Стайлз очнулся под тяжестью тела оборотня, машинально опуская руку на свой член, подрачивая, пачкаясь и пачкая Дерека своей вытекающей спермой. Дерек поспешил подарить своему оттраханному мальчику нежный поцелуй, извиняясь, снова и снова, за возможную боль в истерзанной дырочке, тихо спрашивая на ухо позволения вылизать. Стайлз кивнул, пребывая в полусне, и послушно перевернулся на живот, отдаваясь рукам своего парня, вздрагивая от жара проникающего в него языка, собирающего свою же собственную сперму...

Дерек помнил о трусах всю ночь и всё следующее утро.

Он проводил Стайлза на занятия, послонялся по дому, позвонил в офис, предупредив, что подъедет позже, позвонил Дитону, позвонил Джону. Налакался ужасающего количества кофе, пытаясь взбодрить зацикленный на неприемлемо стыдном мозг и, не выдержав, закрылся в ванной, будто бы не был один в своей огромной квартире.

Рядом на глянце раковины лежали вконец испорченные трусы с уже засохшей спермой его мальчика. Сзади, на тонкой полоске, так грубо накануне втиснутой в анус любовника, ткань стала совершенно заскорузлой и покрылась некрасивыми пятнами. Но Дерек, опуская одну руку в свои оттянутые заблаговременно домашние штаны, другой поднес тряпицу к чувствительному носу, вдыхая интимные ароматы, и начал себе дрочить, медленно вбирая сияющую золотом ткань в свой рот...

Трусики пахли знакомо терпко и одновременно гадко.

Они, не напоминая Кая, пахли кончившим Стайлзом, и они, затыкающие сейчас Дереку рот полностью, будучи неким спасительным кляпом, напрочь избавили его от реальной опасности шептать в процессе мастурбации имя, которое шептать не хотелось, но подходило этой похотливой тряпице идеально.

Дерек высосал ткань начисто, мучительно кончил себе в руку, перепачкавшись. Отдышался и только тогда выбросил испорченную тряпку в мусор.

Твердо зная, что сегодня же закажет новую.

Такую же дорогую.

Такую же вычурную.

В стразах, блять.

====== XIII. ======

У Дерека, как оказалось, был основательный запас силы воли. Прежде чем пасть в бездну брендового фетишного безумия, он для начала проштудировал общие разделы нижнего белья для мужчин.

И только потом окончательно погряз в рассматривании ярких принтов и пошлых надписей, вышитых серебряными и золотыми нитями.

Он, с ужасом констатируя у себя эрекцию в рабочее время, почувствовал себя грязным педиком, зацикленным на леопардовых расцветках и мысленно примеряющих их к своему брюнетистому мальчику. Одному из.

Но мечты о пятнистых трусах превзошли все его ожидания – их воплощение было восхитительным сочетанием изысканного треугольного кроя и двух резиночек, туго обхватывающих ягодицы модели сзади, открывая обзор на ничем не прикрытую попку.

Материал, велюр кажется, нежно и одновременно строптиво терся своими вздыбленными ворсинками об оголенный в спешке пенис возбужденного оборотня, которым тот проезжался по раскрытой промежности Кая, облаченной в эти самые леопардовые джоки.

Они, доставленные накануне, выжгли Дереку нагрудный карман дотла, пока он дождался, когда сможет самолично надеть их на мальчика.

Под хищным принтом твердой колбаской ощущался член Кая, изнывающего от невозможности стимулировать себя хотя бы рукой – Дерек, перехватив обе его кисти своей когтистой лапой, держал их ему над головой и сосредоточенно работал бедрами; терся собой, голым, о восхитительный материал брендовых трусов.

Кредитка снова пострадала, подарив Дереку неведомые прежде чувственные ощущения почти боли от нанесенного ей ущерба. И с той же болью, с рычанием и криком в закушенную простынь, он, даже без проникновения, кончил в полуобнаженную промежность стонущего любовника, заляпал ему прикрытый тканью напряженный член, с садизмом наблюдая его безуспешные попытки потереться о что-нибудь тоже. Отследил, как сперма, там, где уже не могла впитываться велюром, скатывается с него мутными каплями, и они ползут ниже, щекоча порозовевшую от трения кожу дрожащего под волком Кая.

- Вылижешь? Вылижешь меня там? – умоляющим голосом, закатывая глаза, спрашивал мальчишка, уже не сопротивляясь игре, бросив тщетные попытки уговорить Дерека снять с него намокшие, липкие трусики и заняться привычным сексом.

Дерек вылизывал кожу, высасывал ткань, чувствуя запах Стайлза, слушая стоны Кая и мельком поглядывая на стену – часы на ней ровно отсчитывали секунды, минуты, десятки минут их свидания, а Дерек никогда не позволял себе превышать лимит.

Полтора-два часа. Этого хватало испортить трусики в хлам. Довести Кая до изнеможения вынужденным воздержанием вперемешку с жестокой стимуляцией всех частей его отзывчивого тела. Самому прожить маленький спектакль, играющий их ненастоящую жизнь. До самой своей яркой смерти, когда погружаясь в мальчишку по самые яйца, приходилось умирать не только от неземной сладости, но и стыда, адского и испепеляющего.

У белья со стразами была другая судьба. Да и цена – тоже. Но ради зрелища мастурбирующего себе Кая, и не просто мастурбирующего, а делающего это в новых, слепящих Сваровски черных трусиках, Дерек не пожалел несколько тысяч.

Он надел белье на любовника, попросил сдвинуть в сторону мягкую, расшитую сияющими звездами ткань, достать член, и – пусть неудобно было – начать ласкать себя при нем в неярком свете двух ночников, стоящих на тумбочках.

Кай, совершенно осоловелый от множества подарков, свалившихся на него за каких-то полмесяца, исполнял все просьбы и требования волка. Дрочил при нем, послушно облизав ладонь, и так же послушно останавливался, чтобы не дай бог не кончить раньше времени. Вставал в некрасивую позу и, утыкаясь лицом в подушку, бесстыдно лез себе в попу, где тонкие пальчики безжалостно раздвигали для наблюдающего любовника эластичные ткани мальчишеского ануса.

- Давай вместе, – рычал оборотень, сдвигая сияющее белье еще сильнее в сторону, – вместе тебя растянем...

Он добавлял третий, свой палец, к двум, уже проникающим в мягкий, расслабленный зев и так, соприкасаясь руками внутри слизистой, они вместе доводили Кая до истерики.

- Вставь, вставь мне, вставь... – ныл мальчишка на одной ноте, – Дер, вставь...

Дерек вставлял, конечно.

Трахал, слушая, как забавно стукаются друг о друга стразинки на смятых, но так и не снятых трусиках. Их приходилось снимать или рвать перед самым финалом. Закидывать под кровать, привычно прятать от Стайлза, и позже, отойдя от сумасшедшего свидания с Каем, ласково обнимать своего настоящего парня, ощущая ляжками мягкий трикотаж простых боксеров, натянутых после душа на те же самые желанные ягодицы.

Дерек заново привыкал к очевидно двойственной, но все так же продолжающейся между ними комедии положений. Раздваиваясь сам и все реже и реже испытывая неловкость от мысли о себе таком – нарочито фетишном, манерном волке, который дуреет от мальчиков в стильном белье и чуть ли его не коллекционирует.

Кай был счастлив.

Дерек, зарываясь лицом в груду испорченных трусиков, перед тем как их выбросить окончательно – тоже.

А Стайлз... Стайлз...

... – И вот захожу я, значит, в аудиторию, ищу списки своей группы, а кто-то кричит – “Стилински!!!”. Оборачиваюсь – опа, Джексон. Ну, тот самый, противный красавчик из параллельного, я тебе про него рассказывал. Оказывается, тоже поступал в этот же колледж, был на моем потоке и даже в группу попал мою. Преследует, что ли? В общем, все равно было приятно увидеть знакомое лицо. А потом мы еще с другими ребятами познакомились, и на следующей неделе договорились куда-нибудь с ночевкой сходить. Ну, типа, в поход... Своей компашкой. Ты же не будешь против? Дерек! Де-рек!!! ДЕРЕК!!!

Дерек очнулся, вздрогнул и осознал, что сидит перед аппетитной горкой блинчиков, с дымящимся кофе в кружке, а Стайлз – утренний, оживленный, полуголый – в одних домашних по обыкновению штанах, сидит напротив него за столом и с увлечением что-то рассказывает.

Стоп.

- Куда сходить? С какой ночевкой? Стайлз?