Но он не мог не испытывать некоторого удовольствия, когда через муки и смущенные мольбы добивался фееричного финала.

- ...Дер, я больше не могу. Мне надо... в туалет. Надо... помочиться. Блять, мне надо поссать!!! Пусти!!! – молил его Кай, запертый в клетке.

- Ты можешь совершенно меня не стесняться, – скалился Дерек на это, чуть шевеля заостренными ушами, внимательно слушая, как в недрах мальчишеского живота плещется около пяти литров – или сколько он там выпил – чистейшей артезианской воды.

Под ногами мальчишки уже с час лежала пеленка, та самая, какой застилают импровизированный туалет для маленьких декоративных сучек, которым не позволено гулять во дворе, а он все не мог заставить себя сделать это.

- Освободи мне хотя бы руки, – скулил Кай, гремя наручниками, которыми был пристегнут к прутьям.

Поза не оставляла никакого сомнения в том, что это просто обычная фиксация, безо всякого намёка на сексуальную придурь – никаких полусогнутых силуэтов, разведенных ног, откляченной задницы. Кай просто не мог пользоваться руками, которыми мужчины обычно держатся за свой член, собираясь помочиться.

- Ты делаешь это без рук или... не делаешь, – спокойно проинформировал его Дерек, усмехнувшись, – хотя те литры, что я заставил тебя выпить, не оставляют тебе выбора, мой хороший.

В животном мире столь драгоценная жидкость и драгоценна только потому, что пахнет слишком ярко и по-особенному. Она – тот самый афродизиак для обонятельных рецепторов вервольфа, что так необходим ему в играх со своей маленькой сучечкой, и которым Кай, по всему, делиться не хотел в силу своей остаточной стыдливости.

Дерек пробовал добиться струи обычными уговорами, пока не понимая еще, как страстно желает он получить послушание именно в этом деликатном вопросе. Но Кай упирался – специально или же нет – он не старался угодить здесь своему парню абсолютно, нарываясь на когти и клыки, которыми Дерек все равно только пугал, больше не смея пятнать белую кожу Стайлза отметинами. Пришлось идти на хитрость – заставить Кая выпить нереальное количество воды, запереть в клетке и ждать результата с садизмом и вожделением.

Еще вчера совсем не брезгливо коленопреклоненный Кай открывал рот, принимая на свой язык летящие сверху золотые капли, которые Дерек стряхивал ему в рот. И даже не нуждался в дополнительном вербальном приказе – делал это сам, однажды упав перед своим волком на колени и просительно разомкнув губы, напрочь перекрывая Дереку проход в туалет.

“Я могу быть полезен”, – кричала вся его поза и просительный вид.

Волк даже не сомневался.

Не сомневался он, когда какой-то медицинской хренью расширив мальчишке его и так уже порядком растраханное отверстие, помочился ему прямо туда, в жаркую дырку. Чувствуя, как попадает мимо, забрызгивая мочой молочные ягодицы, промежность, висящие яички...

После оказанных услуг Кай пах божественно. Волк сипло рычал ему в ухо, когда трансформировавшись окончательно, трахал податливое, щедро помеченное собственной мочой тело мальчишки, чуя ответный восторг. Которого в обратной ситуации совсем что-то не наблюдалось.

- Ты просто отпускаешь себя, стараешься расслабиться и мочишься на пеленку, – в который раз уже достаточно зло просил его Дерек, ощущая, как рушатся последние границы и наступает ощущение полнейшей вседозволенности.

Кай умоляюще указывал почти черными от возбуждения и отчасти – страха, глазищами на свой немного криво торчащий член, эрекция которого так некстати мешала совершить задуманное.

- Не надо было упрямиться, – раздраженно комментировал стояк Дерек, – пока стыдился меня, успел нафантазировать всякого. Теперь жди, когда член упадет. Потом мочись.

- Я не могу.

- Что не можешь?

- Ждать не могу. У меня живот взорвется. Мне надо, чтобы... чтобы он упал.

- Боже... – даже понимая суть проблемы, Дерек все равно жестоко упрекал Кая строгим взглядом и ворчал: – Тогда мне придется провести не очень приятную для тебя процедуру. Согласен?

“Да”, – обреченно кивал Кай, внимательно наблюдая, как Дерек приносит из морозилки специальный контейнер со льдом и берет оттуда пригоршню.

Зажимая Каю рот одной рукой, другой вжимал в его мошонку горсть ледяных кубиков.

Кай истошно орал в руку. Член падал.

- Давай. Сделай это. Сходи “пи-пи” на пеленочку, как хорошая сучка, – просил Дерек и смотрел, как красный смущенный мальчишка – еще осталось в нем что-то, что было способно к смущению – чуть согнув ноги и расставив их, пытался сосредоточиться и попасть первой капелькой мочи на серединку пеленки.

Потом он, справившись с остатками смущения, отпускал себя, уже не сдерживаясь, расслаблялся, и сильной струей заливал белый перед собой квадрат, выстанывая слова благодарности неизвестному богу.

Иссякнув, золотые капли на излете кропили ему голые побритые ноги, стекали по ляжкам и голеням, марая и клеймя кожу сильным, невыносимо сладким для обоняния пса запахом.

Дерек отстёгивал Кая, вытаскивал из клетки, бросив пеленку подсыхать внутри, а сам, забывшись в сладостном дурмане, долго вылизывал ему ноги, совсем не гнушаясь проделывать обратную процедуру поглощения физиологических жидкостей своего любовника.

Потом он усаживал его к себе на колени, лицом к лицу, и медленно массируя, отогревал в ладонях сморщенные от криотерапии яички и член. Тот сразу креп в его руках, горячел и требовал ласки. Дерек дрочил Каю нежно и расслабленно, не доводя до пика, а просто играясь с его пенисом. Через белье касался и себя, обычными ласками завершая извращенные забавы зверя.

Быть девиантом оказалось не так уж плохо. Точнее, неплохо было стать им в ситуации, когда нормального в жизни осталось чуть. Какая разница была в том, какими жидкостями, производимыми их телами, обменивались они с Каем. Им это нравилось, это приводило к оргазму. И не это делало их более больными, чем были они на самом деле. Кай от восторга визжал, как сучка, выполняя приказы оборотня. Он был в постели идеальным солдатом, но Дерек совсем не знал, что сталось бы с ним в настоящей войне, которая так нежданно нагрянула в дом.

Кровь на бархате.

Запах чужаков повсюду в комнатах.

Распотрошенные ящики столов.

Оскверненная тайная комната.

Пустота в ней.

Бесповоротный, окончательный пиздец.

Дерек вспомнил начало дня. Утро у них со Стайлзом выдалось тяжелое.

- Проснись.

Дерек нервно затягивал удавку виндзорского узла на своем серо-стальном галстуке. Узел не давался. Стайлз подорвался в кровати, как был – голым, подполз к психующему Дереку и впился в шелковый Хуго Босс своими тонкими пальцами. Пальцы уже начинали потихоньку дрожать, но Дерек на автомате привычно отслеживал все эти симптомы, отсчитывал дни догорающего Стайлза, напоминающего ему бабочку или же птицу феникса, которые на излете отпущенного им срока просто сгорают. Первая – в огне какого-нибудь фонаря, а второй – в собственном пламени, которое его пожирает.

Неделя, отпущенная демонам Стилински, заканчивалась. Он был слаб, вял, его пальцы дрожали. Тем не менее, с галстуком Стайлз справился хорошо и вполне заслужил одобрительный шлепок по белой заднице.

- Мне кажется, сегодня возможен приступ, – уныло проговорил мальчишка, даже не думая маскировать под что-то иное свои слова о болезни, а Дерек лишь кивнул, уже прикидывая, чем придется ему занимать Кая на этот раз.

“Приступы” Стайлза случались все чаще. И чаще – без участия Хейла. Поэтому он так же уныло кивнул своему мальчишке, заранее прощаясь, и поспешил на работу, которая с недавних пор вызывала у Дерека устойчивый рвотный рефлекс.

В обеденный перерыв ему позвонил... Кай. Различал Дерек своих мальчишек отлично. Номер два совершенно идиотским образом, повторяя интонации сладеньких педиков, манерно тянул гласные. Он говорил тягуче медленно, как истинный южанин. В отличие от стремительной речи Стайлза, глотающего звуки, слоги, срываясь с одного предложения на другое в секунду. Поэтому Хейл не испытывал никаких трудностей в идентификации на слух своих двух любовников.