьим генам панику, чисто человеческое проявление страха, из-за которого наиглупейшим образом сорвался и позвонил их врачу. Но Дитон был теперь оповещен и изменить это было невозможно. Дерек глубоко вздохнул, сразу же вернув себе способность соображать и тут же исключил свою дурную версию с бегством. Конечно же, Кай не мог уйти сам. Просто физически. Чужой запах и чужое присутствие; раздвинутые каким-то приспособлением стальные прутья клетки и та единственная капля крови доказывали обратное. Его кто-то увел из дома. Его похитили.

И Дерек, с ужасом вспоминая, что Джон Стилински накрепко связан с полицией, куда именно поэтому ни в коем случае не следовало звонить, только теперь запоздало подумал о Питере. О Питере Хейле, бывшем полицейском, хорошей ищейке, и просто родственнике.

О семье.

Звонить дяде было стыдно. Последний раз они общались почти два года назад. И если задуматься, в жизни Дерека всё было два года назад. Вся его жизнь. Его нормальная жизнь.

Сейчас же в существовании его не осталось ничего, что можно было бы назвать нормальным. И было очень трудно возвращаться к этой бытовой простоте; кому-то звонить, просить о помощи...

Дерек всегда был из тех людей, кто помощи просить не умеет.

Дядя Питер всегда был тем, кто никогда эту помощь не оказал бы просто так.

Но, видимо, было что-то в голосе младшего Хейла; что-то обреченное и страшное, когда они наконец перешли к делу, и Дерек известил дядю о пропаже. В сухих, мертвых выражениях. Равнодушным мертвым голосом.

По телефону Питер не стал выяснять, что к чему. Он приехал через минут сорок и просто попросил Дерека всё ему рассказать от и до...

- Ты мог хотя бы раз в месяц звонить матери, – с мягким упреком произнес Питер, казалось бы совсем не впечатленный откровениями племянника, которые явно не принял в качестве оправдания двухлетней изоляции от семьи.

Они находились как раз в той самой комнате, откуда выкрали Кая. Легко облокачивался о тяжелый стальной прут клетки и ничуть не смущался вида некоторых девайсов, что поблескивали своим силиконовыми боками из полупрозрачного шкафа напротив.

Дерек стоял в дверях, наоборот, уже смущенный настолько, что торопился отсюда уйти. Но понимал – Питер не столько разглядывает интимные вещицы, не столько воспитывает его, говоря о забывчивости и невнимании к семье, сколько профессиональным взглядом оценивает обстановку. А упреки – они отвлекающий маневр, пусть Дерек и заслужил их.

- Тебе уже звонили? – тем временем спросил Питер, прежде всего озабоченны определением личности похитителей или того, кто за ними стоял.

Дерек качнул отрицательно головой. Ему неважно было – кто. Только – где.

- Позвонят, – уверенно спрогнозировал развитие событий старший Хейл.

Потом тщательно выспросил у Дерека все приметы мальчишки. Его особенности внешности, во что был одет...

- Голый, значит, – хмыкнул скорее понимающе, чем удивленно, и с уважением посмотрел на стальные прутья темницы. – Ясно.

Дерек болезненно дернулся, скривился, ожидая последующих комментариев, но Питер был милосерден – он промолчал. Сказал ждать звонка и куда-то до самой ночи уехал.

В первом часу, оказавшись в пустой квартире Дерека снова, уж очень удивился, не услышав новостей о звонке от похитителей и снова пристав к Дереку с вопросами.

- Подумай, у кого были причины навредить тебе так открыто? – спрашивал с нажимом. – Может, кто-то особенный? Дерек? Мне нужно за что-то зацепиться. Понять мотивы. Понять, почему этот кто-то так и не позвонил? Ничего не потребовал?