Стайлз встал со стула, улыбаясь нежно, смущенно, понимающе. Привстав на цыпочки, хотя не очень-то волк превосходил его в росте, он, мило запинаясь, выполнил условие, поставленное ему любовником.
Прошептал:
- Давай отсосу.
И тут же сполз на коленки, пряча вспыхнувшее лицо и поразив Дерека проницательной своей догадкой о его недавних фантазиях.
Вжикнула молния, ловкие тонкие пальцы пробрались в трусы и стали вытягивать уже надувшийся кровью член оборотня наружу.
- Постой, Стайлз, детка, постой же... – бормотал Дерек, морщась и чуя даже отсюда, как пахнуло из трусов едким запахом вспотевших за день гениталий, – мне в душ надо... Сполоснуть... хотя бы...
Рука его тем не менее, жестко ухватила темный ежик волос стоящего на коленях перед ним парня, толкая к себе, к уже полностью вставшему пенису. Взгляд сквозь полуопущенные ресницы фокусировался на ярких губах Стайлза, который тот открыл буквой “о”, готовясь взять в рот головку, и Дерек понимал – уже не остановится, какой к черту душ.
- Блять... – вырвалось грубое, темпераментное, – как же мне нравится, когда ты сосешь...
Какая насмешка судьбы!
Именно в момент уязвимости, когда твой член находится во рту любовника, и происходят всякие неприятности. Будто бы судьба-злодейка знает, как сильно сейчас ты ослаблен – истомой, и восхитительным онемением всей нижней части тела.
Услышав комплимент, Стайлз поднял лицо к своему оборотню, насколько мог из такого положения, распахнул глаза и съехал губами с члена Дерека. Только для того, чтобы сказать не менее пошлую и горячую фразу совершенно изменившимся голосом:
- Мне тоже нравится тебе сосать, волчара. И как пахнут твои вспотевшие большие яйца. А ты еще хотел в душ бежать...
Глаза у Стайлза были масляные-масляные. Ресницы дрожащие. Губы уже насосанные и с уголка их тянулась к полу тоненькая ниточка слюны.
Дерек застонал от бессилия, вталкивая снова свой член ему в горло, шепча на пределе громкости:
- Сука... Кай... Ненавижу...
Имя прочно осело в мозгу привычным уже сочетанием звуков, хотя проговаривал его Дерек всегда мысленно. Ну, исключая, конечно, тот вопиющий случай минета на кухне, когда он выдохнул его вслух на очередном толчке своего члена в рот Стайлза.
После, расслабленный и вялый, он долго валялся в спальне, не отпуская от себя мальчишку, уговаривая себя расслабиться еще больше, передохнуть перед битвой, которой виделся ему предстоящий разговор о тайном визите к Дитону. Он был совершенно бессмысленным сейчас, этот поток его признаний, потому как рядом лежал вовсе не Стайлз, а тот, другой мальчик, названный им в честь мальчика с ледяной иглой в сердце.
Вот уж кто, а Кай ледяным в объятиях Дерека никогда не был. Его горячая кожа терлась сейчас о кожу волка, даря краткие ожоги послеоргазменных прикосновений, и будто маленький дракон, мальчишка ужасно горячо выдыхал воздух в ухо, шепча непристойности. Болтливость была отличительной чертой обоих его воплощений. И Дерек сколько мог, отгоняя от себя ужасное понимание происходящего, наслаждался. Кожей, теплом, выдохами, порнографической чепухой, льющейся в ухо...
Кому он собирался признаваться в своём открытии?
В своем ознакомлении с азами психиатрии?
Этому похотливому сучонку, который и Дитона-то, наверно, не знает?
Как не знает и Джона Стилински, своих одноклассников, темы следующего изыскания по экономике... Кай посвящен лишь в таинства секса и пристрастия Дерека в постели. Он отгорожен от мира чувственной стеной телесных радостей, которые дарят они друг другу. И пусть не виноват в этом, а все же ненавидим Дереком так сильно, будто несправедливо отобрал все это у Стайлза, не оставив ему: ни памятных минут прелюдии, ни жарких мгновений быстрых фрикций. Лишь благосклонно позволив приходить в себя от крика в тот самый момент, когда их общая задница, принимая член, сжимается, пульсируя мышцами сфинктера в анальном оргазме.
- Так и будешь лежать бревном, милый? – послышался преувеличенно томный шепоток в ухо.
Дерек опять вздрогнул, понимая, на что намекает его любовник. Все еще возбужденный любовник, с торчащим между ног красивым розовым пенисом в полной боевой готовности.
Было два пути – трахнуть занозу, спрятав внутри себя страх при приближении им оргазма. Не заметить, как раньше, этого ничего не понимающего взгляда очнувшегося от обморока забвения Стайлза. Зацеловать, успокоить и заснуть, как обычно.
Или же трахнуть, но долго и мучительно не давая мальчишке спустить. Ебать медленно и лениво, вставлять глубоко, немного больно, с заметной издевкой обходя горячие, чувствительные точки. Ласкать, щипать, наказывать эту суку, которая посмела отобрать у него его мальчика. Бросить недоласканного, выйти из него и заставить дрочить себе самому, зная, что тогда не случится у него яркой вспышки удовольствия. Тогда Кай кончит зло, болезненно, и они поругаются. И Дерек сможет с чистой совестью орать на него, сорвавшись и выплескивая всё. Всё, что узнал сегодня, обвиняя и требуя невозможного – исчезнуть из их жизни со Стайлзом, уйти в страну теней, откуда явился, когда никто его не звал. Или же вновь насаживая на свой повторно закаменевший член...
Оба варианта были плохи. Плоха была вся их история, пахнущая каким-то голливудским сценарием о любви двух шизофреников.
Дереком уже забылся сладкий минет часовой давности. И уютный смешливый ужин, который прожили они вместо со Стайлзом забылся тоже. Остался только долг, который необходимо было вернуть любовнику.
Поэтому он тяжело придавил Кая собой к матрасу, раздвигая коленом ноги. Нашарил рукой щель промежности, надавил пальцем на вход, сухой и сжатый. Потянулся за смазкой, стараясь не слышать, как этот ненормальный шепчет с возбужденным дрожанием в голосе:
- Еби так, насухую, Дер. Я, знаешь, как дурею, когда ты меня почти рвёшь?
“За что он так ненавидит Стайлза?” – думал Дерек, плавно въезжая по обильной слюне в тело мальчишки, и вдруг четко, очень ясно осознал то, о чем с Дитоном они не говорили, обсуждая его самого, Стайлза и правила поведения с маленьким монстром в постели – а монстр, похоже, прекрасно осведомлен, что не один в этом теле, в отличие от настоящего хозяина! Это же было так очевидно с самого начала! Это лежало на поверхности, и те непонятные фразы, обращенные к третьему лицу, они уже тогда должны были намекнуть Дереку об истинном положении вещей. То, что двойник не только знает, желает и получает Дерека в постели в большей мере, чем Стайлз, но еще и то, что таким образом он с ним пытается соперничать.
Стайлз один был выброшен за борт этих странных отношений. Один не имел представления о том, что его рецидив уже давно воплотился в другую личность внутри него и хозяйничает в постели, исключая его самого из брачных игр.
Дерек зажмурился, пытаясь разложить мысли по порядку, настроиться на предыдущий план действий, просто успокоиться в конце концов. Выбрал, конечно, для этого не слишком подходящий момент, дурак. С членом в узкой, сжимающейся дырке заниматься стратегией глупо и бессмысленно. Лежа между раздвинутых ног любовника нужно быть ёбарем, а не аналитиком. Кай, собственно, думал так же. Все приговаривал, сучонок, и приговаривал:
- Трахай давай, ммм... А... А-а-а... Е...би...
Дерек, не выдержав, плюнув на совет Дитона оставить пока все как есть и не волновать партнера новыми нюансами, все-таки не сдержался – резко вышел из мальчишки, меняя их привычную позу. Перевернул на живот, уткнув лицом в подушку, чтобы не видеть и не слышать, но выеб так, как требовалось – сильно, глубоко, беспощадно.
Кай поорал-поорал, закусывая наволочку зубами, и на пике странно затих и успокоился. Кончал в простынь под собой, даже без помощи руки Дерека, обозначая это лишь слабыми содроганиями худого вытянутого под волком тела. Дерек не стал ждать, когда любовник перевернется, показывая растерянное лицо очнувшегося Стайлза – сбежал в душ, прочь из спальни, где так и не смог пока что разобраться со своими двумя мальчишками.
