- Я сам могу себе проколоть, сложно что ли...

Дерек ему верил. Чёртов мальчишка мог.

Дипломатическая миссия была под великой угрозой, когда Хейл начал очередной сложный разговор, в котором доносил до своего парня желания... своего парня.

- В общем, твой... чёрт, Стайлз, давай уже дадим ему имя! – умоляюще попросил оборотень Стилински, уже не боясь признаться, что имя заготовлено для паразита давно.

Играл, конечно, и очень опасно, потому что насупленный мальчишка, представляя свое тело проколотым в разнообразных, ему не нужных местах, вряд ли был в настроении торжественно нарекать своё бестолковое второе “Я” каким-либо прозвищем.

- Может, ты ему еще вторую спальню оборудуешь? – спросил мрачно и предостерегающе, сам не зная, какую истину, свершившуюся в будущем, пророчит. – Может, его еще папе представим? А? А может...

- Перестань.

Дерек устало опустился в кресло. Абсурд, который они играли, давно перестал быть абсурдом.

“Это моя жизнь, – говорил он себе. – Это моя любовь”.

Формула, нарушая законы вселенной, работала. До тех пор, пока Дерек мог еще держать в руках белую тряпку, символизирующую между ними шаткий мир. Она давно стала серой, засалившись в грязных пальцах. Она давно утратила свое былое значение: махать ею потеряло всякий смысл.

... – Чего молчишь? – Стилински присел рядом на подлокотник и прижался к плечу.

- А что я могу сказать? – вздохнул Дерек. – Только то, что тебе нужно уступить ему. Снова. И... остановиться. Первым.

Постучал по бритой голове мальчишки, предупреждая готовящиеся возмущения:

- Он здесь, в тебе, детка. Не надо думать, будто твой двойник приходит откуда-то с улицы, пока тебя нет дома и крушит тут все подряд, желая насолить. Ты сам его провоцируешь.

- Я не...

- Дослушай, – у Дерека открылось второе дыхание и он внезапно почувствовал себя настоящим психологом, так уверенно и спокойно проговаривались им фразы, которых он вчера еще думать не смел. – Дослушай, а потом будем ругаться.

У твоего двойника растут потребности, сказал он уверенно. Они смешные, да, и наше счастье именно в этом. Пускай остаются такими, Стайлз, как ты не понимаешь! Его эволюция, предсказанная психиатрией, она свершается у нас на глазах и чтобы направить её в нужное русло, мы вынуждены иногда уступать, мы вынуждены приспосабливаться.

Ты человек, ты многого не понимаешь. У волка сохранились еще инстинкты, которые помогают выжить. Я – выжил, добившись того, о чем мечтал. И вот сейчас я тоже не собираюсь сдаваться. Идя на уступки, мы продлеваем время, проведенное вместе в мире. Борясь сейчас с ним, мы только и делаем, что воюем. Пускай война эта бархатная, кажущаяся лишь милыми разборками влюбленной парочки. Это не так. Это битва, подрывающая в нас доверие друг к другу.

- И что? Я должен довериться ЕМУ, разрешить себя калечить дальше и трусливо согласиться на перемирие? – чуть не зарычал Стайлз, научившись наверно, этому у Дерека – когда живешь с кем-то долго, перенимаешь привычки пары.

- Ты должен довериться не ему – МНЕ, – с железной неоспоримостью ответил на это волк. – Ты должен согласиться на его последнее желание, чтоб маленький темный принц, черт возьми, не исполосовал твое тело вдоль и поперек в приступе психиатрической истерики!!!

Дерек сказал слишком много. Он понял это, когда увидел, как округляются глаза Стайлза и он шепотом, зло, истерично, переспрашивает:

- Он, значит, угрожал мне, так? Он... сволочь... угрожал... мне... Мне!!!

Война, вздохнул Дерек, война. Как тяжко...

- Нет, детка, – покачал головой. – Он угрожал мне, потому что если он сделает плохо тебе, я этого просто не переживу...

Весь вечер ушел у них на то, чтобы выяснить – куда, как и сколько раз хочет проколоть тело Стайлза Кай.

Ночью, жестоко лишив оборотня объятий, Стилински продолжил рассуждать на тему насилия над собой и с подозрением вопрошал в темный потолок, а не замешан ли во всем этом Хейл.

- Откуда мне знать, Дерек, может, ты с ним заодно? Может, ты сам это начал, потому что тебе нравится?

Стайлз тянул с себя одеяло и проводил рукой – легко и дразняще – по проколотым соскам, и даже в черноте ночи камни находили отсвет звезд, заглянувших в печальные чертоги. Искра вспыхивала в какой-нибудь из бриллиантовых граней, и Дерек жмурился. Дерек думал, что нравится. Да и Стайлз, казалось, сопротивлялся этому лишь потому, что не хотел сдавать позиций темному зазеркальному сопернику.

Можно было соврать, давно соврать, замаскировав чужие желания под собственные, волчьи, которые у оборотня, согласно его животной природе, могли быть самыми кровожадными. Но Дерек предпочел светлую сторону правды.

- Честно? – спросил в темноту у Стайлза. – Мне нравится пирсинг. В тебе. В нем. Я говорю об этом откровенно. И так же прямо прошу – сделай это для меня.

- Скажи, а он уже понял, как легко тебя шантажировать? – догадливо спросил Стилински. – И если нет, насколько скоро он поймет? Ведь он догадается, Дерек, он будет требовать больше. И больше. И больше. И что тогда?

Дерек невидимо пожал плечами – вполне очевидный итог, если задуматься. Если не знать, какой Кай на самом деле. Какой... глупый, смешной. Постельная игрушка, капризно требующая внимания и напрочь лишенная стратегических умений в завоевании привилегий от своего хмурого любовника.

- Ничего себе – глупый! – возмутился Стайлз. – Он очень детально продумал свой план по протыканию моих сосков паршивой иглой!!!

- Он пребывал в полнейшем аффекте, насмотревшись на блестящие цацки! – перебил его Дерек. – Какой план? Дурачок совершенно ничего не планировал, он вынужденно проколол свои... твои соски, чтобы было куда вставлять уже оплаченные бриллиан...

- Что? – Стайлз приподнялся на локтях, всматриваясь в темноту.

В темноте пылали красные глаза-угли его волка, который только что выдал еще одну их с Каем тайну.

- Какие, нахрен, бриллианты? – горячий шепот раздался у самого уха оборотня: возможности увернуться уже не осталось.

Дерек почувствовал, как Стайлз медленно перемещается, забираясь ему прямо на грудь, давя своим небольшим весом, теплом, запахом, вынуждая оставаться на месте недвижимым для допроса.

- Так что, Дерек, расскажешь? – ладошка уперлась почти что в горло.

Дерек попытался сглотнуть, но не смог.

Подумал: наверно, так и умирают от удушения люди, присматривающие за сумасшедшими, оставленными на их попечении дома – неожиданно, ночью, расслабленные и ничего не понимающие, не ожидающие предательства, на которое идут их невменяемые подопечные, повинуясь велению голосов или же своих вторых “Я”.

Рука на горле сжалась сильней, а потом Стайлз склонился к волку и жарко поцеловал бьющуюся в панике пережатую им артерию...

Дереку не нужно было объяснять дважды. Даже без слов Стилински был убедителен. Отчаянный поцелуй в нужное место был лучшим аргументом, и не то, чтобы Дерек боялся за сохранность своей шеи. Он просто понимал – если не скажет правду, потеряет доверие своей пары навсегда, заработав в придачу пару некрасивых, позорных для оборотня шрамов на своей шее.

- Он выбрал сам. Он... понятия не имел, сколько это стоит. – Дерек сделал паузу. Передышка была нужна, чтобы придумать, насколько полно говорить всю эту выцарапанную из его горла абсолютно нелогичную полуправду. – Он даже не догадывался, как это дорого, пока мне не пришло уведомление о списанной с кредитки сумме.

- И сколько стоят теперь мои изумительные соски? – иронично хмыкнул Стайлз, не обратив внимания на нестыковки в рассказе.

Дерек назвал цифру, а Стилински пораженно замолчал.

- И ты позволил ему потрошить свои счета? – спросил неверяще. – Почему ты вообще это купил, если мог отказаться?

Дерек тяжко вздохнул. Врать не хотелось.

- Мне показалось, что это будет красиво, детка, – сказал Дерек правду. – А Рой убедил меня в лечебном эффекте драгоценного металла.

Стайлз опустил глаза на свою грудь.