Даже имея его, вот уже четыре года, Дерек всегда держал себя в руках.

Он видел, как могли дурачиться его сородичи, не замечая, что трансформируются на рабочем месте. Он знал, что официант, ругаясь с менеджером, мог преспокойно выпустить клыки и блеснуть на начальника красной радужкой.

Оборотень-охранник – припугнуть нарушителей грозным рыком.

Но сам он не мог себе позволить таких вольностей. Не потому что чип прочно сидел в его плече, напоминая о себе легким покалыванием, а потому что владел собой идеально.

Дерек Хейл был сильным оборотнем. С сильными волчьими и человеческими генами. Он был вершиной эволюции Хомо Вольф Сапиенс. Даже в нерабочее время.

Но только не со Стайлзом. С ним захотелось выпустить себя на волю, дать пожить своему волку, глотнуть свежего воздуха и бескровно ощутить свежую плоть кончиком клыка.

Секс для того и придумали, чтобы снимать напряжение. Многим партнерам нравился его животный облик. И Дерек в общем-то не планировал выпускать своего волка наружу в первый же раз со Стайлзом. Но отчего-то не вышло. Слишком сладко пахло от маленького девственника. Слишком сильно и волнующе.

- Стайлз стоял ко мне спиной, когда я... когда у меня началась трансформация, – начал вспоминать Дерек, отбросив стеснение. – Мы были еще в коридоре, кажется. Он обернулся ко мне. Увидел. Потом...

Потом, Дерек отчетливо это помнил, он подхватил его под голую задницу, вынудив оседлать себя, кое-как добрался до спальни с почти уже спущенными джинсами и упал с мальчиком на постель. Он был уверен, что заняло это не больше минуты, но за эту минуту что-то произошло, потому что упавший на белоснежные простыни любовник в каком-то оцепенении замер, но не от полу-животного вида Дерека, а от внимательного прислушивания к себе. Остекленевшими глазами, странными, неживыми, будто бы только проснувшимися, он посмотрел на Дерека и сказал ту гадкую фразу, не вяжущуюся с самим собой, насчет “трахнуть его посильнее”.

- Он говорил о себе в третьем лице, да? – тихо предположил Дитон.

- Странно, но да, – подтвердил Дерек, моля бога только об одном, чтобы врач не стал спрашивать, что же у них произошло дальше.

Какой совершенно безбашенный секс случился у Дерека Хейла в ту ночь, и как он еще долго не мог припомнить хоть сколько-нибудь похожего на это за прошедшее время.

Не имея дел с девственниками, Дерек не особо тратил время на прелюдии. Когда так охота, что яйца рвет, ласкаться долго не будешь. Жесткий минет, как предварительная ласка, вполне сойдёт, а дальше – ебля, желательно без подготовки и сразу поглубже.

Он не рассчитывал на это со Стайлзом, но тот, изменившись, не стал осторожничать со своим телом. Полез руками себе в промежность, раздвинул половинки сочной задницы и запустил туда по одному пальцу двух рук.

- Смотри, какая дырка, – сказал бесстыдно и потянул пальцы в стороны.

Анус под напором открылся. Так сильно, что стала видна алая изнанка кишечника. Мальчишка еще потужился для усиления эффекта, чтобы края сфинктера вылезли наружу, вывернулись, и влажная мясная плоть слизистой забугрилась, вылезая из дырки, смешно напомнив какой-то ярко-красный цветок. И пусть выглядело все это невыносимо гадко, пошло, порнушно и анатомически неестественно, Дерек не мог ничего с собой поделать.

Показывают порно – смотри. Просят выебать – выеби. Мужчины устроены просто. Кто он такой, в конце концов, чтобы заморачиваться моральными аспектами происходящего именно сейчас, нависая над голым парнем, который сам пошел с ним в его квартиру для однозначного занятия сексом. Так вот он секс, получи.

- Не нравится, что ли? – обиженно тем временем поинтересовался Стайлз у него и хлопнул сам себя по вылезшей кишке ладошкой.

Анус, выглядящий сейчас, как рана, инстинктивно сжался, а Стайлз, прищурившись демонически, зловеще прошептал:

- А нам вот нравится, волчара...

Дерек рыкнул.

Его редко называли так.

Ему редко показывали с ходу такой спектакль, обманув предварительно показушной невинностью. И конечно фактор неожиданности сыграл на руку маленькому развратнику, лежащему перед ним сейчас в очень распущенной позе. Дерек навалился на него всем весом, прижал собой, не замечая, как довольно облизывается мальчишка, и с разгону ткнулся текущим членом ему между ног.

Промазал.

Снова ткнулся.

Направил себя рукой и без щадящих задержек двинулся прямиком внутрь мальчишки. Слышал его загнанное дыхание, всхлипы, стоны – боли, удовольствия? Так и не понял. И чуя, как тесно и туго внутри, не останавливал себя, распаленный видом этой влажной, красной промежности.

Пенис у Стайлза упал, Дерек схватил его в руку. Стал мять, эрегировать грубо и всё толкался в желанную тесноту, не замечая зажмуренных глаз с мокрыми ресницами.

Ебал Стайлза он долго и может остановился бы после третьего раза, да только маленький неугомонный паршивец охрипшим от криков голосом потребовал трахнуть его еще раз, наказать посильнее, желательно с узлом, а то какой ты к чёрту волк, Дерек, если без кнота ебёшься...

И Дерек ебал Стайлза снова. Кажется, еще пару раз у него получилось спустить чуть ли не насухую, а потом презервативы, слава богу, кончились, и он мгновенно провалился в бездну тяжелого сна, ощущая на языке привкус крови, в которую искусал себе все губы его любовник.

Наверно, от удовольствия, спасительно подумал тогда он...

- Как ты можешь охарактеризовать эту произошедшую между вами близость? – ровно спросил Дитон Дерека, и он был ему благодарен за столь безэмоциональную реакцию на свои откровения.

- Как охарактеризовать? – переспросил, подбирая слово. Подобрал: – Она была очень развратна. Чрезмерно. И... неестественно.

- В чем это выражалось?

- В том, что я никак не ожидал от мальчишки подобного, понимаете? Он не был... таким еще минуту назад, но...

- Это эмоциональное видение вопроса, Дерек, – сказал на это врач. – Мы не можем опираться на него, как на факт, потому что в известном для мужчины состоянии адекватной оценки от него ожидать сложно. Я и не требую. Просто припомни голые подробности акта, без эмоций. Может, было что-то еще, какие-то признаки того, что ваша близость не была привычной? Для тебя, для Стайлза?

- Да господи! – воскликнул Дерек. – Как вы не понимаете – я считал его девственником! Разумеется, акт совокупления не мог быть для него привычен! Но почему-то был! Он вел себя, как шлюха! Боже... Простите...

Дитон терпеливо ждал. И Дерек наконец признался, опираясь лишь на физические ощущения своего тела. Выдав потребованные голые факты.

- Было очень... туго. И... было ощущение, что я делаю больно.

- А ты делал? – вопрос был произнесен бесстрастным голосом, но Дерек даже так испытал привычное чувство вины, которое не покидало его в их особенные ночи, когда Стайлз бывал не похож сам на себя.

- Он просил меня об этом.

- О боли?

- Да нет же! – немного раздраженно ответил оборотень. – О том, чтобы я не останавливался. Продолжал. Не жалел...

- Извини, Дерек, – не выдержал тяжелого разговора и Дитон, – я вынуждаю тебя говорить о сокровенном. Извинюсь еще раз за то, что буду вынуждать говорить об этом и дальше. Потому что полагаю: сказанное тобой еще не все. То, что больше всего вызвало в тебе тревогу и испугало, произошло ведь не ночью? Так?

“Он что, видит меня насквозь?” – подумал Дерек в полном восхищении от проницательности сидящего напротив человека.

И в этом было облегчение. Не осталось нужды скрывать хоть что-то, когда кто-то более сильный и мудрый видит твои страхи так отчетливо.

- Утром я проснулся от того, что Стайлз плакал, – признался он врачу, – даже не плакал, а просто лежал и трясся рядом. В скорченной позе, зажимая руками промежность. Я чувствовал, как с тихими рыданиями влага стекает по его щекам. И его слезы были настоящими. Они пахли солью. Они привели меня в ужас. А я... я сделал вид, будто ничего не видел. Будто ничего не произошло.

Дитон покачал головой.