Кай как раз надевал презерватив, скрипел латексом, чертыхался. Потом выдавил со смешным звуком из тюбика смазку, плюхнув её из ладони прямо Дереку между ягодиц.

- Знаешь, Дер, – сказал немного разочарованно, – ты мог хотя бы побриться.

- Не мог, – отрезал Хейл и поиграл анусом, разжимая-сжимая мышцы. Так же изображая разочарование, пожаловался: – А ты мог бы и со слюны начать.

Кай даже задохнулся от намека на римминг.

- Вот еще, буду я тебя лизать там! – сказал ужасно брезгливо уже под совершенно искренний и неприкрытый смех Дерека.

- Ну, я же тебя лижу, – справедливо заметил волк и показательно облизнулся.

- Я бреюсь, – гордо произнес мальчишка, потом поправился, – ну, когда могу...

- Да я тебя и небритого лижу тоже, – парировал Дерек, – и буду лизать, малыш. Кстати, Стайлз вовсе не брезгует...

- Да пофиг мне, какими извращениями вы с ним занимаетесь, пока меня нет! – психанул Кай достаточно нервно, и Дереку пришлось гасить в себе уже абсолютно истерический смех. Конечно, каждый будет судить со своей колокольни. Стайлз, узнав об оценке Кая, своими извращениями был бы ужасно горд.

- Давай, расслабься, – надавил ладонью на поясницу Кай, произнося банальную фразу, которая всегда ужасно пугает неопытных девственников вместо того, чтобы успокаивать.

Дерек расслабился достаточно, и хоть душил его смех, что-то неконтролируемо горячее скрутило живот возле пупка, стекая ниже.

И ниже.

И...

- У тебя стоит, – с каким-то необузданным восхищением произнес Кай, буравчиком пробравшись рукой под живот своего распластанного по простыням любовника.

- Конечно, – нисколько не смутившись, ответил Дерек и даже потерся стояком о покрывало. – А ты хотел насиловать бесчувственное бревно?

Намек на своё сомнительное согласие вылетел как-то сам, произвольно. И несказанно обрадовал Кая. В конце концов, мальчишка требовал жертвы. Он её получил.

- Надеюсь, ты расслабишься достаточно, чтобы не получилось так, будто я тебя действительно насилую, – сказал заботливо и снова потянулся к смазке, вызвав в своем парне комический испуг.

- Детка, – с дрожью в голосе прошептал Дерек, – не стоит увлажнять меня еще больше. Мой пересушенный зад, поверь, выдержит твоё вторжение, а вот двадцать шестой этаж мы рискуем залить...

- Заткнись, Дер, – сказал мальчишка зло, совсем не ожидая в зеркальной их ситуации комических поворотов.

Он тяжело навалился на волка всем телом, втыкая свой остренький хуй между ягодиц, на ощупь головкой ища отверстие. Дерек уткнулся в подушку, зная, что будет немного больно. Но проникновения не последовало: прицел был взят неверно, Кай тыкался своим семнадцатилетним стояком недостаточно уверенно. Злился, конечно, и валил всё на Дерека.

- Вот черт, – скулил и толкался, – ну что ты так зажимаешься?

Обвинения были напрасны. Дерек, как мог, расслабил всего себя, лежа мягким несопротивляющимся желе под старающимся мальчишкой, в который раз убеждаясь в правильности своей теории – у каждого своя роль. Кай, мисс жеманность, лентяй с неработоспособными бедрами, красивый капризный мальчишка, никак не мог примерить на себя роль топа, интуитивно осознавая неправильность происходящего.

- Ну, как дела там на корме, Америка? – с заметной долей сарказма протянул волк и мягко перевернулся, чуя, как подсыхает между ягодиц целое ведро противной смазки, так и не поспособствовавшей его овладению.

Задница была влажной и посередке хлюпало. И пока Кай жалко лепетал о том, что он мог бы наверно оттрахать любовника хотя бы пальцами – ну, пожалуйста, Дерри! – сам оборотень уже укладывал его самого на лопатки, нежно разводил коленки и склонялся к аккуратному члену, прямо зубами сдирая с него вонючую резину.

- Ах, – сладко и правильно тут же отозвался Кай и раскинул ляжки еще шире, подставляя приоткрывшийся анус под широкие мазки руки Дерека, которыми тот, собрав смазку у себя в промежности – свою и искусственную – гладил ему между ног.

- Вот так, мой хороший, вот так, – приговаривал оборотень, плавно входил и, начиная двигаться внутри, с педагогическими нотками в голосе поучал: – Вот так надо трахать, понимаешь? Чувствуешь? Вставляя жестко и до конца, до самых яиц, и конечно, милый, не пальцы... Не... паль-цы...

Комические моменты их жизни были лишь кратковременными перерывами, смехом за кадром, который слышишь, но не воспринимаешь, потому что он ненастоящий – слишком наигранный.

Реальностью была работа, серьезная и достойная, достаточно скучная временами, и напоминающая Дереку о простой его жизни “до”. Но когда он возвращался из офиса, то на автомате отключал еще в дороге ощущение остального, окружающего его мира. Забывая об отчетах, сводках, ругани с аналитическим отделом соседнего филиала, нескольких неприятных стычек с командой Кейт. Забывая, что где-то там, внизу, у самой земли шумит обычная жизнь обычных людей. Думая лишь только об их обители, где они вдвоем – отверженные самостоятельным решением от мира, и вознесенные архитектурным гением на высоту двадцать седьмого этажа, существуют в полном одиночестве, предоставленные самим себе.

Дерек знал, что Стайлз снижает в колледже нагрузку, отказавшись от пары предметов. Знал, что снова пьет какие-то голубые таблетки, и пока разрешал их ему пить, прочитав на психиатрическом сайте прогрессивную статью о том, как благотворно влияют фармацевтические новинки на бытовую составляющую жизни людей с отклонениями.

Он понимал, что сам движется всё глубже и глубже в темные области реальности Кая, эволюционируя вместе с ним; он знал – со Стайлзом они стоят на месте.

Он давно перестал быть лекарством, став наркотиком. А наркотики, знаете, убивают.

Поэтому Дерек все бы отдал сейчас, чтобы доказать своему умирающему мальчику преданность, это сокровище, так ценимое людьми и которое у оборотней идет в комплекте с собачьей ДНК наравне с остальными звериными повадками.

Но материальные подношения, востребованные Каем, Дерек правильно считал плохой идеей. Стайлз был оторван от земли – своим недугом, своей сохраненной непонятно как чистотой и стараниями возлюбленного стража, который охранял его покой, как мог. Поэтому дарить нужно было что-то приземленное, что-то простое. Искренний, сердечный, доверительный жест. То, что Дерек мог бы дать сейчас, немедленно и без слов. Именно поэтому, войдя в их спальню уже в одном полотенце, Хейл молча улегся на живот и обернулся к любовнику.

Они неплохо поужинали часом раньше. Смеялись над каким-то сериалом, шедшим по кабельному. Стайлз дурачился с бананом, протыкая его ножом, а Дерек сводил с мукой брови, требуя его помиловать. Было легко и возбуждающе до щекотки. Ненавязчивые моменты простой жизни, приправленные каплей секса от красивого, молодого, искрящегося янтарем мальчика. Они всегда вдохновляли Дерека на что-то особенное. Не яростное, не пугающе откровенное, а нежное и... необычное.

Они уже знали, что будет секс: Стайлз тихо и чувственно смеялся, прикрываясь полотенцем. Потом смущенно отбросил его в сторону и помотал головой над лежащим Дереком, игриво забрызгав каплями воды.

Предположительный сценарий, в котором Дерек должен был вскочить и повалить Стайлза на кровать, неожиданно изменился. Оборотень томно потянулся, включая на полную катушку звериное обаяние; поиграл мышцами спины и чуть раздвинул ляжки, бесстыдно приподняв зад.

- Побудешь сегодня сверху? – спросил, внимательно глядя на своего мальчишку.

Предложил вот так, с ходу то, что они никогда не практиковали. Предложил совершенно естественно, не задумываясь о том, как подозрительно на самом деле это предложение. Слишком щедро. Словно подарок, дорогой, престижный, но абсолютно ненужный на данный момент жизни юбиляра.

Стайлз внимательно посмотрел своими темными глазами в прозрачные волчьи, и Дерек, поймав этот взгляд, безумно испугался, что он откажется. Что апатично повернется к нему задом, не решаясь на что-то новое в постели.