— Оглан ищет человека. Он твой друг? Пришла защитить его?!

— Значит, тебя зовут Оглан, — беззубо улыбнулась старуха. — Тот, кого ты ищешь здесь, вернется. Дай слово, что не тронешь меня, и я отпущу.

— Слово?

— Да. Пообещай.

— Оглан не будет обещать.

Старуха рассмеялась. Она пошевелила пальцами, меняя тез на подобный, но незнакомый Оглану жест. Упал на спину плашмя, ударился затылком и стал задыхаться. Словно гигантский камень придавил к земле. Почувствовал, как заскрипели кости.

Давление ослабло. Шумно, с болью вдохнул. Обожженная зельем Жаена глотка вспыхнула вновь. Сквозь звон в ушах услышал, как скулят волки и Гор.

— Ладно! Ладно! Оглан не убьет тебя!

Тут же ощутил, как вернулась свобода, ощутил дейярт. Закашлялся и поднялся. Слепые глаза старухи смотрели мимо. Всего три шага между ними. Пожалуй, мог бы броситься и оторвать ее крохотную башку.

— Даже не пробуй шевелиться, — сказала она. — Мои глаза давно уж бесполезны, Оглан, но я вижу больше, чем ты. Мое сердце отказало много лет назад, легкие покрыты дырами, но я живу. Сила, которую ты зовешь мраком, заменила мне глаза, внутренности и саму жизнь.

— Ты ведьма?

Старуха рассмеялась, и вслед за смехом зашевелились кроны пихт. Волки были за ее спиной. Мог бы приказать напасть — но через дейярт ощущал невидимую стену, сквозь которую не пробиться.

— Меня зовут Амарентария. Но ты можешь звать меня просто Амой, или ведьмой, если желаешь. Я чувствую в тебе бурленье мрака, Оглан. Ты владеешь колдовством?

— Друг научил Оглана.

— Что же это был за друг?

— Ведьма много говорит, — оскалился, но стальные зубы не пугали старуху. Если она и впрямь видела. — Чего она хочет от Оглана?

— Мне нужна твоя ярость и твоя стая. Мне нужен один человек, которого ты поможешь схватить.

— Оглан не хватает. Он убивает людей!

— Идем. Я все объясню тебе, — старуха повернулась и пошла вперед.

— Не хочу. Говори здесь.

— Только что ты сказал, что я говорю слишком много, — ведьма нахмурилась. — Но будь по-твоему. Ты сумасшедший, Оглан. Ты знал об этом? В тебе с рождения живет проклятье ярости, ты силен, будто зверь, где-то достал стальные клыки и научился колдовству… Но ты — не оборотень. Их не бывает.

Рассмеялся, хотя внутри стало холодно, будто в темнице.

— Чушь! Чепуха!

— Я наблюдала за тобой, — улыбнулась ведьма. Ее пустой рот чернел, как яма. Упавший глаз сбивал с толку. — Ты чувствовал, правда?

— Нет, ничего Оглан не чувствовал! — зарычал сквозь клыки. — Он не пойдет с ведьмой!

— Ты что, не веришь мне? — она рассмеялась звонко, словно девочка. — Я могу показать. Хочешь?

— Ты покажешь ложь!

— Как же мне тогда тебя убедить? — крохотное, как засохшая ранетка, лицо сморщилось еще больше. — Впрочем, ладно. Думай, как хочешь. Идем — я предложу тебе кое-что, от чего ты не откажешься.

— Что это? — спросил до того, как подумал. По опыту знал, что колдуны приносят пользу.

— Увидишь. Пойдем.

И она скрылась между деревьев. Ее спина в заплатанном балахоне быстро исчезла в лабиринте стволов и теней.

Оглан хрипло вздохнул. Рыкнул и мотнул головой, призывая братьев за собой. Дотянулся дейярт до всех остальных. Кто знает, чего хочет ведьма — лучше быть готовым. Пусть соберется вся стая.

Может, ты и прав

Долго не мог догнать ведьму. Ее запах витал впереди, иногда казалось, что видел ее спину. Она то появлялась, то исчезала, словно лишь показывая направление. Как старуха может двигаться так быстро?

Пихты становились выше и пышнее, потом возникли можжевельники и кедры. Где-то закричала незнакомая птица. Запахи необычно резко сменяли друг друга. За деревьями мелькали руины замков, деревень и целых городов.

Показалось, что заблудился. Никогда не чувствовал такого раньше, и долго злился, пока не понял в чем дело.

Оглан остановился. Вся стая тоже. Звери тянули носами и подозрительно оглядывались.

Спина старухи мелькнула впереди. Сплюнул и решил залезть на кедр, чтоб оглядеться. Когда добрался до вершины, обомлел — вокруг, куда ни глянь, был лес. Далеко-далеко справа блестели железные изгибы Тиира. Дримгард укрылся за холмами.

А впереди на небе темнело пятно, как будто там застыло огромное черное солнце. Оглан слышал о крае, где всегда царил мрак — и обычный, и тот, что был колдовством. Миреданские болота, проклятое место. Еще более проклятое, чем Дар-Минор.

Неужели ведьма завела его так далеко?!

Медленно слезал с дерева, проклиная старуху. Хотя любопытство шевелилось в душе. Феррис часто говорил об этих местах. Он проклинал Миредан и восхищался Дар-Минором, его наследием. Оглан понял одно — раньше это была одна страна, потом столица Миредана ушла под землю вместе со всей окраиной. Та страна, которая осталась, взяла другое имя, чтоб не повторить злую судьбу.

Не вышло.

Спустился на землю и выругался. Ама сидела среди волков и чесала одному живот. Чик положил морду ей на колени.

— Куда ты меня завела, старая ведьма?!

— По лицу вижу, что и так догадался. Впрочем, какая разница? Обратно вернешься столь же быстро.

— Друг рассказывал Оглану об этих местах.

— Тот же, что научил тебя колдовать? — ведьма встала и отряхнула руки.

— Да.

— Так как же его звали?

— Феррис. Речной колдун.

Слепые глаза старухи расширились.

— Феррис? Его звали только так? Он не говорил тебе другого имени?

— Нет, — нахмурился Оглан. — Ведьма что, знала его?

— Может быть, — Ама приблизилась. — Какого цвета была его кожа, скажи мне?

— Темная, как древесная кора.

— Великий Прародитель, — выдохнула Ама. — А он не выглядел… мертвым?

— Ведьма рехнулась. Мертвые не ходят и не говорят.

Она рассмеялась, запрокинув голову. Так долго хохотала, что почувствовал себя глупо. Захотелось наорать на нее.

— Может, ты и прав, Оглан. А может, и нет. А может… Ладно, идем. Почти пришли. Еще лиг двадцать!

Продолжая смеяться, она стремительно зашагала в чащу. Оглан кинулся за ней, пытаясь не отстать. Но стоило старухе повернуть за дерево, как она исчезла.

Нам суждено изменить мир

Так и думал, что Ама ведет его к своему дому. Но представлял его совсем по-другому. Думал увидеть косую халупу со сгнившей крышей.

Трехэтажный каменный особняк не был похож на халупу. Хоть окна зияли пустотой и дом просел на один бок, а по стене взбегала глубокая трещина, он смотрелся величественно. Рядом зеленел затянутый тиной пруд, над которым летали стрекозы. Кваканье жаб заглушало привычные звуки леса.

Ведьма застыла у заросшей мощеной дорожки. Оглан подошел к ней:

— Ты живешь здесь?

Впалый рот дрогнул, и она ответила:

— Нет, Оглан. Здесь я умерла.

И ведьма, будто растеряв все свои силы, медленно побрела к заброшенному дому. Оглан фыркнул и подозвал к себе Гора. Тот пришел в себя после зелья чужеземца, только глаз еще слезился и плохо видел.

— Оставайся тут, — сказал, гладя пса. — Оглан пойдет внутрь. Гор будет охранять снаружи.

Оставил половину стаи с Гором, остальных забрал с собой. Ведьма была уже возле массивных дверей особняка. На этот раз догнать ее оказалось просто.

— Входи, — сказала Ама и шевельнула пальцем, как будто дернула невидимую ниточку.

Двери из красного дерева, покрытые следами от топоров, бесшумно распахнулись сами по себе.

Просторный зал с высокими окнами оказался даже больше, чем думал Оглан. Когда-то он, наверное, блестел и приятно пах, теперь же стены покрывала копоть, и вокруг царила пустота.

— Это был дом ведьмы?

— Когда-то, — Ама зашла внутрь, оставляя следы на пыльном полу. — Мои предки жили здесь, еще когда стоял Кель-Туат, и Дар-Минор был частью Миредана. Потом все рухнуло. Сначала Кель-Туат. Потом Дар-Минор. А затем и мой дом.