Себастьяна, так ничего толком и не понявшего, вытолкали вместе со всеми, игнорируя его разъярённое: «Да как вы смеете?!»

Парня, конечно, тоже можно было понять. Придя сюда, он, вероятнее всего, намеревался с помощью лести и неразборчивой похвалы заполучить расположение интересовавшей его девушки, а вернее, расположение так манившего многих богатого приданого, что водилось за столь строптивой невестой.

Поэтому, полагаю, ему не совсем приятно было не только получить очередной отказ, но и в то же время оказаться высмеянным человеком сомнительной наружности, имевшим на предмет его вожделения собственные гомосексуальные планы.

Причём я точно помню, что не высылала ему приглашение.

Следовательно, это сделал кто-то другой.

И у меня даже имелись некоторые догадки по этому поводу.

Когда помещение было полностью расчищено от людей, то вместе с улыбавшимся незнакомцем возник и сам мистер Старк.

Мысленно оценивая в голове сложившуюся ситуацию, я чётко осознавала, что дела наши крайне плохи, так как владелец дома держал в руках пистолет, а Эмилию оттаскивал от меня охранник.

========== Глава 18 ==========

Весь день Дамианос не мог усидеть на месте. Сколько бы он ни пытался сосредоточиться и заняться переписыванием очередных бумаг, у него ничего не получалось, так как мысли его витали рядом с господской опочивальней, но никак не в рабочем кабинете Безымянной Госпожи, где он ютился за небольшим дубовым столом.

Обвести Рэйку вокруг пальца мужчине не составило особого труда. Всё-таки Дамианос всегда отличался не только наблюдательностью, но и знанием человеческих слабостей и страстей, что обычно пагубно сказывалось на его жертвах.

Новая фаворитка дамы в маске отличалась в первую очередь своей жертвенностью. Такой было не страшно и самой стать запеченным на костре молодым ягнёнком во благо общего дела, особенно если это освобождало таких же подневольных людей, как она сама.

Девушка думала недолго. Всего двое лунных суток. Его западню Рэйка захлопнула сама, в тот момент, как решила прийти к Дамианосу за ядом. Тот только обрадовался тому, что никаких дополнительных усилий ему прикладывать не пришлось.

И из этого следовало лишь одно: секретарь рассчитал всё правильно, поведя рабыню именно на «конюшню».

В последнюю встречу сообщники условились, что в день Омовения ровно в полдень, когда прогремит общий гонг, девушка подаст своей госпоже чашу с вином, в котором заранее растворит белый порошок с сильнодействующим ядом.

Дамианос специально дал невольнице целую пачку, чтобы половина осталось у неё на руках, и она не успела её никуда деть, когда он ворвётся в покои их хозяйки с вооружённой охраной, которая по придуманной им же легенде представляла собой дополнительный отряд подкрепления.

Оставалось лишь дождаться звона гонга.

И тогда эту дерзкую девчонку абсолютно ничего не спасёт не только от позорного столба на площади, но и от смертельного забивания камнями её бледного юного тела на очередном деревянном кресте.

***

Никогда не думал, что какой-то девятнадцатилетний молокосос может знать намного больше, чем человек, на которого он работает. Всё-таки я не ошибся, когда решил забрать с собой блокнот Терри Страузера.

Оказывается, в особняке Старков кипели такие страсти, что не снились в самых кошмарных снах даже сценаристам мыльных опер. Любовный треугольник «госпожа — садовник — горничная» всё же выбивался из классики жанра.

Мальчишка в некотором роде оказался даже благородным, так как ни под каким предлогом не хотел доставлять своему объекту воздыхания лишних проблем. Именно поэтому документ, лежавший на столе в комнате у парня, представлял собой служебный рапорт, а не обычный вульгарный донос.

В нём говорилось о том, что мисс Шмидт не справилась с поставленной задачей, больше потакая прихотям своей пациентки, чем пытаясь выполнить все пункты надлежащего служебного договора, в силу которого она должна была оставаться абсолютно бесстрастной.

В качестве рекомендации молодой человек советовал отказаться от услуг Анны Шмидт и нанять для Эмилии высоквалифицированного специалиста, лучше всего психотерапевта с богатым опытом практики именно по вопросу душевных расстройств.

Даже устраняя соперницу, он брал во внимание, что лучше всего перестраховаться ещё одним врачом, чем раздуть скандал из-за любовной связи мисс Старк с её служанкой. Я же всё-таки пошел именно по этому пути, так как конкурентка в борьбе за столь желанное место под солнцем меня явно не устраивала, но и от романтизирования подобных событий я был также далёк.

Именно поэтому попросил мать устроить мне встречу с мистером Старком, взяв с собой тот самый злополучный кожаный блокнот, который не только сослужил мне неимоверную службу, но в итоге стал моим непосильным проклятьем.

***

После прочтения записей Страузера мужчина был готов идти потрошить Анну Шмидт немедленно, абсолютно не пытаясь вникнуть в причины, следствия и детали. Ведь в его голове уже была нарисована собственная картина происходящего.

Посредством долгих уговоров я всё же смог оттянуть расправу над столь странной и непокорной горничной, которая не только пошла против всех существовавших правил этого дома, но и, по мнению мистера Старка, успела совратить его дочь.

Конечно же, я ничего не отрицал. Ведь разозлённый, взбесившийся отец в первую очередь видел то, что он хотел видеть, поэтому мне оставалось лишь регулировать некоторые нюансы, безоговорочно потакая ему во всём.

Чтобы вывести служанку на чистую воду и с позором выгнать из особняка, нужно было намеренно создать ситуацию, в которой обе участницы этого своеобразного психологического эксперимента вели бы себя несколько иначе, чем обычно.

Вот здесь нам и пришла на помощь не только давняя влюблённость Себастьяна Транквили в довольно своенравную и психически неуравновешенную дочь владельца «Селебрити», но и желание мисс Шмидт провести в его доме выставку картин Эмилии.

***

По традициям Южной Оливии местные жители никогда не хоронили безбожников, преступников, а также пойманных рабов-мятежников. Недавнее событие сильно потрясло умы простых оливийцев, поэтому, казалось, будто они все в назначенный час пришли на Центральный форум, чтобы увидеть своими глазами недавно умершую преступницу, юное тело которой уже начало разлагаться.

На столь знаменательное событие Дамианос собирался в приободрённом состоянии духа, так как прекрасно знал, что сегодня на площади должны были снимать с креста изуродованное тело его главного и, как он считал, самого опасного врага — Рэйки.

День назад мужчина уже присутствовал на казни соперницы и с откровенным торжеством смотрел на девушку, с удовольствием подмечая, каким взглядом она искала в толпе человека, которому столь неосмотрительно доверила собственную жизнь.

Он чувствовал ту хлёсткую волну ярости, что исходила от неё, и совершенно не ошибался, представляя, чтобы могло произойти, если бы ей по нелепой случайности развязали руки. Тогда она точно убила бы его. Или расцарапала, как разъярённая дикая львица, полностью грудь и лицо.

Но по велению Судьбы лишился жизни не он, ничем непримечательный секретарь-подхалим, желавший любыми путями сохранить за собой не только место, но и расположение их славной Безымянной Госпожи, которая так и не явилась на казнь, сочтя присутствие на этом мероприятии ниже своего достоинства.

Когда Дамианос дошёл до площади, труп невольницы, пригвождённый к кресту и забитый камнями, уже снимали с деревянной опоры, собираясь привязать к колеснице, а затем пустить его вскачь по всем ближайшим окрестностям Южной Оливии, чтобы наглядно показать другим мятежникам, что бывает с теми, кто столь дерзко нарушает установленные правила.

Мужчина прекрасно понимал, что пропустить такое зрелище он никак не мог, поэтому ускорив шаг, Дамианос резво пошёл в сторону оливийских солдат, крича на ходу:

— Слава Великой Госпоже!

***