Хотя кого Дерек обманывал?

До дурости хотелось услышать и увидеть радостно святящееся лицо, наблюдающее за вальяжно машущим кредиткой оборотнем.

Лицо Стайлза, как ни крути. Выражение счастья на котором Дерек не видел уже очень давно.

Неизбежное в их интимных отношениях приблизилось незаметно и как-то совсем неожиданно. Дерек старался не считать спокойно пролетающих дней, когда их жизнь казалась нормальной жизнью двух парней, ничем не напоминая о существовании третьего. Но в один вечер Стайлз вернулся домой с занятий унылым и грустным, беспричинно раздраженным на что-то – на Дерека, на его деликатную тревожность и осторожные вопросы касательно самочувствия.

Сложно жить, каждый миг ожидая сюрприза от своего фантомного подсознания. Но Стайлз в тот вечер не сопротивлялся самому себе.

“Я так устал, Дерек”, – вымученно выдохнул он куда-то в шею обнявшего его оборотня, который пропустил мимо ушей предыдущие нервные восклицания Стилински на грани истерики.

“Ты просто перезанимался, детка”, – сказал ему лживое, но до банальности необходимое.

Отправил в спальню за чем-то ненужным, пока сам суетился на кухне, готовя в турке приторный шоколад. Дразнил собственные ноздри коричной пылью, посыпая приготовленный напиток и слушая тишину, в которую погружается их жилище, разбавленную лишь тихими ритмичными выдохами заснувшего мальчишки...

- Вставай, – Дерек мокро прикусил розовое ухо своего парня и осторожно сжал клыки на хрящике, – я приготовил тебе сладенькое.

Стайлз вяло потянулся, вяло попытался скинуть заползшую руку Дерека под свой плед. Промычал что-то недовольное, ощущая ладонь уже под ремнем джинсов, пробирающуюся и под белье. Послушно подставился секундой позже под интенсивное сжатие, раздвинул ноги, отдаваясь интимной ласке, застонал...

...Палец Дерека, не смазанный совершенно ничем, вторгался в стиснутое отверстие, и волк знал, что делает капельку больно и неприятно.

Он мог бы встряхнуть Стайлза, стащить с кровати, повалив на пол, и тем самым намекая на их особенный секс, но именно сегодня мальчишка был непригоден к такому обращению, к грубым рукам, к играм, с легкостью дарующим ему несколько минут настоящего забытья, которое одно могло помочь ему, сделав снова устойчивым и избавить от грядущих кошмаров.

Кай появился, когда Дерек уже стаскивал с не сопротивляющегося, квелого Стайлза джинсы. И, ощутив незаметные глазу постороннего перемены в облике сонного мальчишки, оборотня почему-то даже отшатнуло от потянувшегося к нему руками второго любовника. Теперь-то все фантазии насчет позолоченных трусиков становились ближе и доступнее, их можно было воплотить в жизнь вот сию же секунду, заставив себя и свою несчастную голову мгновенно переключиться, забыть другого мальчика, болезненно стонущего в его грубых лапах от сухих тычков в анус якобы для нужный им всем терапии его недуга.

Дерек резко отпрянул от любовника и, злясь на свое внутреннее зрение, никак не дающее ему забыть потухший взгляд Стайлза, прежде чем его вырубило, порывисто соскользнул с кровати и вышел в гостиную. Не слушая недовольных возмущений в спину, отыскал запрятанный подарок и, вернувшись, зло и почти с досадой швырнул сверток в руки Каю.

- Надевай, – сквозь зубы процедил ему, выглядя истинным садистом в этот неловкий отчего-то момент.

- Это... мне? – фальшиво растянул в улыбке губы Кай, хватая подарок, теребя шуршащую бумагу в пальцах. – Ты все-таки их купил?

Дерек не успел поддакнуть, как вытекшее из-под рук золото ткани ослепило его меркантильного любовника и Кай, вцепившись в тряпицу, ответно просиял, будто в любви признался брендовой вещице.

Он как никогда раньше напомнил Дереку обыкновенную дешевую шлюху, радующуюся кинутой ей на измятые простыни пачке денег. И пусть шлюх волк особо не лицезрел в своей жизни – без надобности было ему покупать секс – все же представление, достаточно стереотипное для всех, у него о таком типаже имелось.

Кай надувал губки и растягивал в руках резинку трусов, проверяя на прочность. Хлопал ресницами и восхищенно ахал, оглаживая рукой железку с гигантскими буквами DG.

- Спасибо, спасибо, спасибо, – шептал, закатывая глаза и тут же, мелькая голыми худыми коленками, всовывал свои стройные ножки в трусики, натягивая их на узкие бедра под внимательным взглядом своего парня.

Жалость к Стайлзу – ах, какое же неудобное и неправильное чувство, уничтожающее зачатки яркого телесного влечения – она привычно стискивала виски сопереживающей болью. Дерек хотел его: его худое ломкое тело и все родинки, рассыпанные на нем; его шестнадцатилетние эмоции и жадность вперемешку со стыдливостью. Но встало у него сегодня на маленькое чудовище в золотых трусах, так пошло изогнувшееся на кровати в откровенной предлагающей себя позе.

У жалости не оставалось шансов. Эмоция, захлестнувшая Дерека, была примитивной и животной.

Он повалил сияющего Кая на кровать, стиснул пятерней ягодицу, подбираясь пальцами к промежности, куда врезалась тонкая полоска ткани, и жадно, не задумываясь, что делает, вмял сильными пальцами золотой лоскут прямо в анус. Кай охнул, выгнулся, не противясь неожиданному фетишу своего озверевшего парня, и сам насадился на всё то, что сейчас так жестоко проникало в него.

Трусики запихивались плохо, но то, что Дерек смог протолкнуть внутрь, теперь засело намертво, без шанса выбраться из плена сухих сжатых морщинок нерастянутого ануса. Спереди ткань натянулась уже совсем неприлично, обрисовав вставший член мальчика и колыхаясь складочками от мелких подрагиваний плоти. Дерек, чтобы лучше видеть, перетянул любовника на себя, усадив сверху, и продолжая терзать отверстие, наполняя его царапающей металлизированной тканью, другой рукой огладил обтянутый золотом бугорок.

- Идет мне? – протянул невольный соблазнитель, заметив жадный взгляд. Капризно вытянул губы трубочкой, снова и снова следуя стереотипу шлюхи и тем самым, вместо отторжения, все больше нагоняя в член Дерека дурную, кипящую похотью кровь, делая эрекцию его каменной и уже болезненной. – Ну так идут мне эти трусики или нет?

- Идут, сука, – прошипел Дерек вымученно, сжимая в горсти маленькие яички мальчишки, катая их через ткань и оттягивая. – Как же они тебе идут...

Член, даже вымазанный в своей обильной смазке, шел туго. Дерек морщился, задевая чувствительной кожей намокшую от выделений мальчишки ткань. Он не пожелал ее вытаскивать, толкался прямо так, раздражая анус Кая все больше и больше. Мальчишка не возражал. С кривой, дебильной улыбочкой похотливой шлюхи, раздвигая своими же руками себе половинки, он послушно насаживался и терся плененным Дольчегаббаной членом о раскрытую ладонь Дерека. Ладонь то сжималась, совершенно беспощадно, то хватала за другие части тела, потому что Дерек, ошалев от свободы быть наконец избавленным от всех посторонних переживаний за своего больного парня, наслаждался сейчас вконец пробудившейся звериной похотью, вызванной в нем всего лишь видом этой дурацкой тряпки, прикрывающей гениталии Кая. Его член под ней пошло мотался из стороны в сторону. Трусы разволновали до невозможности и его – его такое непохожее на Стайлза устройство – примитивное, недалекое, по-детски требующее только одного – удовольствия.

Когда на трусах Кая спереди стало расплываться влажное пятно предэякулята, Дерек обрадовался, задолбился чаще, резче, застонал от пронзающей тело яркой судороги собственного оргазма и только лишь на последних секундах принял чрезвычайные меры по уничтожению обличающей золотой детали из всего этого спектакля, не имеющего к Стайлзу никакого отношения.

- Давай, детка, прямо в трусы... В трусы кончай, маленькая сука... – шептал, тиская под тканью дергающийся в спазмах член, уже ощущая пачкающую через золото его руку влагу.

Вывел свой опадающий орган из растраханного отверстия, выдернул следом забившиеся внутрь стринги и мощным резким движением безжалостно разорвал так дорого ему обошедшуюся ткань на клочки, забрасывая её швырком под кровать...