- И что же нам делать? Общение с двойником необходимо? И, как я понимаю, если я не буду делать этого, то Стайлз продолжит страдать от новых приступов паники и у него будут случаться кошмары? Это непроходящее напряжение, которое сидит в нем, оно ведь будет успешно сниматься только с появлением второй личности? Так?
- Так, – кивнул Дитон.
- И сообразно какому графику мне вызывать этого джинна? Подскажете?
Он уже не прятал горькой иронии, злости, непонимания. Он снова хотел сбежать, только уже не от врача и из психушки, а вообще – от этой жизни, от Стайлза, от себя самого, загнавшего себя в угол непомерными требованиями.
Он думал, справится, думал, сможет. Но все оказалось запутаннее и сложнее, потому что Дерек вдруг понял – он сам не такой как все. Он может с легкостью констатировать у себя самого двойное дно, темную сторону, которая и позволяет ему любить сразу двоих людей. Только разрешено ли ему это?
Вокруг столько ограничительных факторов, которые, словно чип, могут запросто запретить ему испытывать чувства по отношению к несуществующему для всех других мальчику. К Каю. К несчастному, ограниченному только лишь сексуальными рамками мальчишке, ни в чем не виноватому.
За эту призрачную любовь к человеку-тени его могут осудить врач, Джон, Стайлз. И самое страшное – он сам. За то, что нашел в себе достаточно ресурсов и научился разделять возлюбленного на две такие непохожие друг на друга половинки, приняв их обе...
- Ты очень устал, Дерек, я понимаю, – не обращая внимания на его саркастичный вопрос, констатировал Дитон. – И если думаешь, что все так плохо и некому тебе помочь, вспомни, пожалуйста, в деталях вчерашний вечер. Пойми: Стайлз требовал от тебя не секса. Не нарушения вашего договора ради своего избавления от беснующегося в его голове двойника. Вспомни дословно, что именно говорил он тебе, когда пытался соблазнить, спровоцировать?
Дерек задумался на мгновение. Мальчишка нёс что-то про его тяжелую работу, и говорил, что всё плохо, что Дереку такая жизнь, которая у них сейчас, на самом деле не нравится. И он хотел ему дать то, в чем оборотень нуждался. Он просто напросто хотел помочь ему, совсем забыв про свой недуг и проблемы...
- Откуда вы знаете это, Дитон? – спросил он врача. – О Стайлзе? Откуда такая уверенность, что он хотел принести мне такую жертву – исчезнуть на пару часов, поменявшись со вторым мальчиком местами и тем самым дав мне необходимое?
- Я просто знаю этого ребёнка. То есть, – поправился Дитон, – знал его, когда он был маленьким. Потом я узнавал его подростком и, наконец, взрослым юношей, каким он стал с тобой. Стайлз очень хрупок с виду, и еще более хрупок внутри, Дерек. Но он всегда был мальчиком, который умел правильно любить.
Уже по дороге домой Дерек был вынужден по срочному звонку заехать в свой офис, провести там два нудных часа на каком-то авральном совещании и только к одиннадцати притащиться домой. Уставшим, вымотанным еще больше, чем выматывался он все последние дни.
Будучи оборотнем, он имел более крепкую организацию анатомии, психики. Он никогда не болел и не цеплял вирусов. И еще – никогда так не влюблялся. Так просто и навек потеряв себя в мальчишке, которого было для него слишком много.
Стайлз привычно сидел в гостиной за учебниками, и Дерек предпочел не заводить разговоров, кивнув ему лаконично вместо приветствия и уйдя в свой кабинет.
Расслабиться там Дерек не смог. Всё думал о новых правилах, новой жизни, новом для них мире, который придется выстраивать с нуля. Заставлять себя с той же рутинной регулярностью ебать Стайлза несколько в другом стиле, обрабатывая как шлюху, намеренно вызывая в нем бурю, которая будет будить Кая. Дарить тем самым настоящему хозяину несколько часов отдохновения от реальности, как будто впрыскивая ему лечебный наркоз, избавляющий от кошмаров...
Дерек всё ещё проводил время за бумагами и размышлениями, когда ему позвонил напарник, с которым они вместе готовили договор.
Уже через минуту Дерек орал что-то нелицеприятное ему в трубку, гневаясь за несоблюдение временных, установленных им рамок и за допущенные в формулировках ошибки. Только когда пиджак затрещал по швам, он понял – трансформируется. Посмотрел на кисть руки, что сжимала сотовый, и увидел длинные когти. Почуял жар и легкое покалывание чипа в районе плеча; царапанье клыков о нижнюю губу, хруст позвоночника...
- Заканчиваем этот бесполезный спор! – рыкнул он в трубку приказное. – Поговорим завтра, и лучше бы тебе...
За спиной кашлянули.
Дерек резко обернулся, скидывая звонок. Понимая, что дверь он не закрыл, поэтому и видит на входе Стайлза. Мальчишка смотрел на него во все глаза и в них плескался страх и восхищение, впрочем, обычный неудобоваримый коктейль из несовместимых друг с другом эмоций.
Еще он был по своей привычке полуодет и просто вынуждал Дерека смотреть на свой впалый белый живот, который казался особенно беззащитным.
- Вон, – строго и четко отдал Дерек очередной приказ замершему мальчишке, думая, что у Стайлза еще есть время – на побег и на то, чтобы отдышаться, не дав Каю выбраться в реальность.
Но Стайлз, или уже не Стайлз и не подумал уйти. Он медленно расстегнул ширинку своих джинсов под пристальным взглядом красных глаз и потянул ткань вниз. Говоря при этом правильные, давно желанные Дереком слова:
- Ты просто идиот, Дер, раз думаешь, что я пропущу такой шанс испытать это снова.
Он окинул всю фигуру оборотня жадным взглядом, облизал пальцы и завел их себе за спину.
- Сейчас я вставлю пальцы себе в попку и если ты не поторопишься, то мне так и придется кончить с ними внутри, вместо тебя. Так что, идешь?
Дерек смотрел, как Кай удаляется в их спальню, снимая с себя на ходу футболку, кидая ее на пол.
Думал, ну вот, и не пришлось вытуживать из себя показную африканскую страсть для нужного эффекта. Хватило всего-то позабыть закрыть дверь в кабинет и позволить себе при мальчишке безответственно обратиться в волка. И эта легкость, с которой появился Кай, она доказывала, что Дитон прав, что Стайлз прав, и Дерек тоже не ошибался. И что болезнь сильна, очень сильна. А жизнь – подчинена только ей и навсегда потеряна. Конечно, здорово, что до краёв она наполнена любовью, но её слишком много, так много, что хоть бери и разрубай себе сердце напополам...
Через секунду Дерек уже шел за Каем, так же неряшливо раскидывая по дороге в спальню свои дорогие шмотки. С ужасом думая, как похож он сейчас не на волка, а на зачарованную крысу, что следует за дудочкой Нильса прямо в пучины никому не понятной, сладкой, сумасшедшей страсти.
====== X. ======
Болезни не особо романтичны в реальности. В снятых красиво фильмах они, загримированные печальным флёром, не отражаются на пациенте правдиво, и совсем не так, как это бывает в жизни, преображают его лицо. В кино главный герой даже на смертном одре сияет трагической красотой, а легкие синяки под глазами добавляют ему шарма.
Синяки Стайлза отливали самой честной синевой, какую Дерек когда-либо видел. У самого были такие же. Поэтому, спустя два дня после очередной их постельной бойни, они сидели за столом в гостиной напротив друг друга и собирались с духом, чтобы составить план новой жизни. Выглядели при этом старой, в пух и прах разругавшейся парой, которая намеревалась разводиться. Каждый на своих условиях, разумеется.
Дерек после последней беседы с врачом уяснил одно – можно сколько угодно замалчивать болезнь Стайлза, делая вид, что живут они в таком сексуальном режиме по собственному почину, но это не спасет их мир. Он будет обязательно разрушен снова, если они немедленно не сядут и не поговорят откровенно.
О сексе, да.
О том, каким он должен быть по понедельникам, а каким – по четвергам.
Хотя раньше Дерек даже не думал, что будет способен обсуждать такое. Пошлые разговорчики в постели, касающиеся самого интимного, они сводились к тому, каким способом, например, хотелось бы ему сегодня совокупиться с любовником. И эти фразочки вылетали у него через смех или же нежное, но уже возбужденное рычание зверя.
