Сидели они прямо на дощатом прогнившем от сырости полу, не переглядывались и не разговаривали друг с другом. Дети разных народов, как брошенные в одну яму дикие коты, не смотря на дни, проведенные вместе, они все еще относились друг к другу с опаской, и даже с враждебностью.

Леман обошел клетку стал с другой стороны, подергал ржавый металлический прут, и снова взглянул на самого старшего из детей. Теперь он был к нему лицом, и эрл ждал, что он посмотрит на него, но тот не проявлял к хозяину Диких земель никакого интереса. Другие же дети, не поворачивая голов, неустанно следи за ним газами.

Эрл Леман! – окликнул его кто-то из воинов. – Осторожнее с этими дикими! Разные слухи ходят. Вы слышали про голодных? Может быть они уже обращенные!

Леман узнал голос Сирола одноглазого, и оглянулся.

– Ведьмы ушли в горы, ловили и ели диких козлов, – продолжал Сирол, – а потом понесли детей от их мертвых духов. Появились грибусы, а от них пошли голодные. Теперь вся эта нечисть валит с гор! Святой Габриэл обещал Последний дождь уже этой зимой.

– Вздернуть бы твоего Габриэла, – огрызнулся Леман.

– Не говорите так эрл! Духовные отцы предупреждали, что смерть придет к нам через детей Тритона. Тарийцы звери, но не дураки, подумайте, зачем сажать детей в клетку? Посмотрите на них, это очень странные дети, не выпускайте их.

– А ты глупее, чем я думал, – с упреком бросил Леман. – Меньше бы слушал разные байки. Ты сын просвещенной Харпы, и до сих пор не научился читать. Кабачные сплетни и проповеди духовных отцов не лучший способ получения знаний. Темные люди Сирол, страшное оружие в руках хитрецов и разбойников…

– Я пробовал однажды читать, у меня не получилось.

Леман усмехнулся, показал на решетчатую дверь. – Мне надо сбить замок, принеси мне молот.

– Эрл Леман, народ Диких земель видел такое чего вам и не снилось! Послушайте стариков. Они расскажут вам…

Леман отмахнулся, давя понять, что разговор окончен, потом обратился к детям:

– Кто вы такие? – на вопрос никто не ответил, поэтому пришлось повторить строже: – Откуда вас привезли?

– Харла манагай кху … – хмуря брови, прорычала девочка арпийка, награждая его холодным надменным взглядом.

– Как? – не расслышал Леман.

– Хара манагай арука ррр… – повторила она что-то на своем и протянула к нему руку.

– Она хочет пить, – произнес мальчик, который до сих пор не обращал на Лемана внимания. На этот раз он поднял взгляд и посмотрел на эрла с нескрываемой неприязнью.

Леман снял с пояса мех с водой, и, протянув руку между прутьями, передал девочке. Она обхватила булькающий, покрытый испариной кожаный сосуд руками, вытянула зубами пробку, и, подняв его, приложилась губами к горлышку; пила жадно, большими глотками, проливая тонкие струйки на подбородок и шею.

Другие дети с ожиданием смотрели на нее, но арпийка не собиралась ни с кем делиться, опустошив почти весь мех, она снова заткнула его пробкой и, поджав ноги, спрятала между ляжками и животом.

– Вот как, – с удивлением произнес Леман, когда понял, что его мех нашел себе нового хозяина. – Сейчас мы собьем замок, дадим вам пить, накормим, и подыщем что-нибудь подходящее из одежды. Можешь им перевести? – спросил он все у того же неразговорчивого мальчика.

– Они вас поняли, – ответил он.

Светловолосая, самая маленькая из девочек наклонилась в сторону арапийки и прошептала ей что-то на непонятном языке.

– Аграбар марак, – громко ответила ей та.

– Нет, эта белобрысая не арапийка, – прежде чем Леман спросил, ответил мальчик. – Ее зовут Эльза, ее привезли из страны Голубых озер, она знает сто языков.

– Нет больше, – тихим голоском, почти шепотом, с обидой произнесла белокурая. Не выдержав внимательного взгляда эрла, она опустила глаза, и добавила: – Я знаю все языки.

Леман обрадовался тому, что хоть кто-то из детей понимает его. Он улыбнулся девочке, потом хитро прищурился и потянулся правой рукой к рукояти меча. Это бы не простой меч, владыка Калхалы подарил его Леману по совету своей любимой жены Эйнар. Тогда Леман посетил множество Миров Затерянных гор. Он шел по следам древних кочующих мерийских племен. У Эйнар остались прекрасные воспоминания о проведенных с Леманом ночах, а Леман оставил себе меч и секрет Алата – минойской стали. В подвалах сожженной библиотеки Калхалы, под толстым столетним слоем пыли он нашел нужные ему книги.

Меч подаренный Эйнар был пожалуй единственной вещью, к которой Леман был по настоящему привязан. Меч для избранных, для воинов победивших превосходящего по силе врага, о чем и гласила, будто просвечивающаяся сквозь золотистое полотно, надпись.

– Она знает все языки, но читает не на всех, – будто, угадав намерения эрла, произнес мальчик.

Леман вытянул наполовину меч из ножен, потом рассмеялся находчивости мальчика и сунул меч обратно.

– Я читаю не на всех языках, – виновато пропищала Эльза, – но надпись на вашем мече эртукийская. На нем написано: «льву льва убившему вручаю…» Дальше я не увидела, покажите еще раз, и я прочитаю полностью.

Леман изменился в лице. Он хотел спросить девочку, кто научил ее языку народа, который исчез пять столетий назад, и с какой целью, но мальчик опередил его.

– Никто не учил ее языку народа, который вымер пять веков назад, – озвучил он слово в слово его мысль, и в первый раз улыбнулся, радуясь удивлению отразившемуся на лице и в глазах эрла.

– Ты читаешь мысли? – спросил Леман.

– Нет, мысли читает она, – сказал мальчик и показал пальцем на темнокожую девочку с бритой головой, – а я всего лишь вижу будущее, и иногда изменяю его.

– Беззубый ящер меня забери! – услышал Леман у себя за спиной, и оглянулся. Позади него стоял перепуганный Сирол, и, трясущейся рукой направляя молот в сторону клетки, начал твердить: – Ведьмы и колдуны, дети Тритона… Слуги мертвых, порожденье мрака! Я предупреждал вас эрл Леман! Я предупреждал! Тьма! Тьма явилась по наши души!.. – Единственный глаз Сирола жил своей жизнью и от страха, казалось, вот-вот выскочит из орбиты.

Эрл подошел к лучнику, и, склоняясь над его ухом, чтоб больше никто не услышал, прошептал:

– Закрой рот!

– Слуги мертвых, эрл Леман! Это уже не дети, это кара ниспосланная на все Пятигорье!

Леман схватил его за грудки, и, сотрясая, в надежде, что тот придет в себя, снова потребовал замолчать.

– Убить! Убить! – не слушая его, закричал Сирол. – Мы еще успеем!

Дикие земли, полны суеверий и страхов перед неизвестным. И Леман знал, что страх даже овцу может заставить кинуться на волка. Страх делает непокорным самое преданное войско, и люди, которые миг назад готовы были отдать за тебя жизнь, сами убьют тебя, если встанешь между ними и детьми проклятых.

Размашистым ударом кулака по челюсти Леман сбил Сирола с ног, потом выхватил из рук тяжелый молот и силой уронил на камень рядом с его головой. Сирол замер от страха, взглядом безумного впившись в ожесточенное, полное суровой решительности лицо эрла. Отдыхающие на холме войны, и те, что убирали с дороги и сносили в повозки тела убитых тарийцев с интересом стали наблюдать за происходящим издали. Разговоры смолкли. Несколько рыцарей, несущих к лесу мешки с бобами и огромный, подернутый синей копотью котел, тоже остановились, и, удивляясь вдруг наступившей тишине, стали оглядываться по сторонам.

– Еще одно слово, и я размозжу тебе голову, – прошептал Леман.

– Подумайте эрл Леман, – немного придя в себя, пробурчал одноглазый. – Хорошо, подумайте…

– Уже подумал, – приподнимая молот, произнес эрл. Сирол был уверен, что он убьет его, но вместо этого Леман положил молот ему на грудь и, взглянув на отпечатанный на ручке герб, уверенно произнес: – Это молот Рэя, но теперь он твой. Храни его как память о своем втором рождении, но помни, если когда-нибудь, кому-нибудь ты проболтаешься об этих детях, этот молот разобьет тебе голову. – Леман выдержал паузу, дожидаясь, пока смысл сказанного дойдет до объятого ужасом сознания одноглазого, потом спросил: – Ты услышал меня?