Периодически Дерек властной рукой отстранял голову Кая от своего паха и погружал ее под воду, упорно не слушая недовольного бурчания захлебывающегося водой мальчишки. Потом вылавливал его снова, весело отфыркивающегося, из воды и притискивал к разведенным ляжкам, пошло хлопая своего русала налившимся кровью членом по губам и щеке. Кай ртом ловил красную головку, покорно втягивал ее обратно, старательно сосал, держась за волосатые ноги Дерека своими тонкими руками, просто пытаясь не уйти под воду снова.

Дом, в котором они поселились, прекрасная вилла в бассейном и прилагающимися угодьями, Дерек купил совершенно случайно. Хотя, ничего случайного не было в том, что когда он прошел уже окончательную, финальную стадию погружения в свою новую жизнь автомеханика в бегах, ему позвонил Питер, словно учуял мысленный тоскливый вой своего состайника, и будничным голосом, никак не объясняя вообще, каким образом он узнал этот номер дерековой мексиканской симки, на прекрасном испанском предложил своему племяннику не страдать херней, таскаясь по притонам, какими считал почти все их арендованные квартиры в различных городах третьего мира, а воспользоваться долей семейного капитала, которая хранится в закрытом банке Швейцарии. Никаких имен, никаких чеков, только наличные. И их как раз хватило, чтобы купить этот прекрасный мини-дворец в тихой южноамериканской провинции, скрытый от остальной цивилизации. Остаток средств пошел на обычные бытовые нужды: Дерек посчитал, что был механиком достаточно, чтобы позволить себе этот ленивый сибаритский отпуск. Он рассчитывал тунеядствовать примерно год. Тогда бы как раз закончились деньги, может быть тогда же папа Джон оттаял бы, забрав из полиции заявление, и был бы рад вернуть домой не только сына, но и Дерека. Их вместе.

Новый дом был прекрасен. Но Дерек даже сейчас, когда прожили они в нем достаточно долго, не торопился с обустройством остальных, пустующих комнат. Они так и остались запыленными, продуваемыми влажными ветрами с далекой Амазонки. И пусть обжитые ими спальня, гостиная и огромный мраморный холл были роскошно, хоть и лаконично обставлены заказанной Дереком мебелью, а окна задрапированы легчайшими невесомыми шелками вместо банальных занавесок, кровать оборудована безумно дорогущей москитной сеткой, которая ни пропускала сквозь себя ни одного москита, сохраняя кожу нежного Кая нетронутой, Дерек всегда знал – прекрасная вилла их всего лишь времянка, которая не станет настоящим домом ни при каких обстоятельствах.

Обживаться окончательно Дерек не спешил. Дело было совсем не в финансах, тающих, как снег в июне. Он просто не терял надежды вернуться. Хотел бы стать снова нормальным. Правильным. Законопослушным. Тем самым примерным оборотнем, которому доверял Стилински-старший. И которому доверил своего сына. Совершеннолетие которого почему-то не наступало и не наступало, словно мальчишка застыл в этой прекрасной, роковой поре чуть повзрослевшей лолиты навечно. Дерек не мог ждать три года. И даже год уже казался ему пожизненной ссылкой. Ему нужно было домой – туда, где даже стены лечат. Где был крохотный шанс повернуть течение рецидивирующей болезни вспять. Он не думал, конечно, что личное участие предавшего его Дитона помогло бы лучше, и все же исподволь уверовал в волшебство родных стен, пусть даже если это были бы стены “Кипарисов”, той самой психушки, куда он так не хотел отдавать Стайлза. Которого увез, чтобы не потерять, и все же потерял.

В дни особенного своего отчаяния Дерек мог думать даже о таких вещах, как гипноз, или же выискивать в сети методы альтернативной медицины, стараясь не вспоминать, как месяц назад, когда он выбрался за чем-то необходимым в районный центр – обросший бородой для пущей конспирации, в его ладонь чуть ли не силой впихнули ветхую промасленную бумажку с написанным от руки телефоном.

“Шаман Алонсо, избавление от душевных мук” было написано на импровизированной визитке, и дома Дерек очень долго отмывал в уборной запачканные шаманским волшебством руки, которое воняло копченой рыбой, нищетой и откровенным вымогательством.

Поэтому отчаиваться Дерек себе запретил. Как и альтернативную медицину. Не говоря уже о шаманской инквизиции в лице неизвестного ему Алонсо.

Дистанционная терапия оказалась не так уж плоха: она тоже помогала. Дерек хотя бы знал, какими таблетками пичкать Кая, потому что делать хоть что-то являлось для него жизненно важным сейчас. Необходимостью, чтобы уничтожить ощущения полного бессилия и заменить бездействие свое хоть чем-то, призрачным плацебо, что ли.

... – Когда у нас сеанс связи? Сегодня? – вытирая губы полотенцем, спросил его Кай, минутой ранее вытащенный сильной рукой оборотня из бассейна.

Дерек расслабленно натягивал на себя выцветшие пляжные шорты, поправляя в них вяло болтающийся, выдоенный ртом мальчишки член.

- Сегодня, – подтвердил и привычно засмотрелся – Кай, наоборот, раздевался: стянул с себя промокшие от липкой спермы плавки, небрежно отшвырнул их в угол к корзине для грязного белья и голым, белым, тоненьким прошествовал к открытому душу, смывать с себя остатки хлорки и семени.

Через минуту из-за матовой, но ничего впрочем не скрывающей перегородки донеслось уже не такое бодрое, а скорее обиженное:

- Тогда скажи своему фашисту, чтобы поменял мне таблетки. Меня от них тошнит.

Дерек кивнул белой стене, поморщившись.

- И еще они не помогают, – сказал про себя тихо.

Он хорошо помнил тот день, когда эхо прошлого, эхо оставленного ими большого мира ворвалось в их уединенную обитель и вся эта разномастная фармакология вернулась на свое законное место. Как раз в тот момент, когда он смог снова общаться с большой землей, до этих пор оповещавшей их о своем существовании редкими звонками Питера. Старший Хейл всегда звонил с разных номеров и в разное время, с каких-то закрытых каналов, и Дерек удивлялся, что их разговоры не были ограниченны по времени. Питер смеялся – это в детективах про шпионов звонок можно отследить за несколько минут, которых всегда определённое количество. Сейчас технологии таковы, что как отследить, так и спрятать что-то очень легко. Надо лишь знать – как.

Тогда же, устав от своих личных неурядиц, Дерек кратко обмолвился о них странно заботливому дяде, выдав себя мрачным молчанием на вопрос о состоянии мальчишки. И в тот же день после звонка старшего Хейла, буквально через два часа телефон зазвонил снова: так Дерек услышал голос того, кого слышать он не особо хотел.

Дитон, вживую наконец-то услышав Дерека, был не очень-то удивлен, скорее впечатлен техническими возможностями родственника Хейла. Их разговор кончился минутой позже, когда разъяренный оборотень, не выдержав и пары вопросов о Стайлзе, швырнул телефон о стену, тут же обратившись в рычащее чудовище. Кай еле успокоил его, не допустив полной трансформации в альфа-форму, которой, впрочем, ничуть не боялся.

Через неделю Дерек позвонил Дитону уже сам, наученный хитростям оставаться невидимкой. Он благосклонно позволил врачу задавать вопросы, отвечал на них, желая в душе, чтобы тот начал догадываться уже сам, что к чему и как все плохо, ужасно просто, и срочно, срочно нужна помощь – любая, чтобы попробовать вернуться на орбиту их прежних жизней, заставив биться снова выжженные любовной лихорадкой сердца.

Дитон удовольствие поболтать с известным похитителем малолетних психов старался растянуть. То ли профессионально любопытствовал, то ли максимально длительного разговора требовали федералы, наверняка сидящие на линии.

- Как я понимаю, ты не скажешь мне о вашем местонахождении, – не боясь нового срыва Хейла, произнес он. – Джон, знаешь, волнуется очень. Он все-таки отец мальчишки.

- Мальчишка звонил ему.

- Ага. Два с половиной месяца назад. Потом вы пропали, – Дитон говорил эти бьющие наотмашь слова спокойно и ровно, будто бы Дерек и сам не понимал, каково это – не получать от единственного сына вестей так долго.

Но все же, когда они нашли способ, да, месяцы назад, безопасно для них связаться с Джоном, Стайлз сразу же сделал это, своим звонком доказав отцу, что он не заложник; что жив, в конце концов. И что не вернется, пока Дерек в розыске.