— Как же так?! — воскликнула она. — Они же люди…

— Они были людьми.

Дамианос выглядел удручённым, показывая всем своим видом, как ему жаль этих забитых мужчин, которые никогда не станут не только свободными, но и психически здоровыми, потому что такой образ жизни, проходивший непрерывно на четвереньках, выбивал из них всё человеческое.

— Знаешь, а им всё-таки можно помочь…

Эта фраза прозвучала для Рэйки как гром среди ясного неба. Зацепившись за столь тонкую соломинку, она тут же встрепенулась, задавая с непоколебимой решительностью следующий вопрос:

— Как?!

Дамианос в очередной раз обезоруживающе улыбнулся, говоря очень живо и искренне:

— На самом деле я не только секретарь, но и предводитель подпольного движения. В этом доме слишком много угнетённых, страдающих не по своей воле.

Рэйка лишь кивнула, жадно ловя каждое сказанное им слово.

— Нас уже достаточно, чтобы организовать сопротивление нашим завоевателям, но пока нам не хватает главного связующего звена…

— Какого?

— Человека, максимально приближенного к нашей госпоже.

— Я тебя не понимаю…

Невольница недоумённо глядела на мужчину, пытаясь сложить все фрагменты головоломки воедино.

— У моего знакомого аптекаря имеется в глубинах его целительской лавки сильно-действующий заморский яд, бесследно растворяющийся в питье.

—Так ты хочешь предложить мне…

— Да, именно. Я хочу предложить тебе присоединиться к нам.

Наконец сообразив, что Дамианос имел в виду, Рэйка возмущённо воскликнула:

— Но яд же убьет её!

— Конечно убьет, — секретарь в упор посмотрел на девушку, рефлекторно содрогнувшуюся от пристального взгляда своего нового знакомого.

— Я так не могу… — еле слышно прошептала она.

— Зато почти пять сотен человек могут прожить остаток своей жизни также по-скотски, если мы сейчас ничего не сделаем. Подумай в первую очередь о них.

С этими словами мужчина затушил оба факела и направился к выходу. Рэйке ничего не оставалось, как посеменить вслед за ним, украдкой оглядываясь назад, чтобы лучше запомнить не только жалобные взгляды рабов, но и то, что они больше не люди.

========== Глава 17 ==========

Всё-таки мой план сработал.

Две недели, что я отвела на подготовку к предстоящей выставке, Эмилия буквально проносилась на крыльях, наслаждаясь каждым прожитым днём в полной мере своих сил и возможностей.

В назначенный день в особняке Старков с самого утра царила предпраздничная суматоха, связанная с последними приготовлениями к столь значительному событию, впервые проводящемуся в доме.

Самым странным для меня оказался тот факт, что мистер Старк неоднократно осведомлялся о ходе проделанной работы, щедро предлагая свою помощь в случае непредвиденных обстоятельств.

Всё протекало спокойно, без каких-либо внутренних эксцессов, поэтому необходимости в дополнительных затратах у нас не наблюдалось, чему я несказанно радовалась.

В так называемый «час Х», первый этаж дома был полностью готов принимать посетителей, демонстрируя всю свою красоту и одухотворённость посредством картин, прикреплённых к стенам холла.

В этот вечер Эмилия всё-таки вынудила меня отказаться от униформы в пользу более подходящего наряда для такого случая, мотивируя это тем, что её творческий агент должен выглядеть подобающим образом.

Впрочем, я особенно и не сопротивлялась, остановив свой выбор на строгом чёрном сарафане. Вопреки собственным правилам, я не удержалась и расплела волосы, позволив им свободно спадать на плечи.

Ошарашенный взгляд Эмилии красноречиво говорил, что у меня всё-таки получилось произвести на неё впечатление, и мне, как любой женщине, желавшей быть привлекательной для своего любимого человека, это нравилось.

Сама мисс Старк, как и всегда, была крайне утончённа и обворожительна. Ей очень шло простое белое платье, которое выгодно подчёркивало естественность девушки. Светлые волнистые волосы в этот раз не рассыпались по её плечам, а были наоборот «упакованы» в аккуратную шишку на затылке.

Так что вместе мы составляли довольно контрастирующую парочку: вечно угрюмая дылда в лице меня и необычайно тонкая сказочная принцесса, волей судьбы оказавшаяся ещё и прекрасной художницей.

Посетителей здесь собралось немало. Как и на любом фуршете или какой-нибудь значительной церемонии все мужчины явились в строгих костюмах, а женщины — в длинных вечерних платьях.

Официанты в тёмно-синих фраках медленно сновали между гостями, подавая лёгкие закуски и прохладительные напитки. Пока у меня имелось время, я осторожно наблюдала за реакцией зрителей на увиденное в холле.

Некоторые особо чувствительные дамы прикрывали рот ладошкой, глядя на её рисунки, где всегда из одного образа рождался другой, несущий в себе зачатки семян несгибаемой ни под какими внешними факторами творческой мысли.

Кроме любителей, на выставке присутствовало и несколько уважаемых критиков из мира изобразительного искусства, которых путём длительных уговоров мне всё-таки удалось заманить сюда.

Для подобных людей фамилия Эмилии не являлась решающим фактором при оценке её картин, и в сложившейся ситуации это только способствовало независимому объективному мнению, так как я была уверена, что девушка щедро одарена природой.

Сама же виновница торжества находилась в центре всеобщего внимания, ведя светские беседы с новоприбывшими, справляясь об их делах, здоровье, мужьях, семьях. Я прекрасно понимала, что это неотъемлемая часть любого светского мероприятия, поэтому благоразумно туда не лезла, находясь от своей хозяйки на расстоянии.

Эмилия действительно великолепно держалась на публике, вежливо улыбаясь всем присутствующим, но в определённый момент мне стало казаться, что молодой человек, с которым она разговаривала, стал слишком сильно раздражать её.

Решение проблемы возникло в моей голове совершенно спонтанно. Я просто подошла к девушке и, аккуратно обняв её, задала вполне невинный вопрос:

— У нас здесь какие-то проблемы?

Эмилия, решительно собравшаяся выбиваться из чужих рук, сразу же успокоилась, как только услышала мой голос, автоматически позволяя пристроить ладони на своей талии.

Я понимала, что поступаю крайне неосмотрительно, но уже не могла себя остановить.

— У нас с тобой никаких проблем нет, а вот у молодого человека их, судя по всему, предостаточно.

Эмилия говорила очень мягко, я бы даже сказала «бархатно», и это добавляло ещё большего адреналина.

— Вы… вы…

— Далее должна последовать фраза: «Да что ты себе, сука чёртова, вообще позволяешь?!»

Меня откровенно забавляла реакция молодого человека на мои слова. По неприятным рассказам и описаниям Эмилии я уже знала, что этот молодой джентльмен — сын нефтяного магната и одна из самых выгодных партий для моей любимой женщины.

Себастьян, так звали парня, неоднократно набивался в зятья Бенджамину Старку, открыто мотивируя свой выбор тем, что девицу с такой репутацией ни один уважающий себя мужчина замуж не возьмёт, в то время как он будет не только заботиться о ней, но даже любить.

Последнее звучало для меня особенно мерзко.

Поэтому ни под каким предлогом оставить девушку с ним наедине я не могла, но это не помешало мне сильно удивиться, когда я услышала за своей спиной редкие сдержанные аплодисменты:

— Браво, мисс Шмидт! Вы как никто другой оправдали мои ожидания.

Эта реплика принадлежала красивому, статному мужчине лет тридцати пяти, взгляд к которому в первую очередь притягивала его чуть снисходительная, всепонимающая улыбка.

В ней скользила незримая, но в то же время очень осязаемая на подсознательном уровне опасность. Он знал наверняка, что и как именно нас связывает с Эмилией.

В нашем случае неудачливый кавалер выступал в роли подсадной утки, которую поставили не в очень завидное положение. Охранники, деловито сновавшие по первому этажу, уже выводили людей, говоря, что время работы выставки подошло к концу, а за все причиненные неудобства, если таковые имели место быть, им непременно заплатят.