Его проклятый член встал, черт побери!

Он встал на больного худенького умирающего мальчика!

- Сейчас я тебя смажу, а потом войду, – мягко произнёс он, забыв, что надо бы действовать жестче.

Но Дерек не мог. Был шанс, точнее, им самим разрешенная для себя попытка сделать всё безболезненно. Спасти Стайлза, спасти себя. Свою будущую память, не омраченную историей настоящей боли, историей насилия, которое придется применять, если ничего больше не поможет.

Дерек прикрыл глаза, отгораживаясь от мира снаружи, уже не думая, правда ли то, что обещал ему Дитон насчет камер – их, по его словам, должны были отключить. Они темными мертвыми глазами таращились на них с белых стен, лишенные возможности подсматривать за деликатной миссией оборотня.

“Чтобы не сбить тебя с нужного... настроя, Дер”, – объяснил врач.

Никто уже не сражался за мораль и приличия: мистеру Хейлу попросту ничто не должно было помешать быть в форме, всего-то.

Дерек усмехнулся – для всех сейчас было плюсом то, что Хейл являлся похотливым зверюгой, и, по мнению людей, такому вряд ли могло хоть что-то помешать. Разве что сам объект – больной и бледный.

У оборотней полноценная эрекция может держаться около часа или двух. Дерек трахал Стайлза уже третий. Он совершал качественные фрикции, стараясь не смотреть вниз; туда, где поршнем ходил его член, натирая края покрасневшего ануса мальчишки все больше и больше.

Конечно, они делали паузы. Дерек заставлял Стайлза пить воду и отводил его в туалет помочиться. Потом снова безжалостно укладывал на кровать в неприглядную позу и проникал в податливое и равнодушное к интимному акту тело.

В последний их заход Стайлз молча впился в кровать руками и скомкал в кулаке простыню так энергично, что сомнений у волка больше не осталось – он делал ему достаточно больно.

Член Стайлза был мягким и вялым. Болтался между ног колбаской, и Дерека отчаянно злил.

Хейл знал, что злиться не должен, но именно эта эмоция, наверно, и поддерживала его в необходимом возбуждении все это время.

...Член выскользнул из растраханного ануса на особо размашистом и неаккуратном его толчке, и Дерек вынужденно глянул вниз, оценивая нанесенный тканям ущерб. Он видел такое в порно, такую дыру, края которой не смыкались и демонстрировали изнутри все – красные стенки кишечника и влажный блеск смазки, который было жутко много, но и она уже не помогала справляться с раздражением от трения.

Дерек, зажмурившись, беспощадно ввел туда пенис снова, жалея лишь об одном, что не может зажать себе руками еще и уши, чтобы не слышать задушенных стонов своей пары.

Вместо этого он заговорил сам, с усилием вспоминая, когда же в последний раз признавался своему мальчишке в любви.

Когда, когда, когда...

Член ровно и монотонно вбивался в любимое тело на каждом слове, словно пытаясь вбить их смысл глубже и намертво.

“Люблю. Тебя. Люблю. Тебя. Люблю...”

Он не мог трахать Стайлза грубо – ласкал членом все три часа, дурак.

Жалел, осторожничал, отвлекался на нежности.

Только потом понял – всё бессмысленно: так он Стайлза не спасет и Кая не вызовет. Поэтому, с облегчением покинув растянутый задний проход любовника, перевернул его лицом к себе, вспомнив, что не только примитивный анальный акт может помочь делу.

- Бери в рот, – сказал неживым голосом, теперь не имея возможности отвернуться от взгляда невидящих темных глаз.

Смотреть не хотелось абсолютно. Конечно, и эту процедуру он не собирался делать болезненной, оценивая новую для них сексуальную практику всего лишь адски неприятной для принимающей стороны. Тогда он еще не знал, что чуть не убьет Стайлза своим членом, и именно это приведет его, наконец, к цели.

Выслушав новый приказ, пациент Стилински послушно открыл рот и послушно дал вставить себе до горла.

Потом Дерек отпустил себя.

... Он вбивался в лицо Стайлза остервенело, припоминая, что это называется, кажется, иррумацией, и она вот никогда не была главной фантазией в его голове. Но сейчас его стремлением было сделать партнеру неприятно максимально.

Он делал.

Насиловал рот любовника и с ужасом понимал, что его накрывает волной острого наслаждения. Что он вот-вот кончит. От покорности партнера, от податливости влажной слизистой; от того, что мальчишка куда-то порастерял весь свой рвотный рефлекс.

Стайлз давился, конечно, но недостаточно. В этот раз ничего достаточно для него не было, и Дерек пошел дальше. Он стиснул горло мальчика руками с обеих сторон, фиксируя очень жестко, и с каждой своей фрикцией сжимал ладони все сильнее и сильнее, заставляя Стайлза хрипеть, давиться, истекать обильной слюной и начинать, наконец, отбиваться.

Сначала это были лишь жалкие трепыхания рук и ног. Бессмысленные хаотичные движения, никак не направленные причинить вред агрессору. Потом, когда воздух стал покидать легкие, Стайлз выгнулся дугой под руками Хейла, открыв глаза с более осмысленным взглядом и, не имея возможности кричать, стал биться в его руках, как рыба, стараясь задеть конечностями душащего его волка.

“И отчего он не откусил мне член?” – думал потом Дерек, когда уже видел закатывающиеся глаза своей маленькой жертвы, посиневшие губы, так сладко и туго натянутые на его орган.

Жизнь стала покидать тело Стайлза вполне однозначно.

И именно в этот момент в янтаре радужки сверкнуло что-то знакомое, чужое-родное. Стилински ударил сжатыми кулаками по кровати и обмяк, проваливаясь в желанный обморок.

Спустя секунду – Дерек тут же разжал пальцы, ужасаясь отметинам на шее любовника – его пациент открыл глаза, хрипло прокашливаясь, и слабой ладошкой схватился за свое поврежденное горло.

- Какого... Что происходит, Дер? – спросил сиплым голосом и захныкал от боли...

Дерек ожидал пощечины. Скандала. Он с радостью готовился к привычной ругани и совсем растерялся, когда запавшими глазами Стайлза Кай посмотрел прямо на него, морщась от саднящей боли в заднице. Потом придвинулся максимально близко к своему мучителю, хотя должен был бы бежать подальше, и медленно, по-паучьи забрался к нему на колени все в той же жуткой и неправильной тишине.

Через какое-то время к ним заглянул Дитон, и Дерек позже понял, что за ними все-таки следили.

В тот страшный для него момент ему было все равно. Он сидел на койке и качал на руках пациента клиники “Кипарисы” Стайлза Стилински.

Нет, не его.

Совсем другого мальчика, который, подняв глаза на вошедшего врача, увидев его в первый раз и решительно идентифицировав, как врага, тихо взмолился:

- Забери нас домой, Дерек.

Он так и сказал – “нас”.

Дитон услышал. Кивнул Хейлу, незнакомо смутившись и пробормотав, что он их отпускает, а с Джоном поговорит сам. И сразу же тихо вышел, оставив их двоих наедине друг с другом; с белыми стенами палаты; с заляпанным смазкой и еще чем-то розовым покрывалом на узкой больничной койке.

- Он необходим ему, – говорил Дитон очень тихо, но Дерек, вот беда – его слышал, – у Дерека со Стайлзом тесный, жизненно важный симбиоз, и уже ничего не поделаешь, Джон. Твой мальчик должен быть с Хейлом. Ради выживания – должен.

- Не хочу этого слышать! – Стилински-старший не мог говорить спокойно. – Это так гадко! Ты понимаешь вообще, Дитон, о каком симбиозе говоришь? Этот... Этот зверь... Он просто утоляет свои аппетиты, разве нет? Да он же... Ты посмотри на него! И как я не увидел этого раньше? Как я мог доверять? Он же... моего мальчика... каждый день, каждую ночь... Он рвет его тело и называет это любовью! Лечением! Жаль, что раньше я никогда не прислушивался к разговорам о вервольфах. Он дикая злая собака! Дерек этот. Он пёс. Который грызет моему сыну горло, медленно и верно приближая его к полному безумию!!!

- Джон, опомнись, ты же говоришь о Дереке! О нашем Дереке! – эмоционально возразил ему врач. – Он... спас Стайлза, ты просто забыл об этом. Ты на нервах сейчас, но ты должен понять кое-что об оборотнях, кроме того, что они действительно полу-животные. Они так же, как мы, могут ощущать привязанность, если слово “любовь” кажется тебе здесь неуместным. Они порвут за свою семью. Они будут защищать её до смерти. Они сделают все, чтобы обеспечить счастье пары. Ты просто не видел того, что видел я. Как Дерек держал в руках Стайлза...