– Сейчас я вытащу из-за спины руку, – сказал Леман Эламиру, – сколько пальцев я буду держать?

– Я увижу кулак, – сказал мальчик.

Эрл вытащил из-за спины кулак, и посмотрел на Аклюса.

– Он не лжец.

Заискивающая улыбка исчезла с лица щедрого гостя.

– Он мой племянник, я заплатил за него золотом и камнями, отдайте мне его. Это будет честно.

– А как все хорошо начиналось, – усмехнулся эрл. – Я почти поверил, что на свете есть бескорыстные люди. Я верну тебе твое золото, а ты потрудись больше никогда не показываться мне на глаза.

– Это не трудно, – ответил Аклюс, – но мальчика я заберу с собой.

– Отойди от него! – крикнул Эламир Иксону. – Аклюс хочет убить тебя! Теперь тебя! – предупредил он другого война. – Теперь тебя! – сказал третьему. – Крепче держи свой меч, он выхватит его и вонзит в твой живот. Эрл Леман, он ищет способы. Ваши люди не слушают меня, прикажите им отойти от него.

– Не переживай за них, я видел их в деле, они смогут за себя постоять, – сказал Леман, но мальчика это не убедило; не сводя испуганных глаз с Аклюса, он попятился.

– Они не слушают меня! Они все покойники, их уже не спасти!

– Какая бурная фантазия, – сказал Аклюс, еле заметно оглянувшись на стоящих позади воинов. – Согласитесь благородный эрл Леман, он бывает убедительным. Самайские шарлатаны научили его оплетать разум черными нитями сомнений. Одурманенные глупцы перестают верить тому, что видят. Их будто обволакивает туман, они идут на его голос, шаг за шагом приближаясь к вырытой яме. Но я научился обходить его ловушки. Не боритесь с ним, отступайте – вот так, – и он сделал шаг назад. – Уже легче. И еще шаг…

– Стой где стоишь! – взявшись за рукоять меча, приказал стоящий за его спиной воин, но было уже поздно: Аклюс развернулся, выхватил из ножен кинжал, болтающийся на ремне у воина, и воткнул ему вниз живота.

Иксан кинулся к ним, но в руках у Аклюса уже был меч, он легко отбил неумелый выпад лучника, рубанул по колену, а когда Иксан схватился за ногу, срубил ему голову. Третий воин, в отличии от своих товарищей умел обращаться с мечом, но это был не рыцарский турнир, это было соревнование на реакцию и сообразительность, и в этом соревновании он не преуспел. Аклюс позаимствовал, у еще стоящего без головы Иксона клинок, и метким броском в шею, рассек облаченному в кольчугу и непробиваемый панцирь рыцарю сонную артерию.

Меч Лемана остался в палатке и эрл оказался перед Аклюсом совершенно безоружным. Ухмыляясь, играючи блестящей сталью Аклюс шел на него. Эрл уже хотел поднять с земли камень, но вдруг перед ним возник Эламир, и протянул ему его яркий, будто вылитый из лучей солнца эртукийский клинок.

– Я знал, что успею, – запыхавшимся голосом, проговорил мальчик, и вовремя отскочил.

Аклюс кинулся на Лемана, и нанес больше десяти ударов, но все они были отбиты. Он сделал вид, что удивлен, но самоуверенная ухмылка демонстрировала, что у него еще есть несколько козырей в рукаве. Он бил снизу и сверху, подпрыгивал, крутился волчком, делал обманные выпады, но ничего не помогало. Леман предугадывал все его трюки, отбивал с легкостью, без лишних движений, будто с неохотой.

С каждой секундой боя превосходство эрла становилось все более очевидным.

Аклюс взглянул на Эламира, и в первый раз его глаза выдали испуг. Мальчик следил за боем спокойно, скрестив руки на груди, и скосив голову набок, всем своим видом показывая, что победитель этого боя ему известен.

– Чего же ты молчишь?! – крикнул ему Аклюс. – Пусть бросает меч и я оставлю ему жизнь! Ты же видишь будущее, так скажи ему правду! Я убью его, пусть знает! Убью, как убивал многих на твоих глазах! Расскажи ему, как это будет! Может вот так, – и он сделал очередной выпад, и острая сталь пролетела в нескольких сантиметрах от лица эрла. – А может теперь! – и еще один бросок не принес желаемого.

– Это интересно, правда Аклюс?! – с издевкой в голосе, произнес Эламир.

– Что здесь интересного, малыш? – отступая, с натугой в голосе бросил Аклюс.

– Ты говорил, не осталось достойных противников! «Слабаки не заслуживают жалости» – так ты говорил! Победы достоин лишь победитель. Ну и каково это, самому оказаться слабаком?!

– Не обманывай малыш! Я знаю тебя. Когда ты называешь день днем, я понимаю что давно пришла ночь. Я знаю, ты видишь его смерть. Хочешь испугать меня. Надеешься, мой страх, поможет ему победить?! Мой страх делает меня только сильнее!

– Конечно, – согласился мальчик. – Сейчас эрл отрубит от тебя лишний кусочек, и ты станешь совсем сильным!

Леман сделал обманное движение и полоснул противника по ноге. Еще один удар и на щеке Аклюса появилась длинная кровоточащая полоса. Через секунду Леман выбил меч из цепких пальцев Аклюса, и, взмахнув клинком, отсек ему руку почти по локоть.

Издав душераздирающий вопль, Аклюс упал на колени, схватил отрубленную руку, и, не отдавая себе отчета, как умалишенный стал прикладывать ее к обрубку.

Леман ударом ноги повалил противника на землю, занес меч, чтоб прикончить, но вдруг замер, его остановили дети; они вышли из леса, неся хворост, и таща за собой толстые дубовые ветки. Впереди всех шла Эльза, увидев Лемана с занесенным над головой мечом, она бросила хворост на землю и от страха закрыла глаза ладонями. Дети остановились, темнокожая Акха смотрела с жалостью, узкоглазая арпийка Мия с осуждением, только привыкшие к смерти братья горцы, казалось, смотрят на происходящее с равнодушием.

Леман опустил меч, посмотрел на убитых воинов, потом на Эламира.

– Он убил преданных мне людей. Отличных воинов, верных друзей. Это я попросил их бросить фермы и ремесло, и взять в руки оружие. Скажи, твоя жизнь стоит жизней этих людей?

– Не стоит, – ответил он. – Но я предупреждал их… И я предупреждал вас эрл Леман.

– Кто он? – со злостью спросил эрл у мальчишки. – Почему ты ему так нужен?

Мальчик ответил не сразу; он посмотрел на детей, на бегущих вдалеке в их сторону трех воинов, потом, снова на Лемана.

– Он не врал. Он на самом деле мой дядя. Два года назад он выкупил меня у «веселой Иллы», любовницы томена Стаха. Ей принадлежат бродячие театры «золотых цепей». Вы слышали о них, эрл? Это театры, в которых играют рабы. И я был одним из них. Вечерами и ночами мы развлекали богачей, а утром нас сажали на цепь, и мы ели, пили и спали на полу, как цепные псы.

Аклюс нашел меня и выкупил. И вместо того чтобы развлекать богачей, я стал их дурить. Сначала я убеждал их в своих возможностях – угадывал карты, бросал кости, предсказывал, какой стороной упадет монета, а потом придумывал будущее, которое они хотели. А Аклюс брал за это золото. И ничего не изменилось. Вечером и ночью я играл, а утром он сажал меня на цепь. Я чуть не погиб, но сбежал – черный человек спас меня, и я оказался на корабле… с ними – мальчик кивнул в сторону детей, медленно с опаской идущих в их сторону.

Леман молча выслушал рассказ Эламира, потом склонился над стонущим Аклюсом и, не разжимая челюсти, произнес:

– Сегодня ты умрешь Аклюс из Ликона.

«Эти дети видели сегодня слишком много крови» – сказал Леман Тиасу и Валарану, и приказал отвести Аклюса подальше на окраину Черного леса, чтобы никто не слышал его просьб и стонов, и там отрубить голову.

Тиас привязал его уцелевшую руку к телу, накинул на шею аркан, и, сев на коня, потянул пленника за собой. Валаран ехал позади, наученный горьким опытом своих друзей, не сводил с пленника глаз.

– Тиас, это сделаю я, – сказан Валаран своему угрюмому спутнику. – Он убил Иксона, совсем еще мальчишку. Убил подло, из под тяжка. Я хочу чтобы он мучился. Тритон не сделает его воином проклятого войска, и не посадит на бешенных коней смерти, потому что сначала я отрублю ему ноги… Он не даст ему огненную плеть, и меч он держать не сможет, потому что я отрублю ему и вторую руку.

– Не волнуйся на этот счет, – ответил Тиас. – Тритону не нужны безголовые войны.