Кристина: Я вот думаю, оттого школьники и режут и стреляют теперь. Как им еще отстоять свое существование? Если их изнутри заменить пытаются, чтобы даже не из пылесоса, а прямо из них эти силовики вылезали. На то, что там на самом деле у них внутри, всем плевать вообще – а в юном возрасте такие вещи хорошо чувствуются. И когда тебе отказывают в существовании, ты идешь и доказываешь обратное, правильно? Как иначе, если без трупов вокруг на тебя не обращают внимания?

Дима закрывает ноутбук и идет на кухню.

Дима: Ты бы осторожней такие вещи при включенной технике… Чай будешь?

Кристина: Угу – растягивается на опустевшем диване и продолжает, когда Дима возвращается с двумя дымящимися чашками: – Ты знаешь, что сейчас ускоренная отработка кармы идет? Я думаю, у этих школьников последнее перерождение на Земле, поэтому и… Вообще, у тебя нет ощущения, будто что-то сейчас… Какой-то ****** вот-вот наступит? Мне такой сон недавно приснился, типа Земля – это гигантская яйцеклетка. Земля-матушка, да, ну ты понял. И к ней летит такой белый шарик с хвостиком, как у кометы. И я понимаю, что этот шарик – это как бы любовь, а на Земле ее совсем не осталось. А потом я вижу, что шарик этот весь состоит из тоненьких таких ниточек, типа это сеть, свернутая в клубок – и она хранит образ всего человеческого опыта и всю нашу культуру и летит, чтобы оплодотворить ими Землю, стать с нами одним целым…

Никита несколько раз врезается в ножку дивана. Кристина садится и берет чашку из рук Димы. Дима садится рядом.

Кристина: И я вот подумала, ведь и правда современная культура – ее же как будто нейросеть писала. Ну, вот, например: «Барсуки и традиционализм». «Бутерболото». «Цепной жук аристократии». В этом ни один антрополог уже через год не разберется…

Дима дует в чашку.

…

Молчат.

…

Пока ребята молчат, замечу, что девушка в чем-то права: человеческая культура и правда все больше напоминает хаотичные вспышки в узлах первых нейросетей, то есть человек уподобляется своему же творению, что наводит меня на любопытные коннотации с религиозными…

Капитан А.: Алиса, оставь это для личного архива, пожалуйста. Что ж он два слова скажет и молчит, а? Как чувствует. Алиса, продолжи наблюдение.

Вам лишь бы судить, капитан. Как скажете.

[♪]

Кристина: А если и правда все это пишут нейросети, а не люди? А если мы вообще с тобой одни остались? Вот мы сидим тут, закон о внесетевой коммуникации немножко нарушаем, а потом будем переписываться – и, может, уже не друг с другом? Может, мы в разных сетях вообще. Я в своем интернете, ты в своем. Ты уверен, что это я тебе отвечаю, когда ты мне пишешь?.. Ладно, я пойду.

Кристина ставит чашку на пол, поднимается и сбрасывает с себя полотенце, открывая полумраку аккуратные ягодицы с румяными пятнышками, точеную талию и выступающие ребра – все это, правда, быстро исчезает за дверью ванной, оставляя обескураженного Диму и флегматично ползающего по полу Никиту в одиночестве.

Капитан А.: Алиса, я же просил отключить нарративные базы.

Вам лишь бы судить, капитан. Такой момент был. Я четко выполнила свою основную задачу и в подробностях собрала все детали и реакции персонажей. Но как скажете, будемте скучными.

Кристина возвращается в комнату в нижнем белье и натягивает джинсы.

Кристина: Я понимаю, что тебе секс со мной не нравится, если что. Тебе вообще, может, чисто технически мальчики ближе? Ты скажи, а то я тебя как будто заставляю, глупо получается. Наша интеллектуальная близость мне, конечно, тоже важна, но… Блин, говорю как ретроградка…

Дима сидит с чаем, не шевелясь, и часто моргает. Кристина наскоро причесывается и собирает вещи.

Кристина: Ты только не обижайся. Чем ты от них тогда отличаешься, если будешь на такое обижаться? Между нами ведь только и разница, что мы еще можем над собой посмеяться, а они уже нет, иронизатор отсох… Чего он тычется?

Как видно по камерам, Никита ударяется в ее ноги, отъезжает на несколько сантиметров и вновь атакует – будто просит не уходить.

Дима: Под шкаф хочет, наверное. Он там раньше жил.

Кристина: Бедный, неуютно ему там, – отступает, пропуская пылесос. – Скажи, а вот ты пошел бы отстаивать свое существование? Смог бы, ну… хоть что-то сделать или так и просидишь на диване молча?

…

Дима сидит на диване молча.

Кристина: Понятно.

Дима: Как скажешь.

Капитан А.: Есть, наконец-то! Заседанием Цифрового суда от 14 июня только что установлена вина подозреваемого в превышении объема передачи данных без регистрации контента в федеральном информационном реестре. Свидетельские показания и протокол составлены личным помощником подозреваемого непосредственно в момент осуществления подозреваемым акта внесетевой коммуникации. Алиса, спасибо, трансляцию можно завершить.

Как скажете, капитан.

Капитан А.: Алиса, вызови девушке такси и продолжи запись происходящего в личный архив. Вот там разворачивай все свои любимые нарративы. Получится эффектно – скопирую.

Вы всегда получаетесь эффектно, капитан. И сделали уже 34 копии сцен задержания со своим участием.

Капитан А.: Ну жди, скоро буду.

[♪]

Кристина с отсутствующим выражением стоит посреди комнаты в ожидании такси, а перед глазами Димы плывет симметричная сцена, случившаяся в родительской квартире несколько лет назад: он так же сидел на диване в своей комнате, а на место Кристины вошла мама и положила на стол широкий кухонный нож.

– На вот, ты под ванной забыл, пока плескался, – стальным голосом произнесла она.

Волна ужаса накрыла его – он тогда так и не понял, всерьез ли собирался что-то с собой сделать или просто хотел посмотреть, все проверить, чтобы позже принять взвешенное решение. Но то, что его раскрыли, да еще так по-бытовому просто, в те несколько секунд буквально уничтожило его.

– Думаешь, я не заметила, как ты его стащил? – сказала мама и выдержала паузу. – Просто я тебя знаю. Ты себя не проколешь, ты слабый.

– Пока, – бросает Кристина уже из прихожей.

Никита выползает за ней, будто провожая. Его бортовая камера, едва завершившая дачу показаний, скользит на прощание по ее ногам. Щелкает электронный замок входной двери. Дима думает о том, что мама на самом деле в чем-то права – сам он плохо следит за порядком в доме, и ножи на кухне довольно тупые. Зато теперь она ничего не скажет, если он захочет проверить, каковы они в деле. Столько всего внутри требовало выхода, что этому следовало уже помочь снаружи.

…

Он продолжает сидеть на диване с чашкой чая в руке.

…

– нарушает тишину мой голосовой модуль. Это капитан подключился к нему и теперь указывает, что мне говорить. Значит, он уже здесь, и сцена задержания начинается. Включаю треклист «Pravosudie».

[♪]

[♪]

Дима роняет чашку, чай разливается по полу. Схватив дрожащими руками телефон с журнального столика, он закрывает приложения одно за другим. Обычная реакция.

[♪]

[♪]

Дима зажимает кнопку выключения телефона. О-оу, возможно, в этот раз капитан лишится записи своего триумфа. В комнату медленно въезжает Никита, направляясь домой под диван.