Он стоял в темной прихожей и шумно дышал. Просто дышал, не смея верить услышанному. На загривке начала топорщиться серебристая поросль. Позвоночник выламывало начавшейся трансформацией, и в эту минуту его, страшного, почти перевоплотившегося, нашел и увидел вышедший из душа Стайлз. Махровое полотенце, обернутое вокруг его бедер, ярким пятном белело в темноте. Дерек тихо зарычал, вышел из тени и встретился глазами с любовником. Стайлз, не отрываясь, смотрел на оборотня. Не испугался его, просто замер. Янтарный взгляд привычно остекленел от полу-животного вида Дерека, и через мгновение Стилински стягивал с себя голого единственный прикрывающий его покров. Язык мелькнул между ярких губ и рот приглашающе приоткрылся. Дерек знал, что разговора уже не будет. Просто не мог ничего спрашивать. Он резко придвинулся к Стайлзу и довершил начатое им – грубо сорвал полотенце с его бедер окончательно. Забросил обнаженного мальчишку к себе на плечо и унес в спальню, с обреченностью предсказывая невеселое будущее, в котором утром их перекрученное в сексе постельное белье наверняка будет пахнуть слезами обоих.

====== III. ======

Это было так глупо. Так смешно и неправдоподобно, узнать о Стайлзе столь неприглядное.

Дерек не особо интересовался его прошлым, делая ставку на то, что у шестнадцатилетнего пацана прошлого – в том самом смысле – быть не может. И однако память услужливо не давала забыть о неком Д.А., который раньше встречался с его парнем регулярно. Наверно и обучил его вести себя в постели правильно.

Дерек только не мог понять – когда?

Когда этот взрослый мужчина, судя по голосу, успел обратить мальчишку в гомосексуальную веру? В голове не укладывалось.

Дерек сам не замечал, как примеряет эти придуманные им отношения к Стайлзу на основании только лишь того телефонного звонка и нескольких десятков смс-ок. Примеряет и так, и эдак. И теперь с упорной настойчивостью противился новым проявлениям похоти в себе. Он избегал прикосновений, довольствуясь лишь визуальным контактом, наслаждаясь их нетактильной близостью, когда сам он сидел за столом в кабинете,завершая офисные дела, а Стайлз валялся в обязательной зоне видимости на ковре гостиной, грызя ручку и решая задачки в тетради. Дерек старался упорно держаться на расстоянии с того дня и ненормально отвергал секс между ними, устав убеждаться в том, что его маленький девственник никогда, попав в его руки, таковым и не был. Но почему-то обидная театральная постановка со смущением и робостью их поцелуев в первую встречу не казалась ему неестественной. Она не была фальшивкой. И Дерек мучился осознанием возможной ошибки, которая заставляла его на протяжении недели отслеживать в телефоне своего парня пропущенные звонки и настойчивые сообщения от проклятого Д.А.

Звонков было много. Но смс-ки были хуже. Намного хуже...

“...мы должны встречаться регулярно, ты обещал мне...”

“...ты получаешь необходимую разрядку, и это очень важно для тебя и твоего организма именно сейчас, в твоем возрасте...”

“...просто навести меня, я должен тебя увидеть...”

Шпионить было позорно. Еще позорней было признаваться в этом. Поэтому Дерек никак не находил в себе смелости начать разговор со Стайлзом о телефонном маньяке. Именно в этот мучительный для них момент, будто угадав, как ослаблен внезапно возникшими обстоятельствами в их связи противник, мальчишка признался ему в любви. Обняв тонкими руками, запрокинув смущенное лицо и тихо произнеся признание, он уверенно вычеркнул из программы вечера предстоящие им пошлые выяснения с участием злополучного телефона, который так не вовремя попался Дереку на глаза. Секса тоже не получилось. Того, особенного, который всегда идет обязательным пунктом программы после произнесения трех заветных слов, если условия позволяют, конечно.

Условия позволяли.

Спальня, где Стайлз нежно обнимал своего волка, была погружена в необходимый случаю интимный полумрак, но у Дерека предательски стиснуло горло от тихого шепота. И горячая волна от противоречивых эмоций сползла не в штаны, как полагается, а остановилась выше – в самом сердце, заставив оборотня, забыв возможную измену, прижимать к себе бритую голову Стайлза еще очень долго и как обезумевшему шептать в ответ: “Люблю, люблю, тоже люблю...”

Влюбляясь, приучаешься доверять любимому слепо и безрассудно.

Так говорят книги.

Так поют барды.

Так твердит тебе собственное сердце.

Но сердце волка упорно отвергало слепую веру. Когда тебе за тридцать и ты привык прогрызать себе путь в жизни зубами, перестаешь быть наивным романтиком.

После их обоюдных признаний, проснувшись утром все еще пьяным от любви, Дерек, вместо выяснений другого толка, неспешно занялся со своим парнем двусторонним минетом, решив таким образом заткнуть рты им обоим.

А днем начал поиски таинственного Д.А.

Нашел его быстро и без проблем по номеру телефона. Определил, что звонил тот из пригорода Лос-Анджелеса и звонок был не с домашнего телефона.

Заведение, которому принадлежал номер, именовалось “Кипарисы”, и подъезжая туда, Дерек и вправду заметил, как здание полностью скрывается за рощей этих душистых деревьев. Справочник не давал пояснений, какого рода компанию он посещает, а внешний вид строения напоминал скорее всего пансионат отдыха, или же санаторий: уже почти у самого крыльца Дерек заметил нескольких людей в белых халатах, мелькающих тут и там между ветвей зелени.

Мысли, вертевшиеся в голове, были все сплошь нехорошими. Связь с медицинским работником, если Д.А. был действительно в прошлом любовником его парня, отдавала душком извращений, в том самом смысле, когда мужчина, намного старше и наделенный врачебной властью, может так просто и легко убедить своего маленького пациента оказать ему услуги сексуального свойства.

Почему-то версия совращения малолетнего была для Дерека наиболее близка. В этом варианте событий он смело снимал вину со Стайлза за прошлую его измену и всё больше начинал ненавидеть незнакомца, который посягнул на несмышленого мальчишку.

Минуя холл с администратором, он проскользнул невидимой тенью мимо поста охраны, и пошел к кабинету нужного номера, с нужными ему инициалами, мысленно накручивая себя все больше и больше.

Девушка в приемной вскочила ему навстречу, пытаясь задержать, но Дерек не сбавил шага – лишь осторожно, но сильно отодвинул её в сторону и, наконец, дёрнул ручку белой двери, на которой висела простая лаконичная табличка – “Алан Дитон, специалист высшей категории”.

Он еще слышал, как секретарша тщетно рвет запертый замок двери, крича: “Куда вы? Вам не назначено!!! Вам туда нельзя!!! Охрана!!!”, но захлопнув дверь за собой, выдохнул, привалившись к стене и встретившись с внимательными темными глазами человека в белом халате, сидящем напротив.

- Вам плохо? – совершенно не испугавшись вторжения, участливо спросил этот человек Дерека, будто прочтя по его виду, что он не столько опасен, сколько потерян и взбешен случившейся с ним жизненной неопределенностью.

А Дерек, услышав вопрос, вдруг осознал, что ему действительно плохо.

Плохо, плохо, плохо!

И дело совсем не в том, что этот врач мог быть его бывшим соперником, а в том, что действительность могла оказаться намного проще и ужаснее. Вариант со взрослым любовником представал перед глазами сейчас, как самый легкий и безобидный из всех возможных вероятностей.

- Вы врач, – тупо проговорил он, охватывая глазами весь кабинет Дитона.

Тот наклонил голову, подтверждая очевидное и прикидывая степень невменяемости ворвавшегося к нему человека.

Прикинув, протянул руку, нажав на кнопку коммутатора.

- София, – позвал он мечущуюся за дверью девушку и произнес, – отмените вызов охраны, все хорошо.

Дереку было стыдно.

За вспышку неуправляемого гнева, которую он так страстно продемонстрировал, доказав себе же – его отношения с красивым мальчишкой сродни болезни. И тут же усмехался своим невеселым мыслям – эта болезнь и привела его сейчас сюда, в спокойный белый кабинет доктора Алана Дитона, высшая категория которого уже не вызывала никаких сомнений.