- А ты дашь? – просто переспросил Дитон, внимательно вглядываясь в оборотня. – Дашь его забрать?
Дереку и отвечать не нужно было. Глаза полыхали красным. Чип горел.
- Езжайте домой, – спокойно... слишком спокойно сказал Дитон. – Через дня три, когда все утрясется, отвезешь Стайлза в “Кипарисы”. Там он пройдет углубленную реабилитацию. Это необходимо. Отец уже подписал согласие, ты тоже не должен сопротивляться. Поверь, так будет лучше для него. И для тебя тоже.
Дерек снова кивал.
Да, да, да, добрый доктор Алан Дитон.
Лучше для всех нас.
... – Дере-ек... – раздалось со стороны спальни тихое, и если бы не волчий слух, Дерек бы никогда не расслышал голос Кая из-за хлещущих по телу струй.
Его он помыл часом раньше, аккуратно сняв украшения, абсолютно все.
Сняв ошейник, все еще кольцующий бледную шею, и поставив под теплый душ обнаженного, замызганного, с кричащей на груди надписью, которая была выцарапана по коже небрежно каким-то химическим карандашом.
Смывалась она плохо, и когда Дерек стал тереть ее слишком остервенело, Кай мягко отвел его руку и покачал головой. Его почему-то мало пугала информация, содержащаяся в позорной фразе. Он был совсем не против побыть сукой Дерека Хейла еще. И еще. И еще...
Волоски на ногах мальчишки отросли за какие-то сутки; отросли они и в промежности и закурчавились между ног, прикрывая сморщенный сейчас небольшой член.
Дерек осторожно вымыл его гениталии, ласково провел пальцами между ягодиц, вымывая грязь и остатки засохших фекалий, застрявших в волосках, и, почувствовав, как расслабляет Кай сжатое отверстие, он машинально, скорее по привычке надавил пальцами и на анус, ныряя в него на одну фалангу, проворачивая, смывая кишечную слизь, как делал всегда перед сексом, если начинали они в душе.
Кай реагировал обманчиво слабо; глубоко вздыхал и не сопротивлялся привычной гигиене. Спокойно и доверчиво слушал корявые разъяснения своего парня о собственном похищении, даже не думая выспрашивать подробностей и нюансов.
Был милым, был... спасённым.
“Никакого секса, Дерек”, – вспоминал взбудораженный Хейл слова Дитона, которые теперь осознавались какими-то двусмысленными.
Они были четким указанием на то, чтобы он не смел тревожить оккупировавшую тело Стайлза другую личность. Будто бы никто не хотел возвращать и, главное, посвящать Стайлза в детали этой маленькой, уже почти оконченной войны. Словно он стал неважен. Словно не представлял уже никакого научного интереса и его просто берегли, как слабого, недееспособного, но необходимого, как сосуд для другой, более забавной и агрессивной зверушки.
Дерек, осмысливая это, был согласен только в одном – он не жалел абсолютно, что силой психиатрического провидения его Стайлз удачно оказался огражден от новых потрясений, это была невероятная удача. Но сохранять в сознании Кая для экспериментальных врачебных забав он вовсе не собирался. Решив, как только рассветет, он поменяет мальчишек местами.
Конечно Дерек понимал, что поступает очень несправедливо, лишая Стайлза реальности, пусть и жестокой; той, что была оставлена на долю Кая. А в случае с ним, какая разница – будет нести мальчишка на своих плечах еще и это, в довесок в прошлым катастрофам?
Он же справляется, разве нет?
Кай справлялся. Своим способом. Решая все вопросы через секс. И, несмотря на свой ужасный суточный плен, льнул к волку, совершенно очевидно напрашиваясь на определенную ласку, как только Дерек опустил его на постель.
Стояка так и не было. Собственно, Каю и не нужно было обзаводиться им и, чтобы угодить Дереку, достаточно было подставить свою готовую попу.
- Сегодня нельзя, мой хороший, – тихо прошептал ему Хейл и плотнее укутал в полотенце.
Аккуратно уложил голову на подушку, оставив в спальне на несколько долгих минут, пока принимал душ сам. Думая под кипятком, что обжигал его плечи, на одних инстинктах соображая, что по-хорошему, доверяя своей интуиции, в девять утра они уже должны сидеть в камаро и направляться на юг, прочь из города, из штата, из страны...
Прочь от этой жизни, где присутствуют больницы, санитары, таблетки и стимуляторы. Что прав был Питер, говоря о стае и стайности, и если Дерек бросил свою прежнюю жизнь и прежнюю семью, то этот мальчик и есть теперь его волчонок.
Его стая. Его жизнь.
И ее нужно сохранить в неприкосновенности.
Когда он вышел из душа, Кай почти спал. Но Дерек насильно накормил его плотным ужином, заставил выпить сладкий чай с молоком и, закутав в одеяло, баюкал на руках, рассказывая, сам еще не веря в это, как завтра они сбегут ото всех, кто хочет навредить им, кто хочет разлучить, вылечить, уничтожить...
Кай совершенно восторженно кивал головой, сияя глазами и осторожно подхватывал идеи, какими фонтанировал Дерек, вдруг решивший бросить все – постылую работу, квартиру свою, этот элитный район и определённое положение в обществе...
Они обсуждали идею побега, пока мальчишка не заснул. Дерек тогда облегченно вздохнул – такой неугомонный ребенок, впечатленный будущим приключением, мог запросто переключиться от обсуждения к действию, требуя запрещенного сегодня секса, а как отказать ему, такому милому в своей роли спасенного принца, Дерек даже не смог бы придумать. Уже понимая, что секс повлечет за собой несвоевременную смену личности, и Дереку снова придется – и уже не Каю – объяснять, рассказывать, фонтанировать...
Пока Дерек сидел на кухне, он продолжал фантазировать о побеге, все еще не веря самому себе о серьезности этого намерения. Известный финансист Дерек Хейл, даже если и замешанный в громком деле о похищении своего малолетнего любовника, никак не мог быть тем самым героем, который так опрометчиво рискнет бросить всё ради какой-то призрачной свободы.
В середине его раздумий позвонил Питер.
- У твоего доктора был нехороший взгляд, Дер, – в лоб сказал ему дядя. – От доктора страхом сквозило на милю. И я понимаю его – ты выглядел устрашающе в своей окровавленной футболке.
Дерек хмыкнул в трубку. Он понял, что хотел сказать ему Питер. На что намекал.
- Дитон всегда знал про чип, – сразу же признался он. – Он не мог опасаться моего неконтролируемого обращения посреди толпы. Он отпустил со мной Стайлза не потому, что боялся скандала, а потому, что видел в этом пользу для своего пациента.
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – насмешливо спросил его Питер. – Да на твоем лице, уже наполовину обращенном в волчью морду, было написано, что ты любого порвешь, если тебе не отдадут мальчишку. Твой распрекрасный психиатришко просто решил не искушать судьбу и не надеяться на электронный поводок, увидев в тебе разъяренного любовника. Он что-то задумал и не в пользу тебя и твоего парня.
Дерек молчал. Вспоминал, с каким профессиональным интересом рассматривал Дитон Кая, увезенного из его клиники в прошлый раз. И в этот вечер смотревшего на него уж очень пристально.
- Я бы не стал доверять этому вашему врачу, – заключил Питер, говоря о будущем крахе всех усилий Дерека, которые могли окончиться неудачей к самому финалу, в их истории еще не наступившему.
- Я ему и не доверяю, – печально согласился с выводами дяди Дерек, в ту же секунду чувствуя, как фантазии его, еще несколько зыбкие в своей призрачности, а попросту – нереальности, именно сейчас становятся реальным планом спасения.
И, принимая совершенно безумное решение, Дерек и не заметил, как мысленные отзвуки его даже на расстоянии тут же уловил Питер.
- Я правильно понимаю, что ты решил... ну, что ты там решил? – сказал он невнятно, но Дерек вдруг понял его ясно и четко.
Так могут общаться только члены одного клана – почти без слов, интуитивно понимая друг друга.
И стало жаль.
Жаль того, что Дерек собирался теперь потерять. Свою первую семью, свою бывшую стаю.
- Ты правильно понял, – все же ответил дяде он.
- Хорошо, – сказал старший Хейл, никак не оценивая решения племянника, не собираясь разубеждать и говорить с упреком, что уж теперь-то все будущие дни рождения, годовщины свадеб и появление новых членов семьи Хейлов, они станут по-прежнему проходить без него, но теперь – по уважительной причине.
