Он думал, что заполняя свой день до отказа, отвлечет себя от некоторых моментов непростой с некоторых пор жизни, которые его не устраивали. Которые до сих пор требовали контроля, сдержанности, накапливая в теле неразрешимые противоречия и иногда заставляя смотреть на Стайлза, пока он не видит, жадно и вопросительно, прикидывая исключительно в мыслях, каково было бы ни в чем себе не отказывать хотя бы раз в месяц; брать его так, как требует волчья натура, немного более грубая, чем у обыкновенных парней с человеческой ДНК.
Жесткий секс снился Дереку, он был наваждением. Волк с ужасом находил в себе наклонности садиста, которых не обнаруживал раньше. И все из-за того, что желаемое было так близко, а все же – недоступно, что снова и снова хотелось выть по-собачьи. А после тяжелого офисного дня – тем более.
Дерек погрузился в себя настолько, что даже не замечал, как смотрит на него мальчишка. Как хочет что-то сказать и не может.
И наконец после одного сложного, конфликтного дня на работе, Дерек, придя домой, получил странное, непривычное доказательство того, что у них снова что-то не ладится.
Стайлз тоже в тот день был утомлен учебой, а ещё – поездкой в “Кипарисы” на рейсовом автобусе из-за того, что Дерек никак не смог в этот запланированный для посещения врача день отвезти его на своей машине.
Они быстро поужинали, приняли отдельно друг от друга душ, как водилось, и быстро улеглись в постель. И как бывает иногда от сильного переутомления, Дерек, все еще перебирая в памяти неприятный разговор с заказчиком, никак не мог заснуть. Ворочался, пихал Стайлза локтями, откидывал одеяло, потом снова набрасывал на себя, думая, что может секс немного успокоил бы его. Только конечно же не тот, которым в последнее время они занимались: очень сосредоточенный, вдумчивый, без изысков. Другого Дерек позволить себе не мог, решив для себя раз и навсегда – он любит лишь Стайлза и точка. Поэтому не может хотеть кого-то ещё, живущего в его теле, кто может разрешить ему быть с ним яростным и грубым животным.
Стайлз, почувствовав его состояние – ну, раз тебя так бесцеремонно молотят локтями, сдвигая к краю – потянулся, включил свет на своей тумбочке и взялся за учебник.
- Ты не против, если я немножко почитаю? – спросил шепотом у спины Дерека, дождался кивка и погрузился в свою экономику.
Дерек без сна смотрел в темноту. Она, рассеиваемая тусклым светом ночника, чем-то пугала, и он поспешил зажечь и свою лампу, вдруг подумав, как похожи они сейчас на восьмидесятилетних стариков, спокойно читающих, или же просто мучающихся бессонницей от возраста.
Стайлз сразу отложил книжку, повернувшись на новый источник света и посмотрел Дереку в глаза.
- Слушай, ты так в последнее время выматываешься на работе, – начал он, – я же вижу. Тебе надо расслабиться, Дерек, точно тебе говорю.
Оборотень усмехнулся, не думая прятать усмешку. Зная, что Стайлз поймет. Но Стайлз не усмехнулся в ответ. На этот раз обмениваться грустными понимающими взглядами они не стали. Стайлз не захотел вплетать в разговор извечную тему своей проблемы, которая, что уж говорить, накладывала отпечаток на всю их жизнь.
- Давай массаж сделаю, – предложил он запросто.
Пока Дерек раздумывал – не опасно ли, Стайлз уже достал из тумбочки какой-то разогревающий гель, купленный Дереком в непонятных целях очень давно и тарахтел о том, что конечно же, он не профессионал и руки у него не такие сильные, как у волка, но помять его он как-нибудь сможет.
- Во всех местах, – закончил мальчишка длинный монолог немного двусмысленным обещанием.
В мозгу Дерека пронеслись тысячи образов, как именно мог бы помять ему разные места его парень, и даже сложилась вполне стройная фраза о том, чтобы “сделать это погорячее”, но Дерек язык прикусил. И соглашаясь на массаж, никак не думал, что для этого массажисту обязательно понадобится снимать с себя футболку, в которой с некоторых пор он спал.
Стайлз, сидя уже на бедрах Дерека, медленным и ленивым жестом стягивал трикотаж, а Дерек только что шею себе не сворачивал, наблюдая за этим. Потом пришлось вмешаться, когда мальчишка нагло взялся и за его собственные трусы. Поддел резинку пальцами и потянул вниз.
- Нет, Стайлз, – строго сказал Дерек, тут же объясняя, – я что-то не в настроении сегодня.
Он, дурак, решил, что это к сексу!
Но Стайлз, хихикнув, его одёрнул:
- Я просто помну тебе твой слишком упругий и слишком зажатый в последнее время зад, Дерек. В конце концов, мы можем видеть друг друга голыми и просто так, без обязательного продолжения.
Ага. Дурень ты, Стилински. Ну что за дурень, честное слово!
Дерека затрясло. От тихого, беззвучного смеха, от своего только что произнесенного вранья насчет не того настроения.
Настроение, блять, было. Но только не для такого секса, который был прописан им двоим. А для неправильного, того самого, когда парень под тобой орет благим матом. Орет от грубых, неосторожных движений, жесткого захвата. От члена, делающего слишком больно на первых толчках...
Тонкие пальчики его пары уже ловко проходились по спине. Сильные, когда он надавливал на слишком зажатые мышцы напряженных плеч, и ласковые чуть ниже, в районе поясницы. Опасные маневры Стайлз не прекращал и когда положил свои ладошки на крутые ягодицы своего парня, Дерек, вместо того, чтобы расслабиться, напрягся еще больше.
- Дерек, тебе же нравится, – склонившись к уху оборотня, прошептал Стайлз, – ну что ты, в самом деле, зажимаешься. Хочешь, я...
Дерек зажмурился, представляя, что мог бы предложить ему сейчас любовник – его неопытный, и все еще немного робкий в постели мальчик шестнадцати лет.
Это предложение было бы наверняка заманчивым и желанным.
Думая о проворных пальчиках мальчишки, о его юрком языке между своих ягодиц, Дерек тут же почуял, как зачесалось в спине, ровно по линии позвоночника. Зуд всё усиливался, сигналя о скором обращении. Дерек знал, что выглядит это красиво, то, как серебристые иголочки его волчьей шерсти проклёвываются сквозь кожу и стремительно бегут от загривка вниз, к копчику, пушась и сверкая в свете неяркого освещения спальни. Меховая дорожка продолжит расширяться, тело вскоре почти всё покроется шерстью, и все другие атрибуты превращения тоже начнут проявляться, делая из него зверя, а из Стайлза – того, другого мальчика, который этого зверя приручил.
- Дерек! Де-рек! – тряс его за плечо уже минуту любовник, – ты чего замер? Я что-то делаю не так?
Руки мальчишки уже мяли его ляжки, покинув опасный участок тела, но Дереку было не до этого – член успел набухнуть, и лежать на нем стало неудобно, хотелось перевернуться и отпустить себя.
Какого черта Стайлз сегодня так себя с ним ведет? Провоцирует, робко, неумело, и все же действенно, и еще как!
Инициатива всегда наказуема, он разве не знал?
И с этими мыслями Дерек нетерпеливо перевернулся, аккуратно стряхнув с себя наглеца, который всего лишь хотел сделать ему расслабляющий массаж.
- Так, детка, – тяжело произнес оборотень, стараясь не замечать, как восхищенно смотрит его парень на торчащее волчье достоинство. – Ты что-то сегодня больно напрашиваешься на воспитательный секс.
Стайлз сглотнул, но вряд ли испугался.
- А мы ведь договаривались – чем меньше провокаций с твоей стороны будет, тем... – продолжил Дерек и вдруг замолк, вспоминая эти их договоренности, к которым пришли они безо всяких разговоров, молча выработав систему, расписание, а проще говоря – стиль именно того секса, который не влиял на Стайлза разрушающе, уничтожая его личность. И этот стиль не предполагал никаких шаловливых намёков со стороны Стилински.
Высказанная вслух откровенность показалось сейчас Дереку неправильной. Пока эти медицинские термины и прочие слова, никак не относящиеся к разделу романтического, были не сказаны вслух, они со Стайлзом могли сохранять между собой волшебство, в обязательном порядке содержащееся в каждой истории любви.
