Но Стайлз – и что он там важное разглядел, в глубине глаз Дерека, кто бы сказал? – опустил глаза с повернутого к нему лица ниже, скатившись взглядом по лопаткам и крутому изгибу позвоночника на поясницу, ягодицы, приоткрытую щель между ними...

- Хочу, – откликнулся, соглашаясь просто и спокойно, как никогда бы не сделал этого тот, второй мальчишка, требующий смены ролей от Дерека с пеной у рта.

- Правда, хочешь?

Наверно, Дерек неуловимо поменялся в лице, допустив на нем выражение удивления, потому что Стайлз, пряча совершенно очаровательное смущение в тихом неестественном покашливании, выразился более конкретно:

- Ну да. Я не против трахнуть тебя, Дерек.

Если бы когда-нибудь сказали Хейлу, что это фраза – обыкновенная и заезженная – окажется самой горячей для него в его-то тридцать, Дерек бы не поверил. Но голос любимого, произнося простые слова, дрожал трогательно и волнующе. Пусть Стайлз и понимал – эта благотворительная акция скрывает под собой нечто иное.

Доверие? Преданность? Любовь?

В любом случае, что бы это ни было, оно стоило его заново распечатанной задницы.

Впервые Дерек не думал о том, как рассчитать силы. Как не переборщить и не затронуть в Стайлзе ненужного. Впервые он отпустил себя настолько, что смог позволить себе не думать ни о чем. Он даже боли не почувствовал, когда его мальчик трепетно и аккуратно ввел в его тугой неразработанный анус головку.

- Как ты? – спросил только Дерека и, не услышав никаких протестов, двинул бедрами сильнее вглубь.

Дерек лежал на животе, чуть повернутый боком к любовнику. Стайлз обнимал его одной рукой, а другой направлял свой член, густо смазанный и очень твердый, в Хейла. Когда вставил его до упора, до самых яиц – замер, выдыхая в краешек уха оборотня горячим воздухом. Все так же молча, все так же нежно.

Уже потом, после того, как кончил – Дерек хорошо прочувствовал горячий анальный душ, улыбаясь тихим за спиной стонам – Стайлз лежал позади и сам прислушивался. К дыханию своего волка, к его тихим порыкиваниям, к мелко дрожащей спине в капельках пота. И не сдержавшись, спросил, хотя Дерек молился, чтобы он не спрашивал.

- Что-то случилось, Дер?

Дерек, не оборачиваясь, ответил:

- Нет.

Слишком, пожалуй, кратко и холодно. Отстранившись всего лишь одним отрицанием от только что обрушенной на него нежности. Закрывшись.

Стайлз задумчиво и очень наблюдательно заметил:

- Мне показалось, что случилось. Наверно. Просто раньше ты никогда...

- Большое дело, – хмыкнул Дерек, тут же ощутив это самое “большое дело” противным жжением в анусе.

И вдруг с проснувшимся любопытством поинтересовался:

- Тебе понравилось, да?

Стайлз ткнулся лбом ему в лопатки, прямо в темный лабиринт трискелиона, на который теперь-то, в новой их позиции мог любоваться всё время, пока они трахались.

- Конечно. Понравилось. Да.

Дерек дернулся из объятий, оборачиваясь почти полностью.

- Так что же ты раньше никогда не говорил мне, Стайлз?

Переиначил:

- Никогда не просил об этом?

Стайлз молча посмотрел на него и отвел взгляд.

- Как я мог вообще просить тебя хоть о чем-то? – начал он и осекся.

И так оба поняли, о чем он.

“Ты дал мне слишком много, чтобы я просил тебя еще и об этом.”

- Ты должен теперь жениться на мне, дорогуша, – с тихим смешком быстро проговорил оборотень, шуткой снижая градус напряжения и вроде бы уходя от тяжелой темы.

- Что ж ты не женился? – жестко и без смешка парировал Стайлз. Он будто не понял смысла попытки Дерека, давно отвыкнув от легкости в их беседах. От сказочной невесомости, что наполняет каждого влюбленного человека.

Они впервые затронули эту тему. Беседа, выросшая из шутки, грозила стать серьезным разговором о будущем, об их судьбе. И Дерек понимал сейчас, как никогда – мало будет повернуться к своему душевнобольному партнеру задницей. Нужно подкрепить это значимыми словами. Разъяснением, прежде чем обещать.

- Брак между взрослой особью и несовершеннолетним, но в возрасте согласия и с разрешения законного опекуна, возможен, – ровно и бесстрастно начал объяснять он, не замечая, как косвенно именует себя зверем. – Но возможность эта на самом деле призрачна.

Потому что...

Дерек заткнулся вовремя.

Но Стайлз слушал внимательно и серьезно. Он кивнул, словно понимая то, чего его парень-оборотень произнести не успел.

... “потому что мы геи. К тому же, я – дикий пёс, а ты, мой мальчик – псих”.

Дерек глянул на Стайлза. Уже совсем другим тоном – нежным и просящим – подвел невеселый итог:

- Нам стоит подождать хотя бы два года, детка, прежде чем подавать прошение. Я узнавал.

Так неосторожно признаться Стайлзу в том, что он уже думал о браке, но так и не решился поговорить, было бы ошибкой, если Стайлз вообще заметил это; просчитал, выстроил логическую цепочку на основе его фразы.

Стайлз не выстроил. Он обрадовался, как ребёнок.

- Ты правда хотел бы заключить брак? Жениться на мне, Дерек? – спросил с надеждой.

- Угу, хотел бы, – кратко и очень неромантично ответил Дерек, боясь, что снова придется прятать проклятые слезы, и прибавил, трусливо убегая в более привычные, неопасные области их общения, – и еще я хотел бы кончить.

Стайлз опустил глаза на его бедра – туда, где из вспухшего ануса любовника вытекала его сперма, и где по-прежнему торчал эрегированный член.

Анальные оргазмы, они такие непостоянные...

- Блин, прости, прости, прости... – затараторил Стилински, извиняясь, и нырнул головой вниз.

Дерек блаженно откинулся на простыни. Подкидывая бедра и удерживая голову своего мальчика у паха, все думал, пока мог, о Стайлзе и Кае, об их различиях. О том, что разделяет их пропасть, и он действительно живет с двумя разными людьми, сокрытыми в одной оболочке. И это странно, это невероятно, это совсем не то, что представлял он, когда думал об отношениях, которые будут у него когда-то. Но все же он получил то, что хотел. Что хотел бы среднестатистический мужчина его возраста и с фантазией – шлюху и милого мальчика, сосущего во рту, нет, не член – ручку. Хотя сосать член у них обоих получалось замечательно... Замечательно... Да, так... Возьми глубже, детка... Как же я хочу кончить тебе прямо в рот...

На темной стороне, как и положено, царил хаос. Предполагая и даже зная о наличии у себя отрицательных черт, как никогда четко и ясно можно увидеть их в своем окружении, правильно идентифицировав те же следы преступления, те же пятна порока, чутко улавливая сходство.

Кай, переняв волчьи замашки, взял след верно.

“Ты мне изменяешь”, – сказал Дереку, очень просто обозначив своими уверенными интонациями, что это вовсе не вопрос, а утверждение.

Говорил он, конечно же, не о Стайлзе. Он как-то постепенно и навсегда вычеркнул своего хозяина из списка соперников, пренебрежительным взмахом руки отметая всякую возможность принимать его всерьез.

Дереку стало неуютно, хотя ту пьяную ночь в клубе он за измену не считал, малодушно обозначая её у себя в мыслях компенсацией за страдания. Да, вот так безвольно и трусливо простив себя за побег от проблем в чужие объятия.

Но Кай, ничуть не удовлетворившись неоригинальным Дерековским “Не изменяю”, принялся изводить его, как умел – страстно и темпераментно. Чтобы прийти к новому витку своей эволюции, которая сделала из него параноика, добавив к уже имеющимся психиатрическим отклонениям еще одно, крошечное.

Навязчивые состояния наиболее часто встречающаяся патология в психиатрии. Кай любил Дерека согласно одной из них.

“Ты меня не любишь. Любишь? Докажи.”

“Ты мне изменяешь. Нет? Докажи обратное.”

“Твои доказательства какие-то неправдоподобные. Не верю. Докажи снова.”

Это был нескончаемый круг, по которому они с ним бежали, подобно цирковым пони. И Дерек понимал – он попал в наиболее худший вариант развития событий, уже давно вычислив, что повторяющийся цикл Кая патологически замыкается именно на нем.